— Ммм.
— Нэнси, почему вы вскрыли конверт с письмом Дока? Это был пар, не так ли? Почему уничтожили последнюю страницу? А, может, там было несколько страниц?
— Что?
— Думаю, вы меня слышали. Сегодня я уже прошел один сеанс глухоты — с вашим мистером Дуди. Вашим поставщиком — полагаю, так мне следует его называть.
Она продолжала тупо вглядываться в страницу журнала.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Тогда мне лучше объяснить. Вы избавили бы себя и всех остальных от массы хлопот, если бы сразу признались нам, что сидите на игле. Могу вообразить, что Док выразился в тех же категориях или намекнул на это в своем письме. Вот почему вы уничтожили третью страницу.
— У вас, я вижу, всё на мази, — сказала она, перелистнув страницу и слюнявя палец, чтобы перевернуть следующую.
— На мази, да. Это объясняет, почему у вас нет алиби на момент обоих убийств. Вернее, алиби у вас есть, но вам страшно рассказать о нем полиции. Не хотите рассказать мне?
— Нет. — Она перевернула еще одну страницу. — Ну, хорошо. Раз уж вы обо всем пронюхали... В тот обеденный перерыв я договорилась о встрече с Дудом, Беном Дуди. Он не появился — в половине случаев он не появлялся — поэтому я попыталась поймать его снова в тот же вечер. Весьма хлипкое алиби, верно? Я имею в виду, Дуд не слишком будет рваться подтвердить его, согласны?
— Не беспокойтесь, — сказал он. — Я думаю, полиция вам поверит. Во-первых, они, вероятно, уже знают, что Дуди толкает, или скоро узнают. Во-вторых, не нужно обладать особым умом, чтобы догадаться, что вы единственный, кто мог уничтожить третью страницу письма Дока. Для вас лучше рассказать им все сейчас, а не потом.
— Я расскажу, — сказала она. — Что мне теперь терять?
Фин отправился к себе в комнату, чувствуя, как подступает тошнота, и в его животе родилась новая и неприятная теория. Полиция допросит Дуди, надавит на него и представит Нэнси алиби. Они перестанут ее подозревать как раз тогда, когда самое время начать это делать.
Дуди и Нэнси, пара убийц. Тесно связанная со всеми тремя жертвами. Дуди готовит дозу яда для Дэйва. Организовывает их взаимное алиби еще на два убийства. И убийственное, почти забивающее последний гвоздь доказательство: Дуди работает в той телевизионной студии. Работа в паре... как в парном танце...
— Двое мужчин, танцующих танго! Вердикт оглашен!
Глава пятнадцатая. Четвертое измерение
В два часа ночи сыщик все еще не спал. Он решил включить лампу и попробовать седативную прозу. Если бы «Голос» не подействовал на него, то рассказ о смерти Дэйва мог бы, по крайней мере, открыть ему нечто такое, что послужило основой для безумной теории Дока. Он нашел это место ближе к концу книги.
...чтобы сделать аурическое видение излишне трагически правдивым.
В тот роковой вечер, в начале февраля, большинство из нас отправились на Конференцию по спиритическим феноменам послушать лекцию. Дэйв остался дома с головной болью, а Нэнси присматривала за ним.
Когда мы вернулись домой, Дэйв и Нэнси встретили нас в парадном холле. Дэйв был в скверном настроении и сразу же начал нападать на нас, называя «благочестивыми лицемерами». Зазвонил телефон. Я задержалась, чтобы ответить на звонок, в то время как Дэйв проследовал за остальными в столовую, продолжая свою обвинительную речь.
На линии был Челтнем, звонила Эмили Блейз и сказала, что у нее только что возникло странное ощущение, что что-то не так. Даже разговаривая с ней, я слышала, как Дэйв буянит в столовой. В ответ я заметила ей, что «что-то не так» мягко сказано.
— Смотрите-ка все сюда! — заходился в крике Дэйв. — Вот он, настоящий тихий убийца. Белый и пушистый.
Ст... — Послышались звуки потасовки, и что-то тяжелое упало на пол.
Я немедленно повесила трубку и поспешила в столовую. Дэйв наткнулся на меня в арке, с проклятием оттолкнул в сторону и бросился в ванную. В столовой я увидела перевернутый стул и преподобного Стоунхауса, лежащего на полу в оцепенении. У профессора Хакеля шла носом кровь. Несомненно, эти два добропорядочных джентльмена пытались помешать Дэйву, как потом выяснилось, встретиться с Ангелом Смерти.
Увы. Позже профессор Хакель зашел в ванную и обнаружил Дэйва, скончавшегося от передозировки. Он, к счастью, умер мгновенно, едва успев открыть окно ванной, чтобы сделать последний вздох. Древнее проклятие пало на него, и я увидела в этой трагедии подтверждение того, что и так уже знала: аурические вибрации никогда не лгут. Отныне я больше не буду сомневаться в цветовом значении ауры.
Фин закрыл книгу. Было ли это простым совпадением, что мисс Эмили Блейз звонила из Челтнема, когда в Лондоне совершалось убийство? Она худо-бедно обеспечила алиби Стоуни в одном случае и миссис Уэбб в другом.
— И дважды самой себе, — добавил он вслух.
Ему не удастся заснуть, пока он не осмотрит столовую и ванную внизу. Занявшись ими, он мог попутно совершить налет на холодильник.
Мертвенный свет из столовой струился наружу. Фин тихо подошел к арке и заглянул внутрь. Хакель сидел в ярком пятне света, спиной к нему, сгорбившись в своем коричневом халате. В руках он держал стакан молока.
— Профессор? У вас тоже бессонница? — спросил Фин. — Боже.. Прошу прощения... Нет, позвольте мне вытереть это.
Когда молоко было убрано, он снова извинился.
— Не беспокойтесь. Я все равно бы его вылил. Козье! Просто лень было ставить чайник.
— Предоставьте это мне, профессор. Я сам подумывал о чашке чая, бутерброде или чем-то таком. Прекрасно понимаю вашу бессонницу. Это было нелегко для любого из нас, три убийства и...
— Три?
— Я расцениваю смерть Дэйва Лодердейла как преднамеренное отравление. Во всяком случае, его отец определенно так думал. — Фин кратко пересказал содержание письма Дока, не уточняя имени главного подозреваемого. — В главном, поскольку Док мертв, похоже, он оказался прав, не так ли? Извините, я поставлю чайник.
Он не торопясь принялся хозяйничать, давая Хакелю время привести мысли в порядок.
— Я только что прочитал описание этой сцены миссис Уэбб в ее последней книге. Конечно, она разговаривала по телефону, поэтому пропустила довольно много. Что за «потасовка» на самом деле произошла здесь в тот вечер, о которой она упоминает?
Пухлые пальцы Хакеля играли в «церковь и шпиль»70на зеленом пластике.
— Право, трудно вспомнить. Это было так давно. Дайте-ка подумать... Вот. Молодой Лодердейл разбушевался и тряс у нас перед носом маленьким пакетиком с героином. Стоунхаус пытался отобрать у него этот пакетик. Собственно говоря, отобрал.
— Что он с ним сделал?
— Сделал, сделал... Он... он пытался... бросить его мне. Видите ли, перед этим Дэйв нападал на него, а потом напал в прямом смысле.
Фин решил дожать свидетеля.
— Стоуни случайно не положил его в карман?
Забрезжил свет.
— Да, теперь, когда вы упомянули об этом, он действительно положил его в карман. Теперь я вспомнил. Видите ли, мы все стояли в пальто, у нас просто не было времени их снять. Стоунхаус сначала машинально положил пакетик в карман пальто, а потом вынул. Вынул и тут же уронил. Я поднял его, и Дэвид развернул свои пушки на меня. И, боюсь, забрал пакетик обратно.
— Так, и где была Нэнси все это время?
— Она точно была с нами здесь, в столовой. Видите ли...
— Оп, чайник. Извините меня еще раз. — Фин заварил чай и поставил две чашки. Слава Ра, подумал он, Нэнси была в комнате. — Продолжайте, профессор.
— Она все время была с нами. Мы увидели ее с Дэвидом в холле возле парадной двери, когда вошли. Они вроде как обнимались, но отскочили друг от друга, как только дверь открылась.
— Стив видел это?
— Не знаю. Если и видел, то ничем таким не отметился.
— Как вы думаете, Дэйв вошел в дом сразу перед вами? Нэнси встречала его?
Хакель нахмурился.
— Нет, наоборот. Нэнси была в пальто, а Дэйв — нет. Я бы сказал, что это она вошла.
— Чудесно. Профессор, вы мне очень помогли. Я убежден, что если мне удастся выяснить, кто убил Дэйва, это подскажет мне, кто убил Дока и Стива. Как вы считаете, этот чай еще можно пить?
Трясущаяся лапища Хакеля выплеснула его в раковину.
* * *
На следующее утро Фин опросил остальных. Он начал с того, что помог Эрнестине вымыть посуду после завтрака. Все, что она могла вспомнить о том роковом вечере, это «была драка, там была драка. И маленький пакетик упал на пол».
Данк, припертый к стенке в библиотеке, был столь же неопределенным.
— Молодой негодяй ударил Стоуни и Хакеля, я помню это, — сказал он. — Я как раз собирался вмешаться, но парень развернулся и убежал, будем говорить, поджав хвост. — Данк ничего не помнил ни о падении пакетика на пол, ни о каких-либо других деталях. — Меня ведь занимали совершенно другие мысли. Майра лежала в земле уже несколько месяцев, а ее родственники все еще не разговаривали со мной. Я говорил вам, что свалял дурака на похоронах. Знаете, я хотел договориться, чтобы на могилу Майры приносили цветы, свежие цветы каждую неделю... но не мог заставить себя позвонить в похоронное бюро. Я даже боялся нечаянно столкнуться со старым Смертом...
— Смерт!
Под конец разговора Фин еле сдерживался, чтобы не разразиться безумным смехом. Удивительно, что он вышел из библиотеки, не подпрыгивая, и даже когда был один в холле, позволил себе лишь короткую ухмылку, неистовый шепот:
— Ура! Ура! Ура! Спасибо, ваша честь!
Несколькими минутами позже в комнате отдыха он склонил Стоуни на игру в дартс.
— Да, я немного помню тот вечер. Хотя стараюсь скорее забыть неприятности, если получается. Должен признаться, что все это начал я. Дэйв тряс своим наркотиком у меня перед носом, чтобы, понимаете ли, завести меня. Мне пришло в голову попытаться спасти его от самого себя, если понадобится, силой. Потом, конечно, я разозлился, и это, должно быть, было как-то связано с наркотиком. Из каких-то смешанных побуждений я выбил пакетик у него из рук. Тот упал на пол. Затем я попытался оттолкнуть Дэйва от пакетика и удержать, пока кто-то другой не подберет его с пола. Подобрал Хакель. Я очень сожалею, что мой план не сработал, и Дэйв наградил обоих оплеухами за наши заботы.