стремительно стало заваливаться на бок. Продержавшись немногим более минуты, оно перевернулось, показав почерневшее дно.
Следом за первыми ракетами, не давая рассеяться длинным белым хвостам дыма, уже потрепанным ветром, полетели еще три и, отыскав цели, ударили белыми хищными носами в надпалубные надстройки. На первом судне всполох высокого пламени тотчас уничтожил смотровую площадку. Значительно просев, корабль медленно, теряя с каждой секундой плавучесть, начал погружаться в пучину. Когда вода хлынула через борта и на поверхности оставались лишь две верхние палубы, корабль вдруг на какое-то время неожиданно перестал тонуть, а потом как-то сразу разом ушел под воду, оставив после себя только быстро разбегающиеся круги. Два других судна загорелись почти мгновенно, взбрасывая в посеревшее небо черный дым, который быстро рассеялся, как только над утонувшими судами сомкнулась вода.
Движение флотилии было остановлено, развернувшись, корабли решили принять бой. Почти одновременно с трех кораблей, стоявших рядом, прогремел артиллерийский залп, всколыхнув перед наседающими сторожевыми кораблями большую волну. Только один из снарядов ударил вблизи борта замыкающего судна, заставив его высоким столбом воды сделать значительный крен.
– Хозяин, нужно уходить, – подошел к Ибрагиму летчик. – Следующий залп будет по нашему кораблю. Ему не под силу тягаться с русскими фрегатами.
Не ответив, Ибрагим, будто завороженный, продолжал наблюдать за разворачивающимся сражением.
С борта замыкающего сторожевика, явно обиженного залповым выстрелом, заработала скорострельная пушка, и корабль, имевший неосторожность стрелять по флагману, в считаные секунды превратился в клубы огня и затонул, оставив на поверхности воды лишь обломки, покачивающиеся на волнах.
Бой был окончательно проигран.
– Хозяин, нам нужно уходить, – настойчиво напомнил летчик, – у нас всего лишь несколько секунд. Потом будет поздно.
– Брат, уходи, – подошел к Ибрагиму и помощник капитана, – у нас есть чем им ответить, – показал он на скорострельную пушку.
Ибрагим повернулся к летчику, рассчитывая увидеть на его лице страх. Но тот, вопреки ожиданию, смотрел спокойно. Такой вполне мог стать шахидом, вот только предстоящая смерть под снарядами русских пушек представлялась ему бессмысленной. А еще летчик был молод и пригож собой – короткая щеголеватая бородка невероятно шла к его скуластому аскетическому лицу. Наверняка на завтра у него были серьезные планы, и он явно не предполагал закончить дни в серых водах Аденского залива.
– Запускай двигатель, – приказал Ибрагим.
– Хорошо, хозяин, – метнулся к вертолету летчик.
Спокойно и с показным достоинством, как и полагается воину Аллаха, Ибрагим зашагал к вертолету. Лопасти дрогнули, а потом с силой раскрутились, заставив прикрыться руками от нарастающего ветра. Ухватившись за ручку, Ибрагим уверенно шагнул в салон вертолета. Через иллюминатор он увидел, как впереди взорвался еще один корабль, разметав во все стороны колючие металлические обломки. Покачнувшись, вертолет взлетел, подставляя лопасти сильному ветру.
С оглушительным звуком заработала скорострельная пушка. Ибрагиму хотелось бы верить, что каждый снаряд достигает цели.
Через иллюминатор он видел три русских сторожевых корабля, отстоявших друг от друга на одинаковом расстоянии, а по другую сторону вертолета – то, что осталось от его эскадры – всего-то четыре судна, пытавшихся перестроиться. Их ожидала незавидная участь.
Внизу вдруг что-то сильно громыхнуло, вертолет подбросило кверху, а затем швырнуло в сторону; на какой-то момент перестали даже работать двигатели. Ибрагим подумал о том, что это конец. Причем пришедшую мысль он встретил равнодушно, как стылую дождливую погоду в осеннюю пору.
Глянув вниз, он увидел, что под ними, обдав вертолет клубами дыма, полыхает судно, которое они только что покинули. На плаву ему оставаться не более минуты.
– Нам повезло, хозяин, – не скрывая радости, произнес пилот. – Если бы мы остались хотя бы на тридцать секунд, нас бы уже не дождались.
Сторожевой корабль, стоявший в центре, вдруг вспыхнул. Но полюбоваться зрелищем не удалось, – через какую-то минуту пламя было сбито водой из гидрантов. А вертолет, набирая высоту, все дальше удалялся от места сражения.
Неожиданно зазвонил спутниковый телефон. Посмотрев на экран, Ибрагим удивленно поднял брови:
– Слушаю.
– Это я, Ибрагим.
– Да, Мухаджир, я тебя узнал. Хочешь мне что-то сказать?
– Ты меня не дождался, а мы должны были с тобой поговорить.
– У меня были дела. Но, думаю, наш разговор обязательно состоится. Давай перенесем встречу.
– Ты мне не рад?
– Ты же знаешь, что я тебе всегда рад, просто сейчас я очень занят.
– Я хотел сказать, Ибрагим, что ты везунчик.
Корабль, с которого взлетел вертолет, уже пошел ко дну. Какое-то время над водной поверхностью возвышалась лишь корма, потом исчезла и она, пустив большой масляный пузырь. Минуту назад он мог разделить участь экипажа. Это была бы его девяносто первая смерть, от которой Аллах его оградил.
– Аллах бережет меня, – смиренно сказал он. – Видно, я ему для чего-то нужен.
– Посмотри на горы, Ибрагим.
Ибрагим взглянул на берег, каменистая полоска которого, совсем узкая, переходила в почти отвесную базальтовую стену. На самом верху, на крохотной площадке близ дерева с хилым кривым стволом, отыскавшего себе место для жизни среди гранитных валунов, распрямившись в полный рост, стоял человек. Нахмурившись, Ибрагим без труда узнал долговязую фигуру Мухаджира.
– Что ты там видишь?
– Я вижу тебя, Мухаджир.
– Все так… Я видел, как тебе повезло и на этот раз; твой вертолет поднялся в воздух за мгновение до того, как было потоплено судно. Я бы сказал, что ты заново родился.
Вертолет летел вдоль берега, все дальше удаляясь от места сражения. Те немногие суда, что оставались непотопленными, прекратив движение, сбились в кучу, дожидаясь подхода сторожевых кораблей. Вот один из сторожевиков отделился и, нарастив скорость, стал заходить сбоку, отрезая путь к возможному отступлению.
– Аллах милостив. Буду надеяться, что он и дальше не оставит меня своей заботой.
– Ибрагим, а что ты видишь сейчас?
Мухаджир продолжал стоять на том же самом месте, вот только в его руках показался какой-то длинный предмет с утолщенным каплевидным концом. Установив его на плечо, он нацелился на удаляющийся вертолет.
– Мухаджир, ты не сделаешь этого! – охваченный ужасом, воскликнул Ибрагим.
– Я просто хочу тебе сказать, что в этот раз Аллах тебя оставил. Ты ему больше не нужен.
В следующую секунду Ибрагим увидел, как ружье в руках Мухаджира дрогнуло, и отделившийся снаряд, выпустив за собой длинный извивающийся белый шлейф дыма, устремился в сторону вертолета. В какой-то момент он сумел в деталях рассмотреть приближающийся предмет, заметил даже насечки на его стальной поверхности, а потом произошел удар, от которого вертолет сильно тряхнуло. Несколько долгих секунд, пытаясь противостоять падению, вертолет вращался вокруг оси. Через иллюминатор Ибрагим увидел накренившейся далекий берег и совсем рядом, может быть, в нескольких метрах от себя, бескрайнюю плещущуюся воду. Вертолет потащило в сторону, навстречу воде; ударившись о волну, мгновенно поломались лопасти. Некоторое время стальная махина лежала на поверхности, море как будто бы размышляло: «А стоит ли принимать в себя столь неожиданный груз». А потом вертолет скрылся под водой, оставив на поверхности куски обожженной обшивки.
Мухаджир отбросил «стингер» и зашагал к машине.
– Вы тут не скучали? – спросил он, усаживаясь на водительское кресло.
– Там очень сильно стреляли, – робко произнесла Анастасия. – Это были пушки?
– Это был всего лишь салют, какой обычно бывает на Красной площади. Кажется, вы собирались в Москву? Нам как раз по пути.
– Только дайте нам слово, что больше никого не убьете.
– Уж как получится.
Глава 28Странный вопрос
Последующие три дня Авдеев собирал информацию о тайной стороне жизни Романа Гальченко. Как выяснилось, число рейдерских захватов у него перевалило за три десятка. Можно было сказать, что в какой-то степени такие захваты он поставил на поток. Имея крепкую бригаду и хорошо отлаженную систему, захватывал завод в течение одного дня, ставил во главе него своего человека, а уже потом, в качестве нового предприятия, выставлял на торги, имея с такой операции весьма хорошие комиссионные.
Предприятия, имевшие солидную прибыль, он оставлял себе, используя штат фиктивных директоров, а иные записывал на свое имя. Но одно предприятие на Украине, бывшее некогда оружейным заводом, его особенно заинтересовало. На его складах оставались ракетные комплексы, намеченные к уничтожению по договору об ограничении стратегического вооружения. Однако они исчезли вскоре после того, как Гальченко приобрел это предприятие. Случайностью подобные вещи назвать было трудно. Уже после этой сделки его личный счет увеличился на шестнадцать миллионов долларов. Оставалось только узнать, куда именно были отправлены эти ракеты. Установить их адрес оказалось не так уж и сложно. У каждой ракеты имеется свой серийный номер на всех блоках сборки, которые невозможно ни закрасить, ни спилить, ни уничтожить автогеном. Даже если предположить, что номера каким-то образом будут выведены, имеется еще ряд признаков, известных специалистам, по которым можно узнать, в какое время, на каком оборудовании, а главное, в каком именно месте происходила сборка ракет. Оставалось только проследить путь сбытых ракет. Как выяснилось, комплексы попали в Сомали, где в настоящее время собраны значительные силы террористов. Именно эти ракетные комплексы были установлены на кораблях, принадлежащих моджахедам. Это уже серьезно.
В этой долгоиграющей симфонии осталось сыграть заключительный аккорд, и дело Гальченко можно будет сдавать в архив.