ронувшись к еде.
Стоуни расставил фишки и отложил доску в сторону.
— В своей богатой на обвинения речи он сообщил нам, что смерти Дока и Стива являлись лишь частью заговора по выставлению его, Хакеля, посмешищем!
— Псих, — сказал Данк, мотнув головой. — Слишком много его так называемой науки, если вы спросите меня. Слишком много заглядывания и вмешательства в тайны природы. Человеку не положено знать...
— Мой дорогой Данк, я с этим более чем не согласен. Вы будете настаивать на том, что наука и мистическое понимание находятся в противоречии, но это совсем не так! Возьмите Исаака Ньютона — одного из величайших ученых, коих когда-либо знала история, но даже он не насмехался над алхимиками. Нет, наоборот, он серьезно отнесся к проблеме и попробовал свои силы в алхимии! На мой взгляд вина Хакеля заключается в том, что он считает, что существует некое фундаментальное разделение между наукой и верой. Возможно, вы совершаете ту же ошибку.
— Никогда в жизни не ошибался, — весело заявил Данк. — Партию в настольный теннис есть желающие? — Желающих не нашлось, поэтому он остался в своем кресле.
— До сих не понимаю этот утренний срыв профессора, — сказал Фин. — Конечно, мы все расстроены.
— Точно-точно. — Данк совсем не выглядел расстроенным. — Никто не знает, кто из нас может стать следующим, не так ли? Только потому, что эта штуковина куда-то тютю, не значит, что мы всё еще не под проклятием, нет?
— О, Боже. Вы так думаете? — Стони нахмурился, и кожа со всего его черепа собралась на лбу.
— Конечно, старина. Нас всех могут здесь укокошить, прежде чем все это закончится.
Эрнестина распахнула дверь.
— Идемте скорее! Там миссис Уэбб!
— Мертва? — выкрикнули они чуть ли не хором.
— Упала в обморок. Но выглядит она просто ужасно. Наверху, в кабинете. Идемте! — Они стремительно поднимались по лестнице, преодолевая сразу по две ступени.
— Будь проклят этот огромный домище! — задыхался Данк. — Чертовы ступени... никогда не закончатся!
Они обнаружили миссис Уэбб, упавшую лицом вниз на пишущую машинку. Когда Фин и Стоуни попытались поднять ее, женщину вырвало, она застонала и попыталась стряхнуть их.
— Яд, — простонала она.
— Виола! — Лицо Стоуни было бледным, а его узкий подбородок дрожал. — Боже мой! Я лучше вызову врача.
— Нет-нет-нет, — слабо проговорила она. — Никакого доктора. Я не... — Она зашлась в кашле. — Я не потерплю, чтобы возле меня копошился какой-то дурацкий аллопат62. Мне надо просто полежать.
В полусогнутом положении ее отбуксировали вниз, в спальню.
— Все же позвольте мне вызвать врача, пожалуйста, — взмолился Стоуни. — Моя дорогая, он не причинит вам вреда, только осмотрит. Если вас отравили...
— Психический яд, — сказала она и испытала новый позыв. Эрнестина принесла таз и держала его наготове. — Аллопатия бесполезна против сил... — Таз был использован по назначению.
— Не надо ничего говорить, — сказал Фин. — Просто лягте на спину и расслабьтесь. Давайте, Эрнестина, я вынесу это.
Через несколько минут, когда он принес опорожненный таз, спорщики достигли компромисса. Миссис Уэбб и слышать не желала ни о каком аллопате-неуче, но позволила бы дать себя осмотреть некоему доктору Джарвису. А пока она просто хочет, чтобы ее оставили в покое. Хорошо, Эрнестина может остаться с ней.
— Я этого и боялся, — огорченно сказал Стоуни, когда они вышли в холл. — Этот Джарвис — натуропат. Возможно, он даст ей что-нибудь, чтобы успокоить желудок, но это почти все. У меня нет иллюзий насчет природных лекарств. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы она обратилась к обычному врачу. Если это было отравление... Господи!
— Выше голову. — Данк хлопнул его по тощему плечу. — Знаете, природное лекарство лучше всего. Звякните этому Джарвису, и давайте посмотрим, что он может сделать, нет?
— Разве у меня есть выбор?
* * *
Фину пришлось отнести посылку на почту, чтобы с курьером ее доставили старшему инспектору Гейлорду. Он пропустил короткий визит доктора Джарвиса на дом. Вернувшись, он застал Стоуни и Данка в гостиной, и они всё ему рассказали. Стоуни был мрачнее, чем когда-либо, а Данк успокаивал: «Смотрите на вещи оптимистически, старина».
— О, она страшно довольна, — сказал Стоуни. — Но я все равно хотел бы услышать второе мнение63.
— Что сделал... сказал доктор? — спросил Фин.
— Он просто подвесил над ней маятник, пробормотал что-то о «сублюксациях аурического метаболизма» и назначил все ту же ламинарию. Ушел с десятью гинеями.
— Послушайте, — буркнул Данк, нахмурившись, — я думал, вы доверяете аурическим вибрациям лозоходства, маятникам и тому подобному. Теперь вы говорите...
— Я говорю, что этого недостаточно, вот и все. Одно дело проводить эксперименты с биолокацией, но совсем другое позволить дорогому другу подвергнуть свою жизнь риску и стать подопытным кроликом. Доктор Джарвис сделал абсолютно то же самое в прошлый раз, и она все еще нездорова.
— В прошлый раз? — спросил Фин. — Значит, это не первое покушение?
— Третье. Вот что меня тревожит. У Джарвиса, подозреваю, добрые намерения, но он никак не вникнет в суть.
Данк по обыкновению выскользнул на обеденный моцион. У Фина созрел план, и теперь он посвящал в него Стоуни.
— Вы действительно думаете, что ее отравили? — начал он с вопроса.
— Я не знаю, что я думаю. У меня есть только твердое ощущение, что с ней что-то не так. Для меня не имеет значения причина, я отчаянно хочу, чтобы ее нашли и исправили.
— Мне кажется, я знаю врача, который может нам помочь. Лишь бы он согласился, а дальше мы сделаем из него антиаллопата. Таким образом, он сможет осмотреть миссис Уэбб, не вызывая у нее подозрений.
Стоуни был в восторге.
— Благослови вас господь, мой мальчик. Это действительно чрезвычайно любезно с вашей стороны. Как вы полагаете, он согласится?
— Давайте я сначала спрошу у него. Я позвоню из кабинета, чтобы никто не подслушал. Не могли бы вы держать всех подальше от той части холла некоторое время?
Стоуни был счастлив выполнить поручение. Он спустился вниз, чтобы посидеть у телефона в холле первого этажа, как бы ожидая звонка, в то время как сыщик поднялся в кабинет.
Эрнестина накрыла чехлом пишущую машинку, убрала ее в угол комнаты и прибрала стол. Несколько стопок машинописного текста были выровнены и сдвинуты на один край, в то время как духоскоп64 переместился на противоположный, где занял место рядом с телефоном.
* * *
Фин позвонил своему приятелю-медику, который без энтузиазма отнесся к такой «децепции»65.
— Прежде всего это неэтично.
— Я понимаю. Но это может спасти жизнь. Так что это никоим образом не входит в конфликт с вашей клятвой Гиппократа.
Короткая пауза.
— Ну не знаю... Что я там буду делать? Знахарство точно не по мой части, знаешь ли. Этот пациент обязательно увидит меня насквозь.
— Я думал об этом. Ты просто проводишь свой обычный осмотр и говоришь как можно меньше. С тобой будет мой помощник, который в курсе всей этой магической белиберды. Тебе ничего не придется делать.
Короткая пауза, вздох.
— Что ж, пожалуй, я смогу. Сегодня вечером в семь, хорошо?
— Прекрасно. Я думаю, мы будем обращаться к тебе «доктор Граве». Тогда я попрошу твоего помощника заехать за тобой в половине седьмого, удобно? Кстати, зовут Бикер. В его случае имя настоящее.
Затем он позвонил Бикеру и объяснил, что от него требуется. Пока они разговаривали, Фин нашел ключ от картотечного шкафа и начал просматривать папки.
— Мне понадобится суперэкипировка, — сказал Бикер.
— Отлично, отлично. Купи все, что тебе нужно, я оплачу. Но обязательно будь в «операционной» ровно в половине седьмого. Доктор делает это в качестве одолжения и рискует своей репутацией. Я хочу, чтобы для него все прошло не сложнее, чем... Святой Хепри!
— А? Вспомнили о чем-то еще?
— Нет. Просто краем глаза просматривал папки миссис Уэбб. Занятно.
— Папки клиентов? У многих медиумов такие есть. Они записывают то, что клиент говорит на первом сеансе, а потом через несколько месяцев клиенту повторяют это слово в слово и у того, случается, глаза лезут на лоб.
— Я заметил.
— Делают они и другие вещи. Один тип поставил жучок в приемную и прослушивал разговоры свои клиентов. А во время сеанса его подручные рылись в их пальто, висевших в гардеробной. Потом, в большинстве клиентских папок есть материалы от других медиумов. Своего рода глобальная разведывательная сеть — этакий корпоративный Интерпол.
Повесив трубку, Фин внимательно изучил папки. Каждая папка была помечена слегка завуалированным цифровым кодом. Фину потребовалось меньше минуты, чтобы понять, что «19-13-9-20-8-18-12» — это не что иное, как «Смит, Р. Л.», хотя можно было себя не обременять. Имя Смита и отдельные факты из жизни были четко напечатаны на информационных листах внутри:
Роберт Ллуэлин Смит, родился 18 сентября 1908 года. Инф-я, чтобы связ. с Мэри: бро Джим (Джеймси, брат) † утонул в детстве, несчастный случай во время куп-я; ма Кора (мать; † исп., 1918). Библиотекарь, на пенсии.
Далее следовал перечень дополнительных деталей и характеристик, некоторые были помечены галочками и датами, предположительно датами сеансов: Смит не курил, у него были проблемы со спиной, его мать была канадкой и т. д.
Фин проверил папки Стива Сонди и Артура Стоунхауса, лежавшие в том же ящике. Они насчитывали по пять листов каждая, содержали сведения о посещении сеансов и подробности разговоров. Очевидно, что миссис Уэбб не делала попыток актуализировать информацию после того, как клиент был хорошо зацеплен. Он вернул папки на место и попробовал другой ящик.