— Я все объясню через минуту. Но в данный момент я слышу спиритический стук от соседей снизу. Мне лучше спуститься и извиниться, и, возможно, чтобы загладить вину, придется еще подмести штукатурку.
Миссис Доусон, которая оставалась совершенно спокойной, когда шкаф упал на пол, вдруг заметно разволновалась.
— О, я надеюсь, до этого не дойдет, — засуетилась она. — Штукатурка очень дорогая. Лучше скажите им, что я что-то уронила... скажите им, что я уронила поднос.
Пока они ждали, Бикер порылся в содержимом шкафа. Гигантский леденец на палочке треснул, но прозрачная обертка была цела. Он перевернул его и увидел сообщение, написанное чернилами прямо на поверхности конфеты:
«С ТЕБЯ ПЯТЬ ФУНТОВ».
Фин вернулся, налил еще бренди и сел объяснять.
— Изюминка уэббовской техники давно уже не изюминка. Эвсапия Палладино использовала этот трюк в викторианские времена, а Марджери Крэндон — в двадцатые годы.
Помните, как я старался вырваться? Я максимально, как только мог, осложнил для себя эту задачу, возложив на вас контроль за моими руками и ногами. Но на самом деле все эти дерганья руками служили для того, чтобы отвлечь вас, пока я... Однако позвольте мне продемонстрировать.
Он вернул шкафу со столиком внутри вертикальное положение и занял свое место среди остальных, как и раньше, сомкнув круг. На этот раз они могли видеть, как сдвинулась импровизированная занавеска, когда столик внутри задребезжал и загрохотал. Но они также увидели, как нога Фина тянется к шкафу.
— Видите, ботинки без шнурков. Будучи не обнаруженными, домашние туфли мисс Уэбб легко сбрасываются. И то, что вы держите меня за руки для усложнения задачи, наоборот, ее значительно упрощает. Я готов к любому движению ногой.
Естественно, я не так ловок, как миссис Уэбб или великая Эвсапия. Они могут пихнуть ногой прямо себе за спину, в то время как мне пришлось немного схитрить, пристроив шкаф сбоку.
— Значит, это все? — спросил Бикер. — Вы коснулись стопой струн укулеле и толкнули спичечный коробок пальцами ноги?
— Правильно. Я верю, что миссис Уэбб действительно может подцепить колокольчик пальцами ноги и позвонить в него, но это плоды упорных тренировок.
Миссис Доусон выглядела озадаченной.
— Но как вы уронили шкаф? Вы не могли его опрокинуть, я держала вас за руку.
— В то время — да. Но раньше я отдернул от вас руку, помните? Это трюк Марджери Крэндон: я на секунду высвободил руку, толкнул шкаф, чтобы он наклонился, и подсунул под него ногу. Позже, когда я был готов, мне оставалось лишь приподнять ее.
— Но шкаф такой тяжелый!
— Да, и в этом особенное достоинство платяных шкафов. Тяжелые, но высокие. Как только они немного приподняты, их легко перевернуть.
— Что с этим? — спросил Бикер, поднимая леденец. — Только не говорите мне, что сняли с него обертку и сделали надпись в темноте пальцами ноги?
— Надпись? — переспросил сыщик. — Он взял «доску для вызова духов» и показал им, что обе стороны были пустыми. — Какую надпись? — Затем он передал доску Бикеру, который, естественно, перевернул ее, чтобы обнаружить надпись нетронутой.
Старый жучила запрокинул голову к потолку, моля небеса о снисхождении.
— Кхе! Я должен был догадаться — детский трюк! Вы держали ее так, чтобы была видна пустая сторона, и когда вы сделали вращательное движение рукой, чтобы показать нам другую сторону, вы незаметно повернули ручку на полоборота. — Он продемонстрировал, каким образом у леденца «появилась» надпись на обеих сторонах. — Я знаю об этом трюке с десяти лет. Что ж, думаю, это стоит пятерки.
Он тут же расплатился, погасив долговое обязательство.
— Я поставлю кофе, — сказала миссис Доусон. — Фин собрался было в пику этому заметить, что она гостья, но Бикер послал ему хмурый взгляд.
После того, как женщина вышла, мошенник произнес:
— Я тут повыуживал вокруг о ваших здешних приятелях. Улов знатный.
— Так?
— Как звать эту девочку? Ту, сексуальную?
— Нэнси. Она была девушкой Стива Сонди.
— И не только, как я слышал. Вам нужно присмотреться к ней. Мне сказали, что в прошлом году она была беременна, и никто не знал, кто этот счастливчик.
— Викарий, еще одна подходящая фигура. Говорят, он разглагольствует о святости и ведет себя так, будто слишком хорош, чтобы стать архиепископом Кентерберийским, и все это время он размышляет о миссис Уэбб. Я слышал, он ревностно следит за каждым поступающим пенни. Тоже стоящий внимания объект.
— Есть кто-нибудь еще, к кому я должен присмотреться?
— О да. Придурок из королевских ВВС, как его имя? Данк. Говорят, из ВВС он вылетел в пятьдесят шестом. Или его «вылетели».
— По причине?..
— Не знаю. Но это было на Ближнем Востоке. Кажется, в Египте. Я полагаю, тут либо вмешательство в местные дела, либо нелегальная торговля.
— Вот это уже интересно, — сказал Фин. — Египет — страна скарабеев-талисманов. Черт, мне интересно, «не вмешался» ли он в дела Дэйва Лодердейла?
* * *
Было уже поздно, когда Фин вернулся в дом этерианцев, — миссис Уэбб как раз начинала очередной сеанс. Очевидно, бизнес шел столь успешно, что она могла проводить по два заседания за вечер. Фин присоединился к кругу, чтобы посмотреть, как она хвастается перед новыми рекрутами своим свежайшим приобретением: душой Брюса Данка.
Перформанс был предсказуемым, но Фин проявил профессиональный интерес к тонкостям ее техники. Он понимал, каким убогим выглядело его собственное шоу по сравнению с этим представлением: зеленый змий был ему в помощь. Сейчас, держа миссис Уэбб за руку, он пытался через нее уловить определенные движения, когда она наклонилась вперед, чтобы выбросить ногу себе за спину. Он боролся с искушением отшвырнуть пустую туфлю медиума и все испортить (это снова заговорил зеленый змий), но призвал себя выслушать урок по «плетению небылиц».
После Стива и вождя Грозовой Гром в разговор вступил Морис, провозглашая наступление новой эры. Бедные унаследуют землю, и некоторые Выдающиеся Личности будут управлять нами так, как нами должно управлять. Странные вещи, происходившие в последнее время, и трагический уход Стива, Дока и мистера Данка — все это было частью Большого Плана, который вскоре будет раскрыт в этой самой комнате.
В конце на связь вышел Брюс Данк.
— Я очень счастлив здесь, — сообщил он. — Не беспокойтесь обо мне, друзья. Я бесконечно, безмерно счастлив, и я с теми, кого люблю. Конечно, я скучаю по всем вам, и это чудесно — разговаривать с вами так, будто я снова оказался среди вас, но здесь такой покой и красота, везде, повсюду...
Раздался звонок в дверь, сопровождаемый громким стуком. Эрнестина включила свет и спустилась вниз, чтобы открыть, в то время как миссис Уэбб, трепеща веками и отдуваясь после выхождения из транса, переключилась на беседу с новобранцами. Фин вышел из комнаты и поднялся вверх по лестнице, чтобы посмотреть вниз.
Полицейский доставил призрак Данка домой. Не щеголеватого Данка прежних времен, а плачущее, испачканное грязью, лепечущее существо, узнаваемое только по данковскому блейзеру. Даже он пострадал — был разорван в плече.
— Тысяча благодарностей, констебль, тысяча... — лепетал Данк. — Вы поступили очень благородно, я уверен. Никогда еще не был так чертовски ничтожен во всем... да, спасибо. Приятно, что вы заботитесь. Как будто кому-то есть до этого дело... Я хочу поблагодарить вас... — А слезы все катились и катились по грязи и щетине.
— Уложите его в постель, — сказал констебль.
— С ним все в порядке? — Эрнестина подхватила Данка, когда констебль отпустил его.
— Да, мы попросили полицейского медика осмотреть его. Ничего серьезного — полагаю, нужны всего лишь крепкий сон и горячая ванна. И постарайтесь в будущем удержать его от выпивки, мисс. Еще один подобный перегруз, и нам придется возвращать его домой через магистрат. Спокойной ночи, мисс.
Фин позвал профессора, и они вместе потащили Данка наверх, в постель.
— Я очень счастлив здесь, — передразнил Хакель. — Точно, мистер Данк? Точно-точно... Господи! Даже свой слуховой аппарат пропил.
Глава одиннадцатая. Нэнси идет на свидание
К утру действие эликсира доктора Джекила закончилось, и возрожденный мистер Данк, пританцовывая, вбежал в гостиную, чтобы принести свои извинения. Гладко выбритый и жизнерадостный, в свежем блейзере и с запасным слуховым аппаратом, с волосами, вновь щегольски зачесанными назад, этот исправившийся персонаж зашел в своем воскрешении так далеко, что нацепил бутоньерку. Крошечная красная роза, из букета на столике в прихожей, нисколько не завяла; она все еще была почти такого же цвета, как его глаза.
— Мне ужасно стыдно за прошлый вечер, старина, — обратился он к Фину. — Не знаю, как сказать, простите ли вы меня, но...
— Всё в порядке, не переживайте.
— Да не совсем. По крайней мере, со мной. Не знаю, что на меня нахлынуло — наверное, какие-то болезненные страхи. Я не трясусь насчет смерти, заметьте, но это немного шокирует, когда двое твоих братьев-этерианцев уходят так, в один день.
— Понимаю.
— Однако теперь я заново обрел крылья. С этого дня я завязываю, напрочь. Я многому научился с тех пор, как приехал сюда, — чувствую прилив новой энергии. Знаете, древние были правы.
— Древние?
— Нострадамус, к примеру. И Платон. Вот это был умище! Платон говорил, что на Атлантиде было идеальное общество. Свое место для каждого человека, и каждый человек на своем месте. Там было многое, о чем можно поговорить в наши дни, знаете ли. И древние понимали, что нельзя спрятаться от мира в бутылку с джином, нет?
Фин кивнул. На его лице появилось выражение заинтересованности, и он приготовился к предстоящей лекции.
— Вы правы.
— Они знали, я имею в виду, Платон знал, что вся эта так называемая реальность всего лишь тень, старина. Тень...