— Д-да. Странные вещи произошли... произошли сегодня.
— Какие вещи?
— Что? — Она села на стул, наклонилась вперед и начала ковырять лак на ногте большого пальца ноги.
— Вы сказали, что произошли странные вещи.
— А. Да, за мной следили. Зловещий мужчина в шляпе. — Ее взгляд не тянул на интригующе рентгеновский. Он был просто бессмысленным.
— Ну, вы симпатичная девушка. Представляю, как за вами увиваются толпы мужчин, особенно в шляпах.
— У меня есть кое-какая информация, — сказала она. — Типа для следствия.
После минутной паузы он спросил, что это за информация.
— У нас с Доком был интим, время от времени. И от случая к случаю.
— Что-то я слышал.
— Грязь какую-нибудь. Я подумала, что должна рассказать вам прежде, чем до вас дойдет эта грязь. Вы когда-нибудь замечали, как они выковыривают ее из своих носов и вытирают о днища стульев? Засохшую грязь на днище каждого стула? — Она принялась за ноготь второго пальца. И вдруг резко сменила тему: — Я говорила вам о письме?
— Нет. Что за письмо?
— Вот. — Она достала из кармана комбинезона испачканный сажей конверт. — Док вручил мне его и предупредил, чтобы я не читала, а когда кое-что произойдет, передала бы кому-нибудь. Каким-нибудь полицейским. Но я не могу, они действуют мне на нервы. Эти пустые глаза. Роботы. Некоторые из них бродят повсюду, подключенные к дистанционному управлению. Во всяком случае, здесь.
Пока он разглядывал лицевую сторону конверта, она вышла из комнаты.
«ТЕМ, КОГО ЭТО МОЖЕТ КАСАТЬСЯ». Он изучил клапан с помощью лупы, прежде чем открыть его. Край клапана был сморщен, как будто его подержали над паром и снова заклеили. Внутри лежало написанное от руки письмо на двух страницах:
Тети, кого это может касаться
К тому времени, как вы это про чтете, я буду мертв. Убит Морисом Уэббом, тем же человеком, который убил моего сына. Уэбб теперь использует другое имя. Я пока не уверен, как он себя называет, но знаю, что он член Общества Эфирной Мандалы.
Во-первых, немного о том, как я оказался замешан в этом. Дэйв, мой сын, родился 7августа 1949 года. Я не часто видел его ребенком, потому что мои океанологические исследования требовали экспедиций в отдаленные уголки, тогда как моя жена предпочитала оставаться с ним в Бристоле. Я был прикреплен к Бристольскому университету и преподавал там в течение нескольких лет. 1960 был одним из промежуточных годов54, который я провел в Австралии. Причина, по которой я упоминаю все это, скоро станет ясна.
В 1963 году моя жена погибла в авиакатастрофе. После этого я практически полностью посвятил себя науке и, боюсь, еще реже виделся с Дэйвом, который тогда учился в школе-интернате.
Он закончил ее, поступил в университет, однако быстро утратил интерес. Просто плыл по течению. Как следствие пристрастился к героину, но в то время я этого не знал. Его собственные усилия вылечить себя в конце концов привели его в Общество Эфирной Мандалы, которым руководит миссис Виола Уэбб.
Писали мы друг другу урывками, и порой не виделись по несколько лет. Во время нашей последней встречи он признался в своей зависимости, но оговорился, что не хочет моей помощи в лечении.
Примерно год назад я получил от него длинное сбивчивое письмо, в котором он подробно рассказывал об обществе и просил (негласно) о помощи. Он писал:
«Здесь куча долбанутого народа, кое-кто более долбанутый, чем я, что о чем-то говорит. Все какие-то офигенные лунатики, не поймешь, кто привидение, а кто живой. Миссис Уэбб контролирует духа, которого называет Морис, подозреваю, это ее покойный муж. Он говорит нам те же вещи, что и другие духи. Иногда приходит мама. Она кажется живой. Живее тебя или меня. Она хочет, чтобы я завязал с этим (г-ном), и я реально стараюсь, но почему-то мне это не удается.
Делать что-нибудь так не в кайф, так в лом жить, иногда мне хочется по-настоящему соскочить, с концами, я имею в виду. Но и до этого я тоже никогда не дойду. Может, кто-то сделает мне одолжение.
Это не похоже на мир духов или людей. Это похоже на семью. Кроме старика Мориса (он единственный нормальный), остальные здесь — ребята «с вывертом»: зануды и идиоты. Иногда я теряю контроль и просто начинаю орать на них, постоянно чем-то терроризирую и, главное, не могу заставить себя остановиться. Я стянул несколько вещей из их комнатушек, покопался в разном «грязном бельишке», которое они держат в секрете, и вообще они познали у меня плохие времена. Короче, я для них здесь сплошной геморрой. Я напугал даже Мориса до полусмерти (или до смерти, не знаю, как там с этим у духов), когда спросил его о Солсбери. Он сразу заткнулся, я всегда все порчу. Если бы он захотел избавиться от меня, я бы не винил его».
Я начал проверять странное упоминание Дэйва о Солсбери. Поначалу это казалось ерундой, пока я не узнал, что Морис и Виола Уэбб были в Солсбери в августе 1960 года. Согласно объявлению в «Солсбери рекорд» они зарезервировали недельный ангажемент в местном кинотеатре с понедельника, 1 августа.
Вдруг я все понял. Начиная с его седьмого дня рождения, моя жена завела традицию устраивать Дэйву какое-нибудь «развлечение». Особенно он любил «магические» шоу, и я знаю, что моя жена была бы счастлива поехать в Солсбери, поскольку не могла отказать Дэйву в такого рода гостинце в его день рождения. В 1960 ему исполнилось одиннадцать лет. Хотя меня там в то время не было, я более чем уверен, что Дэйв видел выступление Уэббов в Солсбери.
Но как это могло повредить сеансу миссис Уэбб? Вскоре я узнал, что Морис Уэбб не был мертв: Сомерсет-хаус никакого свидетельства о его смерти никогда не выдавал. Эти два факта дополняют один вывод:
Дэйв видел и узнал Уэбба среди присутствующих этерианиев. Разоблачение «контроля» миссис Уэбб над духами могло погубить ее. Теперь я знал, что она или оба были убийцами Дэйва.
Затем я притворился обращенным и сам вступил в общество, чтобы найти Уэбба. По возрасту выбор был ограничен: проф. Мерихью Хакель, преп. Артур Стоунхаус и мистер Брюс Данк. Я получил три направления расследования:
1. Относительно прошлого всех троих. Где находился каждый из них в августе 1960 года? Стоунхаус, кажется, был викарием в Дербишире (но мог ли он вести двойную жизнь?). Жизнь Хакеля на тот период сплошное белое пятно. Данк утверждал, что в это время проходил службу в Королевских ВВС, но миссис Уэбб вскользь упомянула, что его вышвырнули оттуда в 1956.
2. Относительно загадочного «проклятия» скарабея. Я полагаю, что Дэйв, возможно, украл его из личных вещей кого-то в доме, или же Уэбб дал его ему, чтобы создать миф о «проклятии» до убийства. Хакель, как я понимаю, интересуется примитивными религиями; входят ли сюда религии древнего Египта? Данк служил в Египте. Разумеется, все трое могли купить скарабея в Англии.
3. Относительно подробностей смерти Дэйва. Из всего услышанного я вынес один твердый факт: профессор Хакель вошел в комнату, где Дэйв должен был сделать себе инъекцию. После минуты наедине с ним Хакель вышел, чтобы объявить, что Дэйв мертв.
Таким образом, Хакель — мой главный подозреваемый, тем не менее двое других пока не отброшены. Один из этих троих — определенно Уэбб.
Можно ли всерьез говорить, что Уэбб убил всего лишь затем, чтобы у медиума-мошенника не было проблем? Если нет, то у меня есть теория поинтереснее. Вполне возможно, что Уэббы получают приличный доход, торгуя наркотиками. Например, у меня есть основание..,
Здесь вторая страница заканчивалась, а следующие страницы или страница отсутствовали. Фин перечитал письмо еще раз, пытаясь разобраться в нем. Доказательства Дока не имели четкой структуры, его теория была фрагментированной. Это едва ли походило на работу научного ума. И если недостающая часть была такой же рыхлой, как эта, зачем кому-то ее изымать?
«Возможно, что Уэббы успешные наркоторговцы». Фин решил немедленно и тщательно обыскать комнату миссис Уэбб. Она, должно быть, все еще занята духовызывательством внизу или сидит наверху в своем кабинете, но даже если бы она находилась у себя в комнате, он мог бы притвориться, что ищет библиотеку. В доме было мертвенно тихо, когда он спускался по лестнице. Из-под двери комнаты миссис Уэбб пробивалась полоска света, но это не означало, что хозяйка внутри. Не далее как сегодня Эрнестина жаловалась медиуму, что «нажгли много света».
Он приоткрыл дверь и прислушался. Ни звука. Он вошел.
«Боже ты мой, — промелькнуло у него в голове. — И здесь всё как в театральном фарсе». Первая сцена — миссис Уэбб в постели. Ее розовые пластмассовые бигуди и ночной чепчик с рюшами едва видны поверх женского журнала. Пухлая рука тянется, чтобы стряхнуть пепел с сигареты в пепельницу, расположенную рядом, но промахивается.
Вторая сцена — изумление Стоуни, расправляющего брюки, висевшие на спинке стула. Одна рука взмывает ко рту, другая прикрывает вполне приличную промежность его трусов в пикантную полоску. Прочие детали костюма будто специально подобраны, чтобы вызвать смех на задних рядах: черные носки с подвязками, черный нагрудник, подшитый к римскому воротничку (традиционный антураж, позволяющий священникам экономить на рубашках), лысина, жилет с дырками.
— На что ты уставился? — спросила миссис Уэбб у Стоуни. Затем она опустила «Вуменс Плейс», чтобы самой уставиться на незваного гостя. — Мистер Фин!
— Что это значит? — выдавил сквозь пальцы священник.
— Извините, ошибся дверью, — пробормотал Фин, дернул ручку назад и поспешил обратно к себе в норку.
Несколькими минутами позже, полностью одетый, пламенно-румяный, отчаянно серьезный преподобный Стоунхаус нанес ему визит.
— Позвольте мне прежде всего напомнить, что такого рода шпионаж недопустим ни в этом доме, ни в этой стране, — начал он без обиняков.