— О чем вы там вдвоем шушукаетесь, как заговорщики? — Миссис Уэбб плюхнулась в соседнее кресло. — Фу-у! Я в ауте. В эти дни, чтобы привести Мориса к столу, требуется вся моя духовная энергия. Но оно того стоит, я надеюсь.
Им пришлось бы согласиться с ней, но выручила Эрнестина, объявив о чае.
* * *
Вечером зарядил дождь. После ужина Фин слонялся по дому и наконец засел в библиотеке, листая «Пенетралию» Эндрю Джексона Дэвиса. Провидец из Поукопси и основатель духовызывания со всем его стуканьем по столу, мало что мог сообщить ему сегодня вечером — меньше, чем стук дождя по окнам и звенящая тишина внутри.
Через час вошел Стоуни, отряхивая пылинки со своего церковного костюма.
— Так вот вы где. А мы гадаем, куда вы запропастились. Поедете с нами?
— Куда?
— Мы подумали все, что поедем и проведаем Стива, знаете ли. Миссис Уэбб упоминала об этом раньше, возможно, вы не слышали.
— Полагаю, нет. Да. Я поеду тоже. Если вы подождете, я переоденусь.
Как оказалось, ему не стоило торопиться, потому что остальные не спешили собираться в гостиной. Все выглядели подтянутыми и торжественными, даже Нэнси более-менее прибрала заколками волосы и надела темно-зеленый брючный костюм. Стоуни прикрыл свою духовную элегантность грязно-серым плащом. Хакель и Эрнестина спустились вниз в своем традиционном сугубо черном. Последней появилась миссис Уэбб в темном костюме, шляпе с вуалью и кожаных туфлях.
— Я хочу, чтобы все уяснили, что мы не совсем в трауре, — объяснила она. — Мы просто собираемся встретиться с гробовщиком. Я не хочу, чтобы он думал, что мы кучка фриков. Естественно, это не прощальная служба или какой-то другой ритуал, это только демонстрация нашей любви и ничего кроме.
— Нам лучше поторопиться, — сказал Стоуни, глядя на часы. — Уже почти десять, и, его, возможно, отправят сегодня ночью.
— Так скоро? — спросила миссис Уэбб. — Разве они не сказали, когда его отправляют?
— Конкретно нет. Видите ли, они стараются избежать огласки. Когда я разговаривал с людьми из Роуздейл, мне сказали, что опасаются появления в аэропорту стаи вопящих подростков.
— Что ж, тогда мы, пожалуй, поедем.
Форстеры приехали до прибытия такси; их желтый спортивный автомобиль пристроился в хвосте двух машин, и небольшой кортеж направился к похоронному бюро Роуздейл.
Фин устроился на откидном сиденье напротив миссис Уэбб и профессора Хакеля. Их лица были скрыты коричневыми тенями, но движущиеся полосы желтого света открывали их руки. Пухлые кисти миссис Уэбб покоились на сумочке совершенно расслабленно, профессор же вновь принялся отчаянно хрустеть костяшками пальцев. За весь путь никто не обронил ни слова, и только миссис Уэбб время от времени наклонялась вперед, чтобы взглянуть на счетчик, и откидывалась назад, неодобрительно хмыкая.
Процессия петляла по тихим пригородным улочкам и остановилась перед колоннами большого здания в псевдогеоргианском стиле. Мистер Смерт, гробовщик, отворил дверь. Это был худощавый, с постным выражением лица человек, в старомодном пенсне, волосы которого разделял прямой, как корешок книги, пробор. Узнав, кто они, мистер Смерт, казалось, расчувствовался до такой степени, что буквально начал заламывать руки.
— Господи, дорогие мои. Пожалуйста, не будем стоять в дверях, пройдемте внутрь, хорошо? И я попытаюсь объяснить. — Он провел их в тихую, небольшую и уютную, гостевую комнату и снова заломил руки.
— Дорогие мои... Собственно говоря... — пролепетал он. — Дело в том... Честное слово, не знаю, как вам об этом сказать. Дело в том, что вы опоздали. Боюсь, покойный уже убыл в аэропорт Хитроу. Мне действительно очень жаль.
Никто, казалось, не знал, что делать дальше.
— Не понимаю, почему нас не предупредили, — проворчала миссис Уэбб. — Мы рассчитывали увидеть его в последний раз.
Гробовщик повторно принес извинения.
— Видите ли, его отец хотел избежать неподобающей огласки — и мы, конечно, тоже. Если бы мы объявили время отправления, я уверен, в аэропорту прошла бы неуместная демонстрация.
— Безусловно, — кивнул Стоуни. — Мы всё понимаем.
Миссис Уэбб взяла сумочку и встала.
— А вот я не понимаю. Нас, по крайней мере, следовало бы известить. Ведь мы же не юные фанаты.
Хакелю на этот раз пришла в голову успокаивающая мысль.
— Вы забываете, весь вчерашний день у нас околачивался репортер. Подростковые демонстрации были бы ему просто бальзамом на душу. Одно неосторожное слово любого из нас...
— В таком случае всё в порядке. — Миссис Уэбб вздохнула. — Мы зря потратили время. Поехали домой.
Перед уходом Смерт предложил гостям чаю, но миссис Уэбб, обдумав это, направилась к выходу. В холле они прошли мимо двери с надписью «ЧАСОВНЯ», и Стоуни посетила идея.
— Прошу прощения, один момент. Прежде чем мы уйдем, я полагаю, вы не откажите мне справить в уединении молитву по душе Стива. Это займет не больше минуты.
— Конечно, — сказал Смерт и проводил его в часовню. — А я тем временем вызову по телефону такси.
Смерт явно чувствовал, что его долг по отношению к этерианцам исполнен не до конца, поэтому суетился возле них, занимая пустой болтовней, пока они ждали в передней. Погода, по общему мнению, была ужасной. С другой стороны, для февраля довольно сносно, не правда ли? Все согласились, что зима в этом году выдалась мягкой, и мистер Смерт надеялся, горячо надеялся, что так будет и дальше. Спиритизм? Он так и не смог окончательно определиться с этим вопросом, хотя предполагал, что это было нечто такое, даже нечто такое большое, что требовало рассмотрения со всех сторон.
Дверь часовни открылась, но это был не Стоуни. Вышел дородный помощник с лицом цвета сырой говядины. На нем был темный, плохо сидящий костюм, а в красном кулаке он сжимал то, что поначалу представлялось грязной половой тряпкой.
— Прошу прощения, сэр, — сказал он, встряхивая тряпкой. — Кто-то оставил в часовне вот это.
Это был серый плащ Стоуни.
— Мидоуз, я не совсем понимаю. Преподобный джентльмен, должно быть, все еще в часовне, — он только что туда вошел.
— Даже не знаю. Сейчас там никого нет.
Все проследовали за Смертом в часовню. В узкой комнате стояли дюжина коротких скамей и драпированные бархатом козлы для гроба, но никакого преподобного джентльмена в ней не было.
— Я не понимаю, — снова сказал Смерт. — Преподобный Стоунхаус ушел через черный ход?
— Нет, сэр. Не мог он этого сделать, сэр. Мы с Генри работали на заднем дворе. Мы зашли, чтобы вынести гроб, и здесь никого не было. Потом мы увидели плащ, и я вернулся, чтобы принести его вам, сэр.
— Позвольте мне расспросить другого моего человека. — Вспотевший гробовщик повел их через занавешенный дверной проем, задержался только Фин. Сыщик первым делом быстро оглядел комнату, проверил за занавесями, заглянул под скамьи и даже приподнял край покрывала на козлах.
— Пыль к пыли, — пробормотал он и вышел вслед за остальными.
Второй вход в часовню вел к ярко освещенному крыльцу со стеклянным навесом. Крыльцо заканчивалось чем-то наподобие погрузочной платформы, где стоял припаркованный для загрузки черный фургон. Левая боковая дверь фургона была открыта — другой служащий траурного учреждения сидел в машине боком, спустив ноги на землю. Желтоватый лицом и худой, хотя не столь болезненной худобы, как хозяин, он ничем примечательным не выделялся, если не считать густой копны темных волос, свисающей на глаза. Он курил, но, заметив Смерта, быстро бросил сигарету на асфальт и наступил на нее. Его ровные белые зубы обнажились в гримасе, когда Смерт заговорил.
— Я видел это. Я видел это, Форбс. И фуражку ты не надел. Вы оба не надеваете фуражек. Сколько раз вам повторять?.. — Он двинулся вперед, чтобы поговорить с двумя помощниками наедине в том же истерическом тоне. Те неохотно надели свои черные матерчатые фуражки.
Этерианцы в растерянности попятились к двери, не понимая, участвовать ли им в допросе помощников или сохранять полный нейтралитет. Гробовщик тем временем продолжал вести себя так, словно вся проблема упиралась в ношение фуражки.
— Одно можно сказать точно, — подал голос Хакель. — Если он проходил здесь, кто-то из этих парней обязательно бы его увидел. Тот, кого зовут Форбс, тайком курил, поэтому, должно быть, не сводил глаз с двери, ожидая с минуты на минуту появления своего босса.
Фин согласился.
— Тем не менее никогда не знаешь наверняка. — Пока двое работников спорили с хозяином, он подошел к задней двери фургона и открыл ее. Внутри не было ничего, кроме отливающего бронзой гроба.
— Здесь никого нет. — Смерт подошел, чтобы захлопнуть дверь.- Надеюсь, вы не допускаете, что преподобный джентльмен может находится там?
— Простите. Но если, как утверждают ваши помощники, мистера Стоунхауса никто не видел уходящим, я подумал, что, возможно, пришло время его поискать.
— Алло, Билл! — позвал человек в фургоне. — Нам лучше пошевеливаться, если мы хотим пройти таможню до двенадцати.
Краснолицый сделал извиняющийся жест в адрес Смерта, сел в машину, и фургон тронулся. Гробовщик загнал своих подопечных обратно в часовню.
— Я действительно не совсем понимаю, — повторил он. — Однако я уверен, что этому должно быть какое-то вполне ординарное объяснение. — Он окинул взглядом убранство часовни, словно ожидая увидеть, что Стоуни выйдет из-за занавесей и даст простое объяснение. — Он мог упасть под скамью или...
— Однозначно нет, — прервал Фин. — Я уже проверил здесь. — Он обошел комнату по кругу, показывая, куда заглядывал. — Под скамьями... за этими портьерами... под этими козлами, также я заглянул за дверь, когда мы входили. В часовне его нет и не было на момент нашего прихода. Мистер Смерт, есть ли еще какие-нибудь выходы? Окна, вентиляторы, что-нибудь такое?
Гробовщик отрицательно покачал головой.
— Отверстия для вентиляции и отопления размером не более четырех дюймов. И дверь в часовню была все время у нас на виду, а дверь черного хода — у моих помощников.