Стоя на нешироком карнизе, озирая бесконечный лес вокруг, Чолик бросил взгляд на полдюжины телег, едущих перед каретой. Еще полдюжины повозок, нагруженных доверху вещами, которые Кабраксис приказал вывезти из порта Таурук, следовали за экипажем Чолика.
Дорога петляла по густой чаще. Чолик не мог припомнить название этого леса, но он никогда и не видел его прежде. В путешествия из Вестмарша он всегда отправлялся на корабле, и в Брамвелл таким молодым, как сейчас, тоже не заезжал.
В конце этой извилистой дороги лежал Брамвелл, северо-западная окраина государства Вестмарш. Много веков назад расположенный в горной местности город вполне мог соперничать с одноименной столицей страны. Брамвелл стоял достаточно далеко от Вестмарша, поэтому имел собственную экономику. В городке жили фермеры и рыбаки, потомки семей, обитавших тут многие поколения, плавающие на тех же кораблях и пашущие те же земли, что и предки. В старые времена моряки Брамвелла охотились на китов и продавали ворвань. Теперь же китобойную флотилию составляла горстка твердолобых упрямцев, цепляющихся за свое существование больше из гордости и глубокого нежелания что-то менять, чем по необходимости.
Брамвелл можно было бы назвать древним; его двух-трехэтажные здания были построены из камня, добытого в ближайших горах. Остроконечные, крытые соломой крыши дюжины оттенков зеленого подражали лесу, окружающему город с трех сторон. Четвертая сторона граничила с Заливом Вестмарша, где стояли волнорезы из больших валунов, защищая гавань от свирепых сезонных штормов.
С крыши кареты и с вершины горы Чолик уже видел город, который станет ему домом на время первого завоевания Кабраксиса. «Империя, – говорил себе Чолик, глядя на ничего не подозревающий городок, – начнется отсюда». Он все стоял на площадке, покачивающейся на мощных рессорах, которые смягчали неровности дороги, и наблюдал за приближением города.
Несколько часов спустя Чолик стоял у реки Свитуотер, протекающей по Брамвеллу. Река, глубокая и широкая, бежала между облицованных камнем берегов. Водный путь не только снабжал город пресной водою, но и обеспечивал судоходный фарватер и гавани для небольших кораблей, что вели торговлю с внутренними территориями страны и перевозили ремесленников. Последние облагораживали окрестные земли множеством колодцев и строили для ферм оросительные сооружения за пределами города, соблюдая рациональный шахматный порядок.
В восточной части города, где собирались лесорубы и мастеровые и где процветали лавки и рынки, Чолик остановил караван в палаточном лагере, открытом для каждого, кто собирался торговать с населением Брамвелла.
К карете и повозкам немедленно сбежались дети, надеясь на представление бродячего цирка. И Чолик не разочаровал их, предложив труппу комедиантов, которую нанял, когда караван проходил земли к северу от порта Таурук. Они избрали сухопутный маршрут, долгий и не менее трудный, чем путешествие морем, зато позволяющий избежать встречи с флотом Вестмарша. Чолик сомневался, что кто-то из тех, с кем он был когда-то знаком, узнал бы бывшего жреца сейчас, когда молодость вернулась к нему, но он не хотел рисковать, а Кабраксис был терпелив.
Циркачи прыгали и паясничали, демонстрируя поразительную ловкость, показывая забавные трюки и читая остроумные стишки в обмен на радостный рев и смех собравшейся толпы. Жонглеры и акробаты, кувыркаясь под звучащую на заднем плане музыку свирелей и барабанов, удостоились восхищенных комментариев зрителей.
Чолик наблюдал за представлением из кареты, глядя в приоткрытое окошко. Атмосфера праздника совершенно не соответствовала тому, что он привык думать о религиозных обычаях. Новообращенные Церкви Закарума не развлекались и не поклонялись так, хотя некоторые церкви не отвергали веселье.
– Все еще не одобряешь, а? – спросил густой бас.
Узнав голос Кабраксиса, Чолик повернулся. Он знал, что демон не зашел в карету обычным манером, но бывший жрец не подозревал, где Кабраксис путешествовал до того, как шагнул в экипаж.
– От старых привычек трудно избавиться, – сказал Чолик.
– Как и поменять веру? – поинтересовался демон.
– Нет.
Перед Чоликом стоял Кабраксис, натянувший на себя тело мертвеца. Решив затеряться среди людей и поискать город, годный для начала кампании, Кабраксис убил торговца, принеся душу человека в жертву неумолимой Тьме. А после того как останки мужчины стали просто пустой оболочкой, Кабраксис три дня и три ночи трудился, призывая чернейшие тайные заклятия, и наконец ему удалось вселиться в человеческое тело.
Хотя Чолик никогда раньше не был свидетелем подобного, Кабраксис заверил его, что такое иногда делается, хотя и не без опасности для себя. Месяц назад тело было взято у молодого человека, которому еще не исполнилось и тридцати. Сейчас же он выглядел человеком весьма преклонных лет, куда старше Чолика. Плоть его мешковато висела, морщины и крестообразные шрамы избороздили лицо. Черные волосы обесцветились до мышиной серости, карие глаза потускнели, как остывающая зола.
– С тобой все в порядке? – встревоженно спросил Чолик.
Старик улыбнулся с узнаваемым выражением Кабраксиса:
– Я слишком много требовал от этого тела. Пользы от него уже почти нет. – Он шагнул мимо Чолика и выглянул в окно.
– Что ты здесь делаешь?
– Пришел поглядеть, как ты любуешься на веселье людей, явившихся посмотреть на тебя, – хмыкнул Кабраксис. – Я знаю, когда вокруг тебя так много счастливых людей, жаждущих развлечений, ты теряешь присутствие духа. Жизнь была бы для тебя куда проще, если бы ты мог сохранять угрюмую бдительность.
– Эти люди будут знать нас как комедиантов, – проворчал Чолик, – а не как проводников новой религии, которая поможет им жить.
– Ох, – заметил Кабраксис, – я уж им помогу. Честно говоря, я хочу обсудить с тобой сегодняшнее вечернее собрание.
Возбуждение охватило Чолика. После двух месяцев, проведенных в дороге и в планах основать церковь, заложив фундамент власти, которая, несомненно, оттянет верующих от Церкви Закарума, он несказанно обрадовался, узнав, что демон готов начать.
– Значит, Брамвелл – то самое место?
– Да, – ответил Кабраксис. – Здесь, в городе, скрыты древние силы. Силы, которые я могу откупорить и придать им форму твоей судьбы и моей победы. Сегодня ночью ты заложишь первый камень церкви, о которой мы говорили. Но будет она не из кирпичей и извести, как ты, возможно, думаешь. Скорее, она воздвигнется из веры.
От такого комментария Чолик похолодел. Он хотел видеть здание, собор, который умалял бы своим величием Церковь Закарума в Вестмарше.
– Нам нужна церковь.
– У нас будет церковь, – заверил Кабраксис. – Но церковь во плоти привяжет тебя к одной точке. Я пытался объяснить тебе это, но ты так и не понял. А вера – слышишь, Баярд Чолик, первый избранный Черной Дороги, – вера переступает все физические границы, оставляя свои метины на века. Этого-то мы и хотим.
Чолик ничего не сказал, но образ прекрасной церкви продолжал маячить в его голове.
– Я продлил тебе жизнь, – заявил демон. – Не многие люди достигают твоих лет без моего дара. Неужели ты хочешь провести все последующие годы на одном месте, любуясь своим триумфом?
– Ты же сам говорил о необходимости терпения.
– Говорил и буду говорить, но ты не станешь деревом моей религии, Баярд Чолик. Мне не нужно дерево. Мне нужна пчела. Пчела, перелетающая с места на место, собирая для нас веру. – Он улыбнулся и похлопал Чолика по плечу. – Ладно, иди. Мы начнем здесь, в Брамвелле, с этих людей.
– Что я должен сделать? – спросил Чолик.
– Вечером, – сказал Кабраксис, – мы покажем этим людям силу Черной Дороги. Мы покажем им, что все, о чем они грезят, возможно.
Чолик вышел из кареты и направился к народу. На нем была его лучшая риза, но скромного убранства, чтобы не вызвать отторжения у бедняков.
По крайней мере, три сотни людей окружили поляну, на которой остановился караван. Еще одно кольцо вокруг Чолика образовали телеги, груженные соломой, яблоками, скотом. Под раскидистыми деревьями стояли пустые повозки, на которых расселись зрители.
– О, – прошептал кто-то, – вот идет проповедник. Ручаюсь, шутки и игры кончились.
– Если он начнет читать лекции и учить меня, как я должен жить и сколько платить религии, которую он представляет, – зашипел другой, – я сматываюсь. Я и так уже два часа глазел на актеров, терять еще больше времени неохота.
– У меня там поле осталось без присмотра.
– А у меня коровы еще не доены.
Опасаясь, что потеряет часть зрителей, собранных комедиантами, зная, что нет смысла говорить что-либо об обязательствах или пожертвованиях, Чолик вышел в центр поляны и вытащил железное ведерко с черной золой, которую дал ему Кабраксис. Произнеся одно-единственное Слово Силы, которое никто не услышал, он перевернул ведро.
Пепел полетел, мигом обернувшись плотной черной тучей, остановившейся в воздухе. Нескончаемый поток золы извивался подобно змее на горячей дороге, покачиваясь на кротком ветерке, струящемся по просеке. Внезапно облако рванулось вперед, осыпая землю пепельными завитками и петлями. Местами одни узоры из золы пересекались с другими. Но не смешивались, напротив, один слой завитушек зависал над другим в десяти футах, так что под ним мог свободно пройти человек.
Необычное зрелище тонких линий пепла, застывших в воздухе, привлекло внимание собравшихся. Возможно, тот, кто сотворил такое, не обычный жрец, а маг. Так что заинтригованные зеваки решили остаться и посмотреть, что сделает Чолик дальше.
Когда струйка золы остановила свой бег, она засветилась темным фиолетовым огнем, заспорившим на миг с сумеречным небом на востоке и догорающим за заливом закатом.
Чолик повернулся к зрителям, и глаза его встретились с множеством взглядов.
– Я принес вам силу, – сказал он. – Я дам вам путь, что приведет вас к мечтам, о которых вы грезили, но которые не воплотились в жизнь из-за несчастий и устаревших догм.