– Саша! – позвал Ваня, вскакивая с места.
Саша тоже подскочила, будто и не спала, глянула сначала на него, потом на окно и все поняла. Вдвоем они снова рванули к выходу, Ваня едва успел захватить куртки, с сожалением подумав, что так и не прочитал письмо от Айи. Оно как раз загрузилось, и там было достаточно много текста, чтобы не успеть прочитать на ходу, а Саша ждать не станет. У нее сейчас одна цель.
Школа потихоньку просыпалась. Несмотря на ранний час, на кухне повара уже гремели кастрюлями, уборщица мыла пол и протирала столы в столовой. До завтрака оставалось чуть больше часа, скоро коридоры заполнятся детьми и преподавателями, а они так ничего и не выяснили, ни с чем не разобрались. Более того, потеряли одного из своих. Начальство, как ехидно подумал Ваня, несясь за Сашей по лестнице.
Саша распахнула дверь и первой выбежала в темное февральское утро, а Ваня чуть задержался у порога. Ночью, ожидая загрузки сайтов, он снова и снова пересматривал видеозапись, на которой было видно, как Войтех вышел из пансионата. Что-то щекотало сознание, легким крылом касалось края глаза, но только разложив запись по кадрам, он увидел, что вместе с Дворжаком на улицу вылетело и темное пятно. Вылетело так стремительно, что рассмотреть его очертания никак не получалось.
Ваня присел на корточки, разглядывая землю. Над входом был небольшой навес, поэтому сантиметров десять у самой двери снегом не занесло. И на этом крохотном кусочке рядом с отпечатком пятки ботинка Дворжака обнаружился еще один след: птичьей лапы.
– Ваня! – нетерпеливо позвала Саша, и ему пришлось выпрямиться и отправиться вдогонку за ней.
За ночь двор завалило таким количеством снега, что едва ли в ближайшие несколько дней кто-то сможет приехать в пансионат или уехать из него. Ваня помнил не слишком хорошую дорогу сюда, на которой то и дело подскакивал и раскачивался в разные стороны автобус, вряд ли ее будут чистить в первую очередь. Ведь Москву и область тоже занесло.
Следов Дворжака нигде не было видно. Как и тех, что оставили они, когда выходили ночью на его поиски. Снег все подтер грубым ластиком, нарисовал мир заново, и в мире этом пока не было ни людей, ни животных.
– Разделимся? – предложила Саша, с тревогой оглядывая девственно-белую целину.
– Держись рядом, – велел Ваня. – Я уже не знаю, чего здесь можно ожидать.
К его удивлению, Саша не спорила. Очевидно, ей и самой не хотелось разделяться. Ими обоими владело странное чувство: вроде бы они не в самом заброшенном месте, за их спинами большой дом, полный людей, а в сотне километров отсюда гудит шумная Москва, но при этом казалось, что сейчас, в этот самый момент, во всем мире они одни. Они вдвоем, и где-то среди этих безбрежных снегов еще один, которого они должны разыскать. Ване это ощущение было знакомо, но обычно он чувствовал нечто подобное в горах, и там оно было оправданно, потому что на сотни километров вокруг могли быть только растения и птицы. Здесь же чувство казалось иррациональным, а потому тревожным.
Не сговариваясь, они решили начать с хозпостроек. Если Дворжаку удалось добраться до одного из сарайчиков, то они найдут его там. Если же он где-то в сугробе… Впрочем, думать о таком варианте Ваня не стал не только как о совсем безвыходном, но и как о невозможном. Дворжак, скотина иностранная, еще не из таких передряг вылезал. Чего стоит хотя бы везение во взорванной им же самим лаборатории. Любой другой взлетел бы на воздух вместе с десятком зомби, а он ничего, живой. Перчатки надел только, и как будто и не было ничего.
Но с каждым обследованным пустым сараем Ванина уверенность слабела. У Саши и вовсе начинала дрожать нижняя губа, он это видел. Едва ли от холода, ему было жарко от быстрой ходьбы по глубокому снегу, ей наверняка тоже. Некоторые постройки были заперты на замок, некоторые открыты, но внутри них оказывалось пусто. Они обследовали все сараи в этой стороне, к другим нужно было обогнуть первый или второй флигель, и Ване казалось маловероятным, что Дворжак добрался до них, а не наткнулся на ближайший. Оставался еще совсем крохотный сарайчик у самого забора, и идти к нему было абсолютно нерационально, но решили проверить и его.
Еще до того, как они вошли внутрь, Ваня уже понял, что Дворжак там. Сарайчик был построен таким образом, что дверь находилась в небольшом углублении, с трех сторон укрытая стенами. Снег ночью шел под таким углом, что дверь не замело, и свободная от сугробов территория была гораздо больше той, возле двери пансионата. И на ней виднелись следы мужских ботинок. Мужчина вошел внутрь, наружу не выходил.
Саша ничего не заметила, рванула на себя дверь и скрылась в темноте сарая.
– Тешка! – донесся ее голос. – Ваня, он здесь! Ваня!
Ваня быстро выпрямился и шагнул в сарай, освещая его фонарем. Дворжак действительно был внутри: сидел в самом углу, прислонившись спиной к поленнице дров и закутавшись в какую-то старую фуфайку, которую, очевидно, нашел здесь же. Ему не повезло в том, что в сарае хранились только дрова, лучше бы сено, в котором можно согреться, но постройка как минимум была добротной, без щелей, а потому в ней было теплее, чем на улице. К тому же она защищала от ветра и снега, а значит, кое-какие шансы Дворжаку оставляла.
Как Саша добежала до Войтеха, Ваня даже не заметил. Не присела – упала рядом на колени, быстро отвернула ворот водолазки, приложила дрожащие пальцы к шее. Очевидно, пульс был, поскольку в следующее мгновение она обхватила лицо Дворжака ладонями, прижалась на секунду губами к его губам, а затем повернулась к Ване.
– Его нужно перенести в тепло. Сможешь?
Спросила уверенно, безо всяких слез и дрожащего голоса. Вот за это Ваня всегда ее уважал: маленькая, хрупкая, а в экстренных ситуациях не пасует и не трусит. То ли профессия наложила отпечаток, то ли просто характер такой.
– В первый раз, что ли? – хмыкнул он, шагнув ближе.
Сунул ей в руки фонарь, взвалил Дворжака на плечо и направился к выходу. Шеф не пошевелился, но что-то невнятно промычал. Ну точно живой. Ведь думал же Ваня, что никакая зараза его не берет, не взяла и в этот раз. Будто боженька специальный отряд отправил за ним присматривать.
За то время, что они искали шефа, на улице уже начало светать, поэтому фонарь Саша выключила. Пансионат просыпался. Если детей еще не было видно, то в преподавательском корпусе по коридорам уже ходили причесанные учителя в строгой одежде, и двое взмыленных сотрудников института, несущих на себе третьего, не могли не обращать на себя внимание.
– Дорогу, дорогу, граждане! Не видите, у нас тут немощный, – приговаривал Ваня, протискиваясь между учителями.
Широкий коридор оказался непростительно узок, когда несешь на себе бессознательное тело.
12 февраля 2017 года, 12.30
Если бы снегопад не отрезал пансионат от внешнего мира, Саша настояла бы на том, что Войтеха необходимо отправить в больницу, но в данный момент это было невозможно. Ване удалось добраться до новостей, и он выяснил, что снегом засыпало едва ли не всю Московскую область, в самом городе транспортный коллапс, все силы коммунальщиков брошены на городские улицы и главные магистрали, а потому когда откопают их – и вовсе неизвестно. Приходилось справляться своими силами.
Ваня уложил Войтеха в постель, а дальше оставил Сашу одну, лишь иногда заглядывая, проверяя, не нужно ли чего. Сказал, что в целом ночь в пансионате прошла спокойно. Детей и преподавателей пересчитали, все живы, так что записка возле скрипки была не более чем пустой угрозой. Сказал еще, что Айя прислала крайне интересную информацию, которую он проверяет.
Войтех, по счастливому стечению обстоятельств, ничего себе не отморозил, но общее переохлаждение вызывало у Саши опасения. Ему безумно повезло в том, что ночь выдалась хоть и снежной, но далеко не такой морозной, как предыдущая. Иначе не спасли бы ни фуфайка, ни постройка. Саша провозилась с Войтехом несколько часов, прежде чем смогла наконец выдохнуть. Когда он уснул уже нормальным, обычным сном, в окно заглянуло неприветливое зимнее солнце, а во дворе загалдели дети.
Саша присела на стул у постели Войтеха и тоже провалилась в тревожный сон, из которого ее выдернули, подхватив за руку. Она вздрогнула, распахнула глаза и увидела перед собой лицо уже проснувшегося Войтеха. Это он крепко сжимал ее запястье, а стул под ней накренился. Еще немного – и она улетела бы на пол.
– Извини, что разбудил, – шепотом сказал Войтех, и Саша была уверена, что говорить громче он не мог физически, – но мне показалось, что ты сейчас упадешь.
– Тебе не показалось, – покачала головой Саша, садясь удобнее. – Как ты себя чувствуешь?
– Достаточно неплохо, если учесть все обстоятельства. Очевидно, благодаря тебе, – Войтех разжал пальцы, но руку ее не отпустил, скользнул ими по запястью и легонько сжал ладонь.
– Ради этого ты меня и держишь в Институте, – пожала плечами Саша, тоже не став убирать руку.
– Ты же знаешь, что не только ради этого.
Вот теперь она высвободилась и поднялась.
– Принесу тебе горячего чаю.
– Постой! – Войтех приподнялся на локте, будто и вправду собирался вскочить и задержать ее. – Погоди. Как прошла ночь?
– Нормально, – Саша остановилась. – Все живы и здоровы, не считая тебя. Угроза в записке оказалась пустым блефом.
Войтех облегченно выдохнул, лег обратно, устало посмотрел на нее, будто только что вернулся с улицы, а не проспал несколько часов.
– Посиди со мной пять минут, – попросил он.
И Саша не смогла отказать. Это ведь не было нарушением ее новых правил. Сейчас он сам попросил, сам сказал, что ей делать. И она не нашла в себе сил отказать. Вернулась к нему, аккуратно пристроилась на краешке кровати, проигнорировав стул. По его одобрительному взгляду видела, что этого он и хотел. Иногда по утрам, когда они еще жили вместе, Войтех возвращался с пробежки, варил кофе и приходил будить ее. А она никак не могла отодрать себя от кровати, просила еще пять минут, как просят школьники у родителей. Войтех тогда садился на постель рядом с ней и что-нибудь рассказывал, позволяя ей медленно прощаться со сном и окунаться в реальность.