Откуда-то появился здоровый парень, двумя ударами вырубивший Томаса и завладевший его пистолетом. Сидящий за рулем Давид на секунду обалдел от происходящего. Томас – наемный киллер, прошедший серьезную подготовку в 21-м полку SAS, пропустил удар и так въехал в открытую дверцу, что она выгнулась вперед.
Это было началом череды неудач.
Следующим разочарованием стало появление в руках напавшего парня пистолета. «Боже! – промелькнуло в голове израильтянина, – он разоружил Томаса, как армейского новобранца…»
Тащивший в машину инвалида Огюстен остановился, увидев направленный на него ствол. Бельгиец не был продвинутым спецназовцем, как Томас, но обладал хорошим аналитическим умом, поэтому тотчас предпринял контрмеры – приставил свой пистолет к башке старика.
Ситуация становилась критической.
Во-первых, молодые мужчины были крайне возбуждены и готовы одновременно нажать на спусковые крючки. Во-вторых, в переулке в любую секунду могли появиться прохожие.
Дальше – хуже. Чокнутый малый, словно Бэтмен, прилетевший спасать древнего инвалида с сиделкой, ткнул стволом в затылок Давиду.
Замерев, тот слушал, как парень о чем-то спросил у девчонки.
– Голова-а, – простонала она, поднялась с асфальта и, опираясь рукой о борт машины, пошла к скулившему деду.
Однако бельгиец не собирался сдаваться: поудобнее подхватив парализованную ношу, он упрямо отступил на шаг…
Некоторое время назад Давид четко видел цель, просчитывал каждый шаг на пути к ней, но в эту секунду затруднялся сделать выбор между с трудом найденным Хуго Шрайбером и собственной жизнью.
Короткий, почти без замаха, удар в коленный сустав заставил его вскрикнуть от боли и схватиться за ногу.
Вероятно, такие же противоречивые чувства испытывал и Огюстен. Во всяком случае, услышав стон босса, он изменился в лице, опустил пистолет и оттолкнул старика в сторону подошедшей девушки.
Крепкий парень жестом приказал сдать назад. Давид снял машину со скорости, и та медленно покатилась под горку.
Вскоре все было кончено: подельники запрыгнули в салон, «Фиат» тюкнулся бампером в разрисованную граффити стену, а девушка с парнем и сидящим в коляске Лопесом скрылись за углом.
– Ч-черт, – процедил сквозь зубы израильтянин. – Откуда взялся этот чувак?
– Русский, – виновато пробормотал бельгиец. – Тот самый, что «клеил» на лайнере девчонку…
Далее им удалось организовать погоню и перехватить старика с девкой на подходе к порту, но… в ход событий снова вмешался русский и все испортил. Беглецы скрылись среди сотен автомобилей огромной платной стоянки.
Игра в догонялки исключалась – в коленном суставе отдавало болью при каждом шаге, поэтому Давид заранее достал пистолет и загнал патрон в патронник. Внутри все настолько кипело от злости, что на какое-то время он пренебрег осторожностью – ковылял между машин с пистолетом в руке, намереваясь всадить в русского весь магазин.
Он и вправду открыл стрельбу. Неподалеку завыла автомобильная сигнализация, Давид на секунду отвлекся, а когда разгадал маневр русского, стрелять было поздно – дистанция не позволяла произвести хороший прицельный выстрел, и пули ушли в сторону.
– Проклятье! – прорычал он, пряча оружие.
– Попал? – нарисовался рядом Томас.
– Нет. Где Огюстен? Уходим…
Бельгийца они нашли в соседнем ряду – парень сидел на асфальте и тряс головой, пытаясь вернуть ясность мысли.
– Сделаем так, – мрачно изрек Давид, выкидывая в окно окурок. – Тебе, Огюстен, придется вернуться на борт лайнера и продолжить наблюдение за стариком и девкой. Мы с Томасом займемся переправкой монаха и японца к месту захоронения тайника.
– Как же я вернусь на борт, если девчонка меня видела?
– Думаешь, она тебя узнала? Сам говорил, что на судне около трех тысяч пассажиров!
– Всякое может быть, – с сомнением посмотрел на босса бельгиец. – А она теперь вместе с русским будет осторожничать.
– Согласен. Но ведь и ты у нас парень неглупый – придумай что-нибудь. Смени одежду, напяль на голову кепку, а на лицо темные очки, пару дней не брейся…
– Хорошо. Что от меня потребуется помимо слежки?
– Когда твоя посудина заходит на Корсику?
– Ровно через трое суток. В тринадцать ноль-ноль.
– К этому сроку ты должен снять с башки старика скальп с изображением руны.
– Я? Скальп с башки?.. – растерянно пробормотал Огюстен.
Давид повторил, слегка повысив голос:
– Ты должен снять со старика скальп. Или тебе платят большие деньги только за чистенькую работенку?
– Понял. Постараюсь.
– Так-то лучше. Все, до встречи в порту Аяччо.
Бельгиец покинул салон автомобиля и, ссутулив худые плечи, направился к причалу…
Глава шестая
Сардиния, Кальяри – борт круизного лайнера
Наше время
Мои нехорошие предчувствия о запрете схода на берег сбываются у трапа.
– Извините, но вам нужно остаться на борту, – заявляет вахтенный офицер, преграждая путь. – Прошу отойти в сторонку и не мешать пассажирам.
Выполнив приказ, пропускаю бесконечный поток желающих прогуляться по улочкам Кальяри. Облокотившись о бортик, смотрю на фигурки своего начальника и лучшего друга, размышляя над проблемой нашего воссоединения…
Меж тем первая волна туристов иссякает. К моему удивлению, Горчаков с Георгием подходят к трапу, предъявляют вахтенному документы и после исполнения формальностей неспешно поднимаются на борт.
– Вы купили билеты на круиз? – лепечу я вместо приветствия.
– Почему бы нет? – улыбаются они. – Не одному же тебе положен отпуск.
– Но почему вы решили сесть здесь, а не в Савоне?
– Так уж вышло. Не суетись – вот угостишь нас холодной минералочкой, тогда расскажем обо всем по порядку…
Наконец обнимаемся, пожимаем друг другу руки, после чего новоявленных пассажиров берут в оборот стюарды: один подхватывает чемоданы, второй предлагает пройти в каюты для размещения. Я плетусь следом…
Через четверть часа мы сидим в моей каюте. Сергей Сергеевич потягивает любимый безалкогольный напиток, Устюжанину я плеснул в бокал со льдом хорошего «вискарика». Да и сам грею в руках благородный напиток, потому что пить некогда – тороплюсь передать огромное количество информации, накопившейся за несколько дней путешествия.
Внимательно вслушиваясь в каждую фразу, Горчаков задумчиво молчит – анализирует. Это настораживает, так как в обыденной жизни он слушает меня вполуха. Соскучился? Или действительно интересно?..
– Интересно. Весьма интересно, – подтверждает он второе предположение. Подойдя к окну, неторопливо закуривает и долго всматривается в разноцветие старинного города. Очнувшись, предлагает: – Хочешь услышать захватывающую историю?
– Детектив?
– Отчасти, да. Есть в ней и детективная составляющая, и мистическая, и авантюрная. А самое главное, в ней имеется тайна.
Я пожимаю плечами: почему бы нет?
– История началась за два года до окончания войны и тянется до сегодняшних дней.
– Она как-то связана со стариком Сальвадором и Леоной?
– Отчасти. Сальвадор – ее непосредственный участник, девушка ни при чем. Ей просто не повезло, что повстречалась с одной из ключевых фигур – оберштурмфюрером Шрайбером.
– Кто такой Шрайбер?
– Это настоящее имя старика Сальвадора. Хуго Шрайбер – так звали молодого нациста в начале Второй мировой войны.
– Подождите-ка, Сергей Сергеевич, – ставлю бокал на стол и в волнении поднимаюсь. – Уж не хотите ли вы сказать, что приехали сюда из-за этого дела?
– Ты пугаешь меня своей догадливостью. Не желаешь поменять службу во «Фрегате» на работу в аналитическом отделе?
– Спасибо, но гидрокостюм мне привычнее отглаженного мундира. Лучше признайтесь: идею прокатиться на круизном лайнере подкинули мне неспроста?
– А сам как думаешь?
Чего уж тут думать! И так знаю…
Не скрою: я был здорово обижен на Горчакова. Похожим образом он подставляет не в первый раз, и мне не терпится положить конец дурной традиции.
– Ну, вот что, Сергей Сергеевич, – в раздражении падаю в кресло, – в следующий раз я сознательно нарушу субординацию и положу на стол директора ФСБ рапорт об увольнении.
– Не кипятись, – мягко парирует он. – Просто в некоторых случаях полезнее не знать сути. Для дела полезнее. Несведущий человек ведет себя гораздо естественнее и не отпугивает хищника, на которого объявлена охота…
Более часа шеф монотонным голосом повествует о молодчиках из дивизеншутцкоммандо Генриха Гиммлера, рыскающих в конце Второй мировой войны по оккупированным странам в поисках сокровищ и артефактов. Горчаков неплохой рассказчик, поэтому о «вискарике» я вспоминаю лишь в те моменты, когда он прерывается, чтобы вытянуть из пачки очередную сигарету и пару раз с наслаждением затянуться.
Из рассказа я последовательно узнаю о Кристиане Рауффе – «сером кардинале» Генриха Гиммлера, изобретавшем многоходовые секретные операции, о предприимчивом Франце Шмидте и о двух его заместителях – Хуго Шрайбере и Петере Флейге. А еще о двух необычных сотрудниках, мобилизованных Рауффом для выполнения головоломной задачи по вывозу из Северной Африки награбленных сокровищ. Один из них был тибетским монахом, другой – ученым-убийцей из японского «Отряда 731».
– Почему же вы раньше не приступили к активным действиям? Разве у вас было недостаточно для этого оснований? – с недоумением обращаюсь к Горчакову.
– Увы, та информация, которой мы обладали, собиралась по крупицам, была слишком общей и к тому же устаревшей. Новые имена главных фигурантов, их свежие координаты, их измененная внешность – все это до последнего времени оставалось «за кадром». Разработкой операции занимался оберфюрер Рауфф, вероятно, он же заметал следы после войны. Немцы, насколько тебе известно, умеют хранить тайны, а такой хитрый и до предела педантичный человек, как Кристиан Рауфф, являлся и до сих пор является злым гением подобных интриг.