Слежка — это игровое поле частных детективов, сыщиков, шпиков и филёров. Фина возмущала необходимость делать это в принципе, он знал, что абсолютно не подходит для такой работы. Рост более шести футов мешал ему раствориться в толпе. У него не было ни шляпы с короткими полями, чтобы низко надвинуть ее на глаза, ни плаща с воротником, скрывающим лицо.
Он не любил стоять часами, делая вид, будто читает газету, потому что у него либо начинало сводить ноги, либо его по-настоящему затягивало то, что он читал (дюжина подозреваемых могла пройти мимо или даже натолкнуться на него, пока он узнавал о предполагаемой свадьбе футбольной звезды, посвящении в рыцари диск-жокея или спасении в горах отважного, угодившего в снежный плен, рэт-терьера). Он так и не нашел подходящей по размеру витрины магазина там, где она мало-мальски могла послужить зеркалом. Наконец ему никогда не удавалось выдавить из себя фразу «Следуйте за тем такси».
Сегодня был день жертв. Он помчался к себе в комнату, где его ждала заранее припасенная маскировка: плащ в клетку «глен» и в пару к нему шляпа (заправить под нее волосы, чтобы казались короче), пустой футляр для фотоаппарата и очки в массивной темной оправе с простыми стеклами. Куда бы в Лондоне ни отправилась Нэнси, рассуждал он, там обязательно будут толпы американских туристов.
Он сбежал вниз и выскочил из дома. Нэнси нигде не было видно.
«Она не могла далеко уйти, — подумал он. — Может, свернула за угол?» Он бросился к углу и посмотрел в обе стороны на длинную, свободную от пешеходов, улицу. Обернувшись, он увидел, что Нэнси только что вышла из дома.
Не слишком многообещающее начало. Фин отвернулся, притворившись, что фотографирует дом напротив. Нэнси неторопливо пошла в противоположную сторону, не оглядываясь. Сыщик поплелся следом, все еще возясь со своей воображаемой камерой. К счастью, пальто из ярко-красно-оранжевой замши делало ее достаточно заметной.
Миновав несколько перекрестков, они подошли к Лэдброук-Гроув. Здесь ее темп ускорился, и, с Фином, все еще следовавшем по пятам в двадцати футах, она остановила такси.
— А, была не была, — пробормотал он и метнулся на угол. Как в любом хорошем детективе, там стояло второе такси с работающим на холостом ходу мотором.
— Следуйте за тем такси, — приказал он, вкладывая в руку водителя новую пятифунтовую банкноту. — Нет, не за этим. Вон за тем, которое поворачивает.
— На отдых к нам, сэр? — спросил водитель, медленно трогая такси с места.
— Да, я... да, я здесь в отпуске.
— Сэр — янки, не так ли? Или канадец? — Они ехали следом, но такси Нэнси скрылось из виду за поворотом.
— Американец. Э-э, вы не могли бы держаться за этим такси так, чтобы его было видно?
— Для вас все что угодно, приятель. — Таксист как минимум не отказал себе в удовольствии.
Они догнали Нэнси у Ноттинг-Хилл Гейт, где она расплатилась с водителем и прошмыгнула на станцию метро. Фин был в ярде позади нее, когда она проходила через турникет мимо улыбающегося билетного контролера.
Как только она прошла, контролер перестал улыбаться и приготовился клацнуть своим компостером.
— Билет, пожалуйста!
Это выглядело безнадежно. Фин знал, что у него нет мелочи на билетный автомат, а у окошка кассы ждали своей очереди самое малое человек десять. Хорошо, что на свете существует туризм.
Фин шагнул к кассе и встал в начало очереди. У мужчины позади него отвисла челюсть, но турист игнорировал всех.
— Сорри, — громко и нарочито не по-лондонски сказал иностранец. — Мне нужен один билет туда до Чаринг-Кросс-Стейшн.
Он получил свой билет. Теперь было бы справедливо вернуть долг клиенту, пустившему его вперед. Фин спросил у него дорогу.
— Чаринг-Кросс? — просветлел лицом мужчина. — Спокойно садитесь на любой поезд, на котором будет написано «Илинг Бродвей».
Нэнси все еще стояла на платформе, ожидая поезда Центральной линии, следующего в восточном направлении. Сыщик повернулся спиной и играл с шоколадным автоматом, пока не подошел их поезд.
Где-то на платформе или в поезде Нэнси, должно быть, заметила его, потому что теперь слежка превратилась в погоню. Она вышла на Бонд-стрит и села в автобус. Фину пришлось гнаться за ним до светофора, чтобы войти, а затем с верхней ступеньки лесенки он разглядел, как она спешит назад по улице. Она села на другой автобус до Оксфорд-серкус, и ему пришлось ловить такси. Девушка вошла в один вход станции метро и вышла из другого; она сняла пальто и несла его так, чтобы была видна только голубая подкладка; она заглянула в дельфинарий на десять секунд, после чего указала на Фина полицейскому.
Турист не на шутку увлекся игрой и был не далек от катастрофы. Не сводя глаз с Нэнси, он объяснил констеблю, что, черт возьми, он просто хотел сфотографировать симпатичную девушку, и черта с два он хоть что-то имел против нее...
Нэнси совершила свой последний и блистательный manœuvre49 на Саутгемптон-Роу. Пока такси обоих тащились в плотном потоке машин, она приказала водителю остановиться, но не вышла. Такси Фина остановилось сразу за ними, припарковавшись рядом с небольшой боковой пешеходной улочкой. Преследуемые ждали.
— Извините, но я должен выезжать на правую, — сказал водитель Фина. — Еще минута, и меня прижмут.
В этот момент Нэнси выскочила из машины и побежала по переулку. Фин бросился следом. Он не понимал ее плана, пока они не достигли конца улочки, а потом было уже слишком поздно.
Короткая пешеходная улочка перерезала две главные улицы, которые, пересекаясь, образовывали треугольник. Водитель Нэнси, следуя ее указаниям, дождался зеленого сигнала и поехал к пересечению. Пока она перебегала из пункта А в пункт В, такси объехало пункт А и через пункт С вернулось в пункт В. Там водитель подобрал ее и, не останавливаясь, ударил по газам. К тому времени, как Фин добрался до пункта В, машины с Нэнси и след простыл.
Для человека, который только что потратил более одиннадцати фунтов, чтобы в конечном итоге растерянно топтаться в Холборне в дурацкой экипировке, он довольно легко воспринял эту неудачу.
— По крайней мере, я знаю, что она отправилась не на прогулку, — без всякого смысла проговорил он, запихивая шляпу и очки в футляр для фотоаппарата. — Что бы она ни задумала, она осторожна. Так, а это что такое?
В книжном магазине меняли витрину. Убирали «Кухню, которую одобрил бы Пикассо», «Сексуальную самооборону» и «Дантиста фюрера». На смену им шел громадный стенд, составленный из десятков экземпляров одной книги. «И все-таки Голос» Виолы Уэбб.
В библиотеке этерианцев книга обязательно должна была присутствовать, но Фин все же решил купить ее. Он вышел с ней и ее предшественницей, «Незримые свидетели», чувствуя, что это была не такая уж напрасная поездка.
Он распаковал их в автобусе и взглянул на биографию на обороте предыдущей книги:
«Родившаяся в 1919 году, миссис Виола Уэбб... ранняя трагедия... подлинные чудеса... кинозвезды свидетельствуют... ученые бьются...»
Открыв наугад страницу, он прочитал:
Следующий этап моей жизни характеризовался серьезными сомнениями относительно смысла и цели этих присутствий, которые доктор Боген продолжал уверенно квалифицировать как автоиндуцированные галлюцинации. В отличие от Святой Иоанны, я начала сомневаться. Были ли мои чувственные образы просто порождениями моих собственных глубинных слоев памяти, искаженных слишком недавней дискарнацией Мориса, или это были испытания, посланные мне как индивидууму, достигшему сверхчувствительности, необходимой для восприятия аурических нарушений, и происходящие из сияющих высших слоев небесного потока? Вот в чем был вопрос.
Фин закрыл книгу и задался собственными вопросами: откуда взялся скарабей? Куда он делся? Откуда мог взяться такой предмет? Египет. Музей. Частная коллекция. Торговец египетскими древностями.
Он вышел из автобуса на следующей остановке, отыскал адрес в телефонной книге и взял такси до Южного Кенсингтона.
— Это Ригг-стрит, сэр. Какой там был номер?
— Я забыл. Но это короткая улица. Просто поищите антикварный магазин. — Пока Фин говорил, он увидел магазин. Ветхое кресло эпохи Регентства в витрине и витиеватые буквы на полотняном навесе «ПРИВЕТ, СТАРИНА!» означали, что так причудливо встречать могли только Форстеры.
Глава двенадцатая. Полуночное свидание
— Мистер Фин! Теккерей! Я не знал, что вы интересуетесь стариной, — сказал Алан Форстер. — Смотрите, что вам по вкусу? Я имею в виду, осматривайтесь. Не торопитесь.
Взгляд Фина, не найдя на чем бы остановиться, скользил от стен к потолку, от полок к стенам, неспешно исследуя лишенное всякой системы пространство. Выглядело это так, словно какой-то циклонический вихрь высосал все содержимое дюжины викторианских чердаков, отсеял наиболее ценное, а все остальное: каждый образец вышивки, перьевой картинки, воскового цветка и тарелки для торта — отдал на хранение в этот пыльный депозитарий. Чучело орла все еще парило над головой среди каретных фонарей; груда журнальных, обеденных и других неизвестного назначения столиков для гостиных приземлилась в углу за окованной медью маслобойкой. В другом месте он заметил аптекарские банки, коллекцию яиц и волшебный фонарь; без сомнения там были потайные ящики, полные резьбы по слоновой кости, кружевных подголовников, крючков для застегивания пуговиц, видов Брайтонского павильона, выполненных из морских раковин, и всего прочего, изобретенного викторианцами, дабы скоротать полвека колоссальной скуки.
— Подлинная викториана, — добавил Алан.
— Я уверен в этом, — сказал Фин. — Только, боюсь, клиент я никудышный. Всего лишь случайно оказался по соседству и решил заглянуть. Однако не позволяйте мне занимать ваше время. Вы, должно быть, что-то реставрируете.
— Как вы... О, запах. — Сладостный запах спелых бананов, источаемый шеллаком, был невыносим. — Пройдемте в подсобку, мы можем поговорить, пока я работаю. Джейн? Смотри кто здесь.