Мэт затаскивал Дэррика в гостеприимные гостиницы или доставал приглашения на званые вечера, устраиваемые мелкими чиновниками Вестмарша. Каким-то образом Мэт ухитрялся найти общий язык с женами или любовницами этих людей, шастая по музеям, картинным галереям и церквям… подобные интересы друга Дэррик не разделял, а вечеринки находил раздражающими.
Моряк в очередной раз достиг дна кружки с глинтвейном и огляделся в поисках служанки, которая поднесла бы ему новую. Она обнаружилась в трех столах от него – рука верзилы-наемника приобнимала девушку за талию. Смех ее показался Дэррику непристойным, и гнев вспыхнул в нем прежде, чем он успел справиться с собой.
– Эй! – нетерпеливо окликнул он, грохнув высокой жестяной кружкой об исцарапанный стол.
Служанка вывернулась из объятий наемника, хихикнула и двинулась к клиенту развязной походкой женщины, подчеркивающей, что она свободна и желает выглядеть соблазнительной. Пробравшись через толпу, она забрала кружку Дэррика.
Компания наемников хмуро оглядела Дэррика и принялась вполголоса обсуждать что-то между собой.
Не обращая на них внимания, Дэррик откинулся назад, привалившись к стене. Несчетное число раз бывал он в подобных кабаках и видел сотни таких вот наемников. Обычно он пировал со своей командой, поскольку капитан Толлифер распорядился, чтобы никто из экипажа не пил в одиночку. Но на этот раз Дэррик только и делал, что нарушал этот приказ, добираясь до судна перед самым рассветом каждый раз, когда не нес раннюю вахту.
Служанка притащила Дэррику кружку, вновь наполненную доверху. Он заплатил, добавив скромные чаевые, не повлекшие любезного взгляда. Мэт всегда щедро делился деньгами, пользуясь за это особым расположением служанок. Но сегодня Дэррика это не заботило. Полная кружка – вот все, что ему было нужно.
Дэррик посмотрел на остывшую еду. На деревянной тарелке перед ним лежало жилистое мясо и подгоревшая картошка в пятнах подливки, выглядевших не аппетитнее, чем собачьи слюни. С такой провизией таверна может и лопнуть – в городе процветают забегаловки для наемников с жалованьем из королевской казны. Дэррик оторвал зубами кусок мяса и принялся жевать, наблюдая, как лапавший служанку наемник встает из-за стола в сопровождении двух приятелей.
Под столом на коленях у Дэррика лежала сабля. Он давно уже приловчился есть левой рукой, оставляя правую свободной.
– Привет, морячок, – прорычал верзила, отодвигая от стола Дэррика стул и усаживаясь без приглашения.
То, как он произнес слово «морячок», дало Дэррику понять, что наемник вкладывает в него оскорбление.
Хотя портовые рабочие презирали мореходов за то, что те не являлись местными жителями, а лишь приплыли в город, наемники относились к морякам еще хуже. Они расхваливали себя как отважных воинов, привыкших к сражениям, а если какой-нибудь матрос осмеливался утверждать о себе то же самое, наймиты любыми способами пытались умалить храбрость моряков.
Дэррик ждал, зная, что стычка добром не кончится, и почти радуясь этому. Он не думал, что хоть один человек в этой комнате встанет на его сторону, но ему было плевать.
– Ты не должен встревать, когда юная девушка выполняет свои обязанности так, как положено молоденьким служанкам, – заявил наемник.
Он был молод и светловолос, с широким лицом и редкими зубами, – такой человек зачастую побеждает лишь благодаря своему немалому росту. Шрамы на его лице и руках говорили, что подраться он мастак. Наемник красовался в дешевых кожаных доспехах, на боку висел короткий меч с рукоятью в оплетке.
Два других наемника были примерно того же возраста, но явно обладали куда меньшим опытом, чем приятель. Оба чувствовали себя немного неловко перед неминуемой потасовкой.
Дэррик отхлебнул из кружки. В животе разлилось тепло, и он знал, что причина тому не только глинтвейн.
– Это мой стол, – сказал он, – и я никого не приглашал составить мне компанию.
– Ты выглядел таким одиноким, – хмыкнул великан.
– Проверь зрение, – предложил Дэррик.
Крепко сбитый наемник нахмурился:
– Ты не слишком дружелюбен.
– Да, – согласился Дэррик. – В этом ты совершенно прав.
Верзила подался вперед, со стуком опустив внушительные локти на стол и положив квадратный подбородок на переплетенные пальцы.
– Ты мне не нравишься.
Дэррик стиснул под столом саблю и откинулся назад, прижавшись плечами к стене. Мерцающая на соседнем столе свеча подчеркивала шрамы на лице наемника.
– Сирнон, – один из подошедших потянул товарища за рукав, – у этого человека на воротнике офицерский галун.
Большие голубые глаза Сирнона сузились – он взглянул на ворот куртки Дэррика. Да, к воротнику действительно был пришпилен значок – два дубовых листа, означающих ранг. Дэррик приколол его по привычке – и совершенно забыл.
– Ты офицер одного из королевских кораблей? – спросил Сирнон.
– Да, – заносчиво заявил Дэррик. – А что, ты боишься королевской кары, ждущей того, кто нападет на офицера его флота?
– Сирнон, – забеспокоился второй спутник наемника, – да ну его, право слово, пойдем.
Может, Сирнон и ушел бы. Он был еще не настолько пьян, чтобы не внять голосу разума и махнуть рукой на последствия – темницы Вестмарша слыли отнюдь не гостеприимными.
– Иди, – вкрадчиво проговорил Дэррик, отдаваясь дурному настроению, обуревающему его, – не забудь только поджать хвост, как трусливая дворняжка.
В прошлом Мэт всегда чувствовал, когда Дэррика заносит, и находил способ уговорить его, отвлечь, увести туда, где тяга друга к саморазрушению не сумеет громогласно заявить о себе.
Но сегодня ночью Мэта тут не было, как не было вот уже девять долгих дней.
Взвыв от ярости, Сирнон приподнялся и потянулся через стол, намереваясь схватить Дэррика за грудки. Дэррик же, резко качнувшись вперед, ударил головой в лицо противника и сломал ему нос. Из ноздрей Сирнона хлынула кровь, и он отшатнулся.
Двое других наемников попытались встать.
Дэррик взмахнул абордажной саблей, клинок плашмя угодил одному неприятелю в висок. Потерявший сознание еще не успел упасть, а Дэррик уже напал на другого. Руки наемника шарили по поясу, нащупывая ножны. Но прежде чем противник обнажил оружие, Дэррик толкнул его в грудь, сбил наемника с ног и швырнул на ближайший стол, который рухнул вместе с упавшим, – четверо сидевших за ним вскочили, проклиная неудачно приземлившегося, а заодно и Дэррика.
Сирнон выхватил короткий меч и замахнулся так, что оказавшемуся рядом с ним человеку пришлось сделать нырок и отпрянуть. Сцену сопровождали ругань и богохульство.
Дэррик прыгнул на стол, пронесся над дугой, описанной мечом Сирнона, и опустился на ноги за спиной верзилы-наемника, ощутив на миг, как от выпитого закружилась голова. Сирнон развернулся – лицо его из-за разбитого носа превратилось в багрово-красную маску – и сплюнул кровь, обругав Дэррика. Короткий меч со свистом полетел в голову моряка.
Сабля Дэррика парировала удар. Сталь зазвенела о сталь. Удерживая клинок неприятеля, словно в тисках, Дэррик сжал левый кулак и ударил. Кожа на щеке Сирнона разошлась. Дэррик продолжал избивать противника, получая от этого удовольствие. Сирнон был выше его, выше настолько, насколько отец был выше Дэррика тогда, в мясной лавке. Только Дэррик – уже не испуганный ребенок, слишком маленький и неумелый, чтобы защититься. Он ударил наемника еще раз, отбрасывая того назад.
Сирнон был страшно избит. Правый глаз обещал заплыть. Картину дополняли треснувшая губа, надорванное ухо и рана на щеке.
Рука Дэррика ныла от ударов, но он едва ли замечал это. Тьма, копившаяся в нем, наконец высвободилась – такого приступа у него еще никогда не было. Эмоции бурлили все сильнее. Сирнон неожиданно ударил рукой, угодив твердыми костяшками Дэррику в лицо. Голова моряка откинулась назад, чувства помутились, рот наполнился медным привкусом крови, а ноздри – запахом гнилой соломы.
«Все думают, что ты не похож на меня, щенок! – грохотал в голове Дэррика голос Орвана Лэнга. – Отчего бы это, как ты считаешь, мальчик не похож на своего отца? Все так и чешут языками. А я, я люблю твою мать, будь я проклят за глупость!»
Отражая отчаянную атаку наемника, Дэррик опять шагнул вперед. Его умение фехтовать было известно любому во флоте Вестмарша, кто стоял против него или рядом с ним в битвах с пиратами или контрабандистами.
После того как они с Мэтом прибыли в Вестмарш из Хилсфара, Дэррик тренировался у признанных мастеров, платя за науку работой и готовностью учиться. Шесть лет Дэррик ремонтировал изрубленные стены фехтовального зала и посыпал песком пол в обмен на разрешение тренироваться с остальными. Он стремился к морской карьере.
Эти занятия некоторое время держали Дэррика в равновесии – пока наставник Коро не погиб на дуэли с герцогом, защищая честь женщины. Впрочем, сам герцог не сражался – эту работу выполнили за него двое наемных убийц, которых, как и самого герцога, Дэррик выследил и прикончил, чем привлек внимание командующего флотом Вестмарша, знавшего о дуэли и подкупе. Наставник Коро тренировал нескольких морских офицеров и вел подготовку капитанов. В результате Дэррик и Мэт получили назначение на свой первый корабль.
Наставника Коро больше не было рядом, но строгая флотская дисциплина обеспечивала Дэррику более-менее мирное существование в окружающей обстановке. Мэт помогал другу.
Сейчас, в этой драке, Дэррик чувствовал себя правым. Потеря Мэта и долгие дни ожидания какого-нибудь серьезного задания плохо подействовали на его нервы. «Одинокая звезда», бывшая когда-то и домом, и раем, теперь лишь напоминала о гибели друга. Казалось, чувство вины проникло во все трещинки корабельной обшивки, и Дэррик жаждал действий – любых.
Моряк играл с наемником, и тьма ворочалась в его душе. Несколько раз после бегства из Хилсфара он размышлял, а не съездить ли туда повидаться с отцом, – особенно когда Мэт ездил в отпуск. Дэррика не тянуло к матери; она позволяла избивать его, потому что у нее была своя жизнь, потому что она была замужем за преуспевающим мясником, и это диктовало ей определенную манеру поведения.