Впрочем, мне ли говорить о старомодности. Сам по себе паркур, руферство и прочие мои хобби – тоже родом из начала 21 века. А то и с конца 20‑го. Сейчас мало кто занимается такими вещами. Это, опять же, лет двадцать назад был моден спорт, здоровый образ жизни, экстрим. Сейчас в реал – то хрен кого вытянешь – все сидят в сети. А кто помажорнее – тот и в Эйдосе. Вон, середина дня, отличная погода – ветерок, солнышко. А в сквере – одни бабки на скамейках, да мамашки с совсем мелкими детьми.
Ну, и Сэм со своим очередным выводком.
– Что, опять нубов учишь уму – разуму? – усмехнулся я, кивая в сторону троих пацанов лет четырнадцати, неуклюже прыгающих с невысокого бетонного парапета, огораживающего аллею.
– Ага, дропы тренируемся делать. Пока с полутора метров. Зеленые еще.
– Угу, вижу.
Дроп – один из базовых элементов в паркуре. По сути – просто прыжок с высоты. Важно уметь правильно приземляться, сводя к минимуму нагрузку на суставы и сухожилия. При правильной технике и подготовке можно и с пяти метров прыгать. Но сначала эту самую технику надо отработать до автоматизма.
– Ты как сам, Стас? Что – то выглядишь неважнецки. Круги вон под глазами…
– Да нормально, – буркнул я. – Не выспался просто. И я ногу подвернул с неделю назад. Почти не тренировался с тех пор. Вот, потихоньку восстановился.
– А, ну давай, присоединяйся! Заодно покажем молодняку пару трюков. Я им про тебя, кстати, рассказывал. Ты ж у нас легенда!
Сэм хлопнул меня по плечу и хотел что – то еще сказать, но отвлекся на своих подопечных.
– Ну, ты чего творишь? Ты так без колена останешься!
Он пошел разбираться с нерадивыми учениками. Я же потихоньку начал разминаться.
Тело было каким – то чужим – тяжелым, неповоротливым. Вот что значит расслабиться и забить на тренировки – форму теряешь мгновенно. А может, сказывается разница с Артаром – там я уже прокачался настолько, что с баффами и бонусами от брони стал сильнее и ловчее, чем в реале. Да и там ты всегда бодр и весел – ни усталости, ни боли в мышцах.
Нога уже совсем не болела. Честно признаться, она не болела уже дня три, но я ее все берег. Хотя, кого я обманываю – просто на улицу выходить не хотелось. Все мысли были только об Артаре. Опомнился только когда понял, что уже больше недели только и делаю, что валяюсь на диване, лазаю в Сети да жду очередного сеанса в Эйдосе. Так дело не пойдет – игра игрой, а о реале забывать не следует.
– Что, какие новости вообще? Какие планы? – спросил Сэм.
Раздав ученикам люлей и очередное задание, он вернулся ко мне – присел на скамейку и наблюдал, как я растягиваюсь.
– Пока никаких, – угрюмо отозвался я. До того, как завертелась вся эта история с Тереховым, у меня была куча задумок по поводу видео на свой канал, но сейчас я даже с трудом мог вспомнить о них. Да и не хотелось. Энтузиазм иссяк.
Единственное, что могло меня сейчас расшевелить – это деньги. Большую часть куша, что я сорвал за челлендж с вылазкой в офис «Обсидиана», я потратил – выплатил штраф за испорченный аквариум да заплатил квартирной хозяйке за аренду на следующий месяц. Так что теперь ближайшее денежное поступление, на которое я мог рассчитывать – это ежемесячный перевод от отца. И это меня совсем не радовало. Если б я мог – вообще отказался бы от его денег. Но для этого надо найти более – менее стабильный источник дохода. Роялти с канала не в счет – в этом месяце там набегут совсем крохи.
Запиликал переливчатый сигнал входящего звонка по НКИ. Пфф! Папаша. Будто мысли мои прочитал. Я сбросил вызов, отправив стандартное короткое сообщение «Не могу говорить, перезвоню позже».
Второй раз уже за день звонит. Чего ему надо?
– Сэм, а ты у брата не спрашивал насчет меня? Может, есть подходящая работенка?
У старшего брата Сэма – небольшой бизнес. Несколько бригад по монтажу всяких осветительных и рекламных конструкций. Специализируются на высотном монтаже, так что в штате – толковые спецы по промышленному альпинизму. Я давно пытаюсь к ним устроиться – и научиться чему, и подзаработать.
Сэм сконфуженно почесал в затылке.
– Да я ж тебе рассказывал уже. Дела в фирме не особо хорошо идут сейчас. А простых заказов, про которые ты спрашивал – типа мытья фасадов – сейчас уже почти нет. Дроны сейчас окна в высотках моют. Да вообще промальп – вымирающая профессия. Скоро дроны все научатся делать. Сейчас осталась единственная ниша – это монтаж сложных конструкций. Но там одного умения лазать по верхотуре мало. Надо и инструментами уметь пользоваться.
– Ну, я бы научился.
– Ага, ты думаешь, это так просто? Стандартные курсы монтажников – месяца три. А потом еще с полгодика натаскаться надо, на более простых заказах. В общем, это явно не «изи мани», как ты любишь, – усмехнулся Сэм.
Да уж. Стоило тогда бросать юридический, чтобы потом вкалывать каким – то там монтажником. Нет, надо искать другие варианты. Но в моем возрасте да без образования выбор работы невелик. Разве что официантом каким или барменом в заведения, где их еще не заменили те же дроны. Но в сферу обслуживания я точно не хочу. Не с моим характером.
– Ладно, я пробегусь немного, – кивнул я Сэму. – Малый круг.
В этом сквере мы тренируемся уже больше полугода – с тех пор, как я переехал в Москву. Я изучил здесь каждую ступеньку, каждую скамейку, каждое дерево, проложил несколько маршрутов разной степени сложности. Мой малый круг – это маршрут протяженностью метров двести, все его прохождение можно наблюдать с одной точки. По элементам – ничего особо сложного, кроме пары четырехметровых прыжков и пробежки по столбикам перил. Да и их я мог бы, наверное, с завязанными глазами сделать.
Короткий разбег – и ноги привычно несут меня по знакомому маршруту. Наращиваю скорость, с раздражением отмечая, что тело по – прежнему кажется каким – то грузным и неповоротливым, хотя размялся я основательно, по всем правилам. Краем глаза вижу, что Сэм и его подопечные отвлеклись от своих дел и наблюдают за мной.
Сприн над аккуратно выстриженной «живой изгородью» – ножницы в прыжке, ролл вперед при приземлении. Разбег, пробежка по перилам лестницы. Опорный прыжок с реверсом. Двойной тик – так на углу каменной изгороди, чтобы забраться наверх. Пробежка по кромке, дроп на газон с роллом вперед, после короткого разбега – прыжок на кубическую каменную тумбу рядом с лестницей. С нее, почти без паузы – прыжок аккурейси – на соседнюю тумбу, метрах в двух от неё.
Все движения отточены до автоматизма, так что голова чистая, ясная, все лишние мысли выдуло. Для меня такие пробежки – тоже своего рода медитация.
Когда при приземлении на соседнюю тумбу носок кеда соскользнул, и я ударился передней стороной голени об острый гранитный край, первое, что меня шарахнуло, как молнией – не боль, а искреннее изумление. Простейший же элемент! Сотни раз здесь прыгал! Все равно, что за чашкой чая потянуться, а вместо этого опрокинуть её себе на колени. Это ж каким рукозадым надо быть?!
А вот потом настигла и боль – яркая, как фотовспышка. Я зарычал и покатился по траве, схватившись за ногу. Кое – как перетерпел болевой пик – аж слезы из глаз брызнули.
– Стас, ты чего?!
Сэм уже подбежал ко мне, остановился в растерянности. Его подопечные маячили у него за спиной, переглядываясь между собой и о чем – то шушукаясь.
– Что, сильно приложился? Ты как так – то? Дай глянуть…
Я с трудом разжал пальцы и убрал руки от голени. На светло – серой ткани тренировочных штанов расплывалось алое пятно. Шипя и матерясь вполголоса, я закатал штанину.
– Ох, ни хрена себе! – охнул Сэм и полез в свой рюкзак. – Сейчас, аптечку достану. Потерпи.
– Да ерунда…
– Чего ерунда? Вон, до кости кожу содрал. Тебе в травмпункт надо. Сейчас, перевяжу, чтоб кровь остановить. Но как бы швы не пришлось накладывать.
Он преувеличивал – это была просто ссадина, но обширная, длиной сантиметров десять. Кость была не задета – иначе бы я так спокойно не сидел.
Я тупо пялился на то, как Сэм обрабатывает рану, накладывает пластырь, бинтует. Почти не помогал. Боль, стыд перед новичками, перед которыми я облажался, раздражение из – за испорченных штанов – все отходило на второй план по сравнению с поднимающейся изнутри волной паники.
Это что за хрень со мной творится?!
Самое поганое, что в глубине души я сразу отыскал ответ. Паркур – из тех видов спорта, где все решают наработанные рефлексы. Ты тренируешь не столько мышцы, сколько координацию, мышечную память, глазомер. Все отрабатывается до такой степени, что ты не думаешь ни о чем. А если начинаешь сомневаться, примеряться – все, стопудово грохнешься. Это как в той сказке про сороконожку – надо просто двигаться вперед и не задумываться, как ты это делаешь.
Но из – за Артара у меня рефлексы сбились. Мозг путается между возможностями реального тела и аватара моего боевого монаха. И чем больше между нами будет разницы – тем губительнее будут такие ошибки.
Это что получается – мне теперь либо с Артаром завязывать, либо со своими попрыгушками? Или я все – таки преувеличиваю? Может, получится совмещать – просто тренировки в реале забрасывать не надо. Тогда, может, получится удерживать баланс…
– Эй, Стас… – обеспокоенно окликнул меня Сэм. – Ты это…
Он наклонился ко мне ближе и совсем тихо спросил:
– Ты чего, дунул, что ли? У тебя глаза шальные какие – то…
– Сдурел, что ли? – отмахнулся я.
– Я‑то нет, но ты сегодня странный.
Я не ответил. Морщась от брезгливости, попытался оттереть кровь со штанины остатками бинта, но только еще больше растер пятно. Придется прямо так идти.
– Спасибо за помощь, Сэм. Я, пожалуй, прервусь. Завтра заскочу.
Он помог мне подняться и я, прихрамывая и стараясь не обращать внимания на пялящихся на меня юнцов, поковылял прочь.
Сквер был недалеко от дома – обычно я добирался до него пешком. Этакая легкая пробежка километра на два – два с половиной. Но сейчас бегун из меня был никакой, так что пришлось проехать две станции на метро. В пути меня застал очередной звонок отца. Я снова сбросил.