Боковым зрением Мухаджир увидел перекошенное, как от болевого шока, лицо Искандера, в распоряжении которого оставались лишь доли секунды, чтобы в последний раз поймать в легкие воздух. Пожалуй, что этот глоток, замешанный на высокогорных травах, будет самым хмельным в его жизни.
Второй моджахед потянулся к темному свертку, лежавшему на сером камне. По очертаниям угадывался какой-то компактный автомат. Модель не определить, а, впрочем, разве это важно, из какого именно оружия будешь убит. Пальцы уже коснулись темной тряпицы, чтобы отшвырнуть ее в сторону.
К горлу подкатила обида. Глупо как-то получается: за свою жизнь приходилось вылезать из таких смертельных круговоротов, а сгинуть придется на безымянной горной трассе. Скорее всего, их даже не предадут земле: просто скинут куда-нибудь в узкую расщелину, откуда впоследствии их тела растащат белоголовые грифы. И лишь только узкому кругу станет известно, что Мухаджир бездарно сгинул на горной тропе.
И тут на помощь Мухаджиру пришло время, а точнее, полное его отсутствие. Оно будто остановилось, предоставив ему возможность выхватить из-за пояса пистолет и через приоткрытое окно выпустить две пули. Первая из них ударила в горло бородатому моджахеду, заставив его отклониться назад, и очередь, предназначенная Искандеру, прошла выше, лишь опалив лицо. Вторая пуля попала в длинноволосого, навсегда отбив всякое желание хвататься за оружие: раскинув руки, тот упал с камня, дрыгнув напоследок большущими ступнями.
– Ну, что стоишь? – прикрикнул Мухаджир на Искандера, застывшего на дороге. – Надо побыстрее убираться отсюда!
Искандер, еще не пришедший в себя, медленно поплелся к машине.
– Садись на пассажирское сиденье, – приказал Мухаджир, – а я – за руль, сам поведу.
– Ты же не знаешь, куда ехать, – неуверенно возразил Искандер.
– Неважно, куда ехать, главное, чтобы не за смертью, – бросил Мухаджир.
– Ты спас меня еще раз… Я не выплатил еще предыдущий долг, а тут еще один…
– Забудь! – отмахнулся Мухаджир, свернув в противоположную от моря сторону.
– Но…
– Это не камень на шее, как-нибудь переживешь.
– Как ты почувствовал опасность?
– Не знаю… Что-то внутри сработало. Наверное, это называется интуицией.
– Совершенно не понимаю, как тебе удалось их пристрелить?
– Ничего особенного, просто действовал немного порасторопнее, чем они. Мне повезло!
– Везет всегда сильным, – медленно проговорил Искандер, глядя в окно машины.
– Возможно, в этот раз Аллах был на моей стороне.
Автомобиль, набрав скорость, все дальше удалялся от побережья. Мимо проносились апельсиновые рощицы, высокие платаны, разросшиеся вдоль водоемов, широким колыхающимся ковром на предгорьях поднимались луга.
– Останови, – попросил Искандер.
Повернувшись к нему, Мухаджир увидел, как на его лбу, испещренном тонкими длинными морщинами, собрались капли пота. Укрупняясь, они срывались с выпуклого лба, рассекали неровными дорожками лицо, но Искандер совершенно не замечал их, смотрел прямо перед собой, до боли стиснув тонкие капризные губы.
Мухаджир прижался к обочине. В ста метрах от дороги по густой зеленой траве вышагивал, слегка раскачиваясь, аист. Неожиданно он взмахнул крыльями и, поджав под себя лапы, пролетел по лощине, едва касаясь колыхающейся травы.
Зрелище завороживало. На какое-то мгновение Мухаджир даже позабыл обо всем на свете. Если бы Искандер надумал его убрать, более благоприятного момента трудно было бы представить.
– Так что ты хотел сказать? – наконец очнулся он.
– Не знаю, что вы там не поделили с Ибрагимом, но на тебя, брат, объявлена самая настоящая охота. А он из тех людей, что привыкли добиваться своего. Подозреваю, что заказ на твое устранение получил не только я. Где гарантия, что на следующем перекрестке нас не ждет еще парочка таких же головорезов?
– Возможно, что и ждут. Ты сказал, что это люди из твоего джамаата?
– Так оно и есть, – кивнул Искандер. – Но ведь я же не могу заглянуть в черепушку каждого из них и понять, какие мысли в ней прячутся! Теперь я понимаю, что некоторые из них просто присматривают за мной, а в действительности их хозяин – Ибрагим.
– Возможно, так оно и есть, – согласился Мухаджир. – Ибрагим из тех людей, которые не доверяют никому. Ничего… Если я нужен Аллаху, останусь в живых. Я верю в судьбу.
– Уверен, что сейчас людьми Ибрагима перекрыты все аэропорты в Турции. Ибрагим прекрасно знает, с кем имеет дело и на что ты способен. Тебе не выбраться отсюда, Мухаджир, – отрицательно покачал головой Искандер. – Сейчас его люди находятся во всех аэропортах, следят за отъезжающими пассажирами, проверяют базу данных. Мимо них не проскочит даже серая мышь.
– Что ж, тем интереснее будет его обмануть. Где-то мне даже нравится, что против меня он бросил такую серьезную пехоту.
Низко, едва ли не цепляя белым брюхом траву, в лощину спустился еще один аист. Молодая пара, не опасаясь остановившейся машины, расположилась по другую сторону дороги, всерьез озабоченная строительством домашнего очага. Всюду любовь и жизнь, и никуда от этого не спрячешься. В чем-то птицам можно было позавидовать.
– Но Ибрагим не вездесущ, – мягко сказал Искандер, – у меня имеются люди, о которых он даже не подозревает. Они преданы лично мне, и если я попрошу их о помощи, они мне не откажут.
– Какой же от них толк, если все дороги перекрыты?
– Это не совсем так. Один из моих людей имеет свою частную авиакомпанию.
– Кто он?
– Бывший военный летчик, и он перевезет тебя туда, куда ты пожелаешь.
– Даже в Сомали? – усмехнулся Мухаджир.
– Хоть к шайтану на рога! – серьезно ответил Искандер. – Правда, за это ему нужно хорошо заплатить. – Открыв отделение для перчаток, он вытащил пачку долларов, перетянутых жгутом. – Я понимаю, что ты человек небедный, но где гарантия, что за твоими счетами не следят? А наличность тебе нужна. Здесь десять тысяч долларов, тебе вполне хватит на первое время.
С явной заминкой, словно делал приятелю одолжение, Мухаджир вытянул из ладони Искандера пачку долларов.
– Хорошо. Сочтемся.
– Не стоит, Мухаджир. Забудь! Ты для меня сделал столько всего, что мне до конца жизни с тобой не расплатиться.
– Так куда мы сейчас? – спросил Мухаджир, спрятав деньги в карман куртки.
– Здесь недалеко, ехать минут тридцать. А может, и того меньше. Давай поменяемся местами. Дорога сложная, мне бы не хотелось отдать душу Аллаху в то время, когда моя жизнь только начинается.
Свернув с главной дороги, Искандер направил машину в горы, где узкие тропы сменялись на крутой серпантин. О том, что они подъезжают к аэропорту, стало понятно по нарастающему гулу самолетных двигателей.
Задрав голову, Мухаджир увидел дельтаплан, который в обществе белоголовых грифов, взобравшихся на самый небосвод, чувствовал себя весьма комфортно. Птицы тоже принимали его за своего и, кружась, явно зазывали продолжить путешествие к самым вершинам. Некоторое время дельтаплан кружился, видно, обдумывая предложение, а потом, качнув на прощание крыльями, устремился в сторону речной долины.
Аэропорт предстал неожиданно, как только автомобиль свернул с серпантина на узкую каменистую дорогу, поросшую с обеих сторон спелой алычой. Поначалу показалось белое вытянутое здание – по всей видимости, ангар для самолетов, – а вот немного в стороне, выделяясь на фоне скальной поверхности белыми квадратными плитами, показалась прямая, будто пущенная стрела, взлетная площадка.
– Приехали, – с явным облегчением протянул Искандер. – Вон тот желтый самолет с красными полосами – его!
Немного в сторонке, на маленькой площадке перед ангаром, стояли четыре небольших самолета. Выкрашенный в желтый цвет, один отличался от остальных несколько большими размерами да и стоял немного впереди, будто флагман. Он был аккуратным и ухоженным. Только с трудом верилось, что на таком воробушке можно перебраться через три моря.
Из салона проворно выбрался высокий худощавый человек и, заметив приближающуюся машину, раскинув руки, устремился навстречу. Судя по его решительному настрою и по тому, с каким размахом он разметал руки, можно было понять, что он готов обнять автомобиль, вместе с сидящими в нем людьми.
– Искандер! Кого я вижу, брат! Какими судьбами? Где же ты столько времени пропадал?
Искандер, распахнув дверцу, тоже устремился навстречу приятелю. Некоторое время они тискали друг друга за плечи, а потом, расцепив объятия, заговорили о чем-то своем.
Мухаджир, знакомый с правилами приема, не стал встревать в разговор, степенно выбрался из машины и сделал несколько неторопливых шагов в сторону приятелей.
Когда ликование от встречи заметно поостыло, Искандер, посмотрев на подошедшего Мухаджира, серьезно сказал:
– Брат, у меня к тебе большая просьба…
– Послушай, Искандер, к чему такие условности? Даже если бы ты попросил меня передвинуть гору, я с радостью бы исполнил.
– Я не прошу так много, – покачал головой Искандер. – Мне нужно, чтобы ты помог вот этому человеку перебраться в другое место. Слишком много людей желают ему зла. Ты – едва ли не единственный человек, который может ему помочь.
Худощавый внимательно посмотрел на Мухаджира, и в его прямом взгляде так и читалось: интересно, что это за человек, которому стало тесновато в Турции? Видимо, во внешности незнакомца он прочел нечто такое, что заставило его растянуть губы в почтительной улыбке.
– Куда желаете отправиться?
– В Сомали, – ответил Мухаджир.
В глазах летчика промелькнуло нечто, похожее на сомнение, но уже в следующую секунду он произнес:
– Хорошо… Когда вы хотели бы вылететь?
– Прямо сейчас. Оплата не разочарует, уверяю вас.
– Дело не только в оплате… А впрочем, пятнадцать минут назад я заправил полные баки. Их хватит не только до Сомали, с ними можно долететь даже до Америки. Так чего же мы стоим? Полезай! – махнул сухощавый на самолет. – Жалко, что у нас не нашлось сегодня времени для беседы, – обратился он к Искандеру, пожимая на прощание руку.