– Не преувеличивай.
– Я скорее преуменьшаю. Из зависти. Это сколько же ты опыта хапнул с Дахамеша, а?
Я шикнул на него, и Берс тоже развернулся, давая знак держать язык за зубами. Стинг виновато закивал, но тут же продолжил, понизив голос:
– Да ты вон и в плечах раздался – аж ремни твои еле сходятся!
– Да – да, – нехотя признался я. – Здорово поднял статов. Я б за неделю столько не наколотил. А экипировку надо бы обновить.
Стинг поцокал языком и, наклонившись ко мне ближе, шепнул:
– А это… хрен тоже вырос, небось? Сантиметров на пять?
– Отвали ты уже! – пихнул я его локтем.
Лучник захихикал и, наконец, оставил меня в покое.
Мясорубка представляла собой большую бойцовскую яму, настолько глубокую, что больше походила на колодец. Точнее, на каменную воронку – стены у нее были укреплены массивными темными плитами, идущими чуть под углом. В центре арены квадратом установлены четыре толстых каменных колонны, изрядно побитых в нижней части. Расстояния между ними метров по пять. На колоннах крепятся блочные механизмы, поднимающие несколько тяжелых ржавых решеток в полу. Через эти решетки на арену выпускают монстров или других игроков. Помимо этого, в стенах двое больших железных ворот, тоже решетчатых.
По внешней кромке арены установлены деревянные трибуны разной степени комфортабельности. Мы подошли с южной стороны, которая, судя по всему, была самой плебейской – здесь только стоячие места вдоль железных перил, огораживающих яму. На противоположной же от нас стороне возвышались богато обставленные ложи. Над ними колыхались полотняные навесы от солнца, а между рядами зрителей сновали гурии, разносящие подносы с едой и длинные узкие кувшины с вином. Ложа распорядителя боев была там же и выделялась большой грифельной доской и круглым медным гонгом высотой в человеческий рост.
Сейчас на арене было пусто. Похоже, нас угораздило подойти в аккурат в промежутке между боями. Но зрители не расходились, так что, похоже, скоро объявят следующую схватку.
Стинг был прав – на убийстве Дахамеша я сорвал такой куш опыта, что это сказалось даже на внешнем облике моего аватара. Больше всего мне досталось Силы и Живучести – больше чем по полторы сотни пунктов, но и остальные немного подросли – видимо, пропорционально тому, как эти характеристики были распределены у самого ящера. Базовая Сила выросла до 308, Ловкость – до 211, Живучесть – до 327, Интеллект – до 134.
В итоге я, действительно, основательно подрос и раздался в плечах, а мускулатура стала гораздо массивнее и рельефнее. Конечно, до Данилы мне было далеко, да и слава богу. К тому же, у воинов, похоже, влияние Силы и Живучести на внешний вид проявляется гораздо сильнее. Либо это зависит от пропорций характеристик, а не только от их значений. Скажем, было бы у меня меньше Ловкости – я бы, и правда, превратился в этакого мускулистого увальня.
Я впервые за все время игры наблюдал за другими Псами не снизу вверх. Просто настолько привык, что они гораздо сильнее меня по всем параметрам из – за солидной форы, что поневоле смирился с ролью «малОго», которому предстоит долго догонять старших. Но сейчас, поглядывая на их диаграммы Ци, я понимал, что уступаю им только в отдельных показателях. Даниле – в силе, Берсу – в живучести, Доку – в интеллекте. Но и то – не особо критично. По сумме же параметров я, кажется, даже обогнал остальных членов отряда.
Сами Псы, похоже, еще не успели просечь эту фишку – тот же Берс по – прежнему общался со мной в покровительственном тоне. Хотя, конечно, я и сам все еще не рискну выйти с ним на серьезный спарринг – но не из – за того, что он сильнее или ловчее, а из – за того, что он больной на всю голову. Да и опыта у него больше.
Однако причина того, что я держался немного отстраненно, была не во внезапно изменившемся статус кво. А в Глазе Дахамеша.
По словам Псов, взрывные зелья Дока шарахнули так, что они всерьез опасались, как бы не обвалились стены каньона. Облако пыли взвилось метров на тридцать в высоту и распространилось на сотню метров в обе стороны от взрыва. Добрые четверть часа вообще невозможно было разглядеть, что же происходит внизу. Мы с Псами пересеклись совершенно случайно – я, вырвавшись из каньона, дунул на север, в сторону Гаракса. Они же, подобрав у менгира Дока и Терехова, погибших в схватке с отрядом Бальдра, тоже решили двинуть в сторону бандитской столицы.
Я не сказал Терехову, что глаз у меня. Соврал, что взрывом тушу ящера разнесло на мелкие ошметки. Да меня особо и не расспрашивали – все настолько обрадовались тому, что нам удалось вырвать добычу из – под носа Легиона, что тяпнули по три кружки «Аленького цветочка» подряд. А уж после этого и вовсе было не до расспросов.
Но теперь трофей будто жег мне инвентарь изнутри.
С одной стороны, признаваться в том, что я его присвоил, было уже поздно. Да и в глубине души я считал, что вполне его заслужил – в конце концов, основную работу проделал я. Понятно, что без зелий Дока и без отвлекающего маневра остальной команды у меня ничего бы не вышло. Но идея – то была моя! И в самое пекло полез тоже я. В конце концов, я еще и умудрился сбежать от целого рейда Легиона, утащив добычу с собой. Одно это уже можно считать достижением!
Но в то же время на душе было неспокойно. Я многим обязан Псам, и затевать свою собственную игру в обход них было не очень – то правильно. Хотя, если вспомнить, сколько раз сам Терехов водил меня за нос и манипулировал мной…
Я ведь не украл у них этот чертов глаз. Просто не хочу делиться. Этот трофей для меня – реальный шанс сорвать куш и резко изменить свое положение в игре. Если уж за ним охотятся сразу несколько топовых гильдий – значит, цены он немалой. Можно попробовать этим воспользоваться.
– И снова на арене – Золотой голем! – провозгласил распорядитель боев – пузатый мужик с повязкой на правом глазу, выряженный в какое – то немыслимое вычурное одеяние в духе турецких султанов.
– И – о, боги! – нашлось еще несколько глупц… храбрецов, решивших бросить вызов древней мощи алантов! Награда прежняя – каждый, кто продержится на арене пять минут, получит пятьдесят полновесных золотых монет. Делаем ставки, господа!
– Полтинник за пять минут? – хмыкнул Берс.
– Каждому! – уточнил Данила.
– Эх, жаль, мы пропустили регистрацию на бой…
На арене тем временем прохаживались трое латников весьма внушительного вида и целитель в кожаных штанах и куртке, похожих на индейские – с бахромой по швам и орнаментом, вышитым черными нитками. Распорядитель принимал ставки, и до нас время от времени доносились его выкрики.
– Ставки на вторую минуту – два к одному! На третью – уже пять к одному! Неужели никто не рискнет? Можно выиграть целое состояние!
Ставили, надо сказать, не очень охотно. И, когда главные ворота арены с лязгом и скрежетом распахнулись, мы поняли, почему.
Из глубин гладиаторских казарм на арену выползла огромная гора металла – в полтора человеческих роста. Голем был массивный, приземистый, на двух толстых, как столбы, ногах и с дискообразным туловищем без головы. Вдоль всей кромки диска тянулась глубокая прорезь, по которой свободно передвигались две конечности, одна из которых заканчивалась массивной клешней, а вторая – чем – то, напоминающим бензопилу. Причем обе испачканы в бурых потеках, подозрительно похожих на засохшую кровь. Сквозь эту прорезь прорывался красноватый свет – будто внутри у чудовища горел фонарь.
– Какой же он золотой? – проворчал Данила. – Он скорее ржавый.
И то верно. Голем, как и большинство механизмов алантов, был сделан из металла, похожего по цвету на медь или бронзу. Но в данном случае еще и был здорово исцарапан, а на боках его темнели вмятины и пятна не то ржавчины, не то грязи, не то остатков краски.
Гонг ударил так, что его отголоски разнеслись далеко за пределы площади, а стоявшие рядом зрители наверняка ненадолго оглохли.
Бойцы, выступившие против голема, оказались сыгранной командой. Двое латников с ростовыми щитами с первых же секунд попытались зайти железяке с флангов, пока третий, более подвижный, отвлекал его внимание на себя. Целитель же держался поодаль, занимаясь тем, чем и должен – подбадривал товарищей баффами и координировал их работу.
Выглядело это все вполне разумно и эффективно. До тех пор, пока голем не пошел в атаку.
Первым делом выяснилось, что понятия переда, зада и флангов для него весьма условны – туловище его свободно вращалось вокруг своей оси, а плечевые суставы конечностей перемещались по круговой прорези вдоль всего диска. Головы у него не было вовсе. На верхней стороне диска было несколько выступов, но на роль жизненно важных элементов конструкции они точно не подходили.
Двигался агрегат не очень быстро, но неотвратимо. Конечности оказались еще и телескопическими, так что он прекрасно контролировал пространство вокруг себя. Плюс заготовил пару неприятных трюков.
Лязгая суставами ног, голем решительно попер на обидчиков, отгоняя их ударами своей страшной пилы. Один из щитоносцев самонадеянно попытался не увернуться от атаки, а блокировать ее. Щит тут же попал в захват клешни и отлетел далеко в сторону.
Латник, вооруженный булавой на длинном древке, попробовал ударить его в колено, и даже преуспел. Но с тем же успехом мог бы долбить в каменную стену – голем даже не пошатнулся, зато здорово зацепил наглеца пилой – металл заскрежетал по металлу так, что у всех зрителей, похоже, неприятная дрожь по хребту пробежала. По крайней мере, меня аж передернуло.
И вот тут – то всплыл сюрприз – из отверстия в корпусе голема вдруг вырвалась длинная цепь с острым грузилом на конце. С ее помощью он через пол – арены достал целителя, который не то слегка расслабился, чувствуя себя на безопасном расстоянии, не то просто не сумел увернуться. Острый наконечник пробил его насквозь, а голем тут же начал втягивать цепь в себя, подсекая бедолагу, как рыбу на спиннинг.
Латники бросились было на выручку, но голем, орудуя клешнями и пилой, располовинил одного из них, а двух оставшихся отогнал к краю арены. Передышка для них была недолгой, потому что, притянув к себе целителя, железное чудовище обезглавило его одним движением и двинулось за новыми жертвами.