– Пожалуйста, капитан Райтен, встань. Если кто-то явился сюда и туман скрывает их присутствие, я хочу, чтобы ты разобрался с ситуацией.
Проявив самообладание, внявший предостережениям Райтен поднялся на ноги.
– Мы поняли друг друга?
Взглянув в глаза предводителя разбойников, Чолик уверился, что приобрел врага на всю жизнь. Жаль. Он рассчитывал, что капитан пиратов проживет немного подольше.
Эрибара Райтена весь флот Вестмарша называл не иначе как Капитаном Алых Вод. Мало кто оставался в живых, если он захватывал корабли, а большинство находило конец на дне Великого Океана или, особенно в последнее время, на дне Залива Вестмарша.
– Хорошо, – прорычал Райтен, однако звук из-за хрипоты получился не столь уж грозным. – Я справлюсь.
– Отлично.
Чолик стоял и смотрел на разрушенные, опустевшие дома – все, что осталось от порта Таурук. Он сделал вид, что не заметил ухода Райтена, и не показал, что услышал легкое шарканье ног вернувшегося проворного пирата, замыслившего, видно, ударить в спину.
Металл хладнокровно прошуршал, коснувшись кожи. Однако на этот раз – Чолик знал – клинок возвратился в ножны.
Чолик остался на балконе; он сидел обхватив колени, чтобы не трястись от холода и изнеможения, навалившегося после применения заклятия. Если бы он потратил еще немного энергии, то совершенно исчерпал силы и оказался бы полностью во власти Райтена.
«Ради Света, куда уходит время? Куда уходит моя мощь?» Глядя на ярко горящие на траурном покрывале ночи звезды, Чолик чувствовал себя старым и дряхлым. Руки словно сковал паралич. Большую часть времени ему удавалось контролировать их, но иногда он просто не мог справиться. И когда наступали часы беспомощности, он прятал руки от чужих глаз в складках своей ризы. Периоды слабости всегда проходили, но они становились все длиннее и длиннее.
Не так давно, в Вестмарше, один из младших жрецов заметил его растущую немощь и обратил на нее внимание старшего жреца. Когда это случилось, Чолик понял, что его отошлют из церкви, отправят в богадельню, дом упокоения, помогать старикам и больным, от которых жизнь уходит с каждым выдохом, где он станет облегчать им спуск в могилу, пока и сам не сляжет в постель. И одной лишь мысли о подобном конце своих дней оказалось достаточно.
Порт Таурук с погребенным под ним Рансимом, информация, собранная по крупицам в священных текстах, – вот что Чолик считал своим спасением. Темные силы, с которыми он добровольно связался в последние годы, помогут ему.
Взгляд его оторвался от звезд и упал на затянутую туманом реку. Белые, ватные облака катились по разоренным прибрежным землям. Дальше, к северу, племена варваров создали бы немало проблем, но здесь, в мертвых краях, на большом расстоянии от Вестмарша и Тристрама, они в безопасности.
По крайней мере, размышлял Чолик, были в безопасности, пока Райтен из своего последнего похода за свеженьким королевским золотом не приволок кое-кого в довесок. Жрец вглядывался в слоистый туман, но видел лишь верхушки высоких мачт пиратских шхун.
Фонари на борту этих судов, создавшие вокруг себя желтые и оранжевые нимбы, казались далекими светлячками. Сиплые голоса, голоса пиратов, а не обученных служек Чолика, набранных им за прошедшие годы, перекликались друг с дружкой с легкомысленным пренебрежением. Пираты болтали о женщинах и о том, как потратят «заработанные» сегодня деньги, совершенно не подозревая о силе, погребенной под городом.
Только Райтен проявил любопытство к предмету поисков. Другим пиратам было достаточно того, что золото продолжает течь в их карманы.
Чолик проклял свои параличные руки и холодный ветер, дующий с хребта Клюв Ястреба на восток. Если бы он был молод, если бы нашел священный текст визджереев не так поздно…
– Мастер…
Оторванный от раздумий, но тотчас же пришедший в себя, Чолик обернулся. Трясущиеся руки уже были спрятаны с глаз долой – под мантию.
– В чем дело, Нуллат?
– Простите, что нарушаю ваше уединение, мастер Чолик. – Нуллат поклонился.
Ему едва исполнилось двадцать, он был черноволосый и черноглазый. Балахон покрывали грязь и пыль, а гладкое лицо и руку украшали царапины, полученные им несколько дней назад во время несчастного случая при раскопках, унесшего жизни двух других служителей.
Чолик кивнул:
– Ты прекрасно знаешь, что вторгаться ко мне можно, лишь если произошло что-то действительно важное.
– Да. Брат Алтарин попросил меня найти вас.
Сердце в иссохшей груди Чолика заколотилось быстрее. И все же он обрел контроль над собой и своими эмоциями. Все служки, которых он подчинил своим целям, боялись его, но продолжали жаждать даров, которыми, как они верили, он наградит их. Жреца это вполне устраивало. Он молчал, отказываясь задавать вопрос, который после слов Нуллата буквально висел в воздухе.
– Алтарин полагает, что мы достигли последних врат, – сказал наконец Нуллат.
– И Алтарин приостановил работу? – поинтересовался Чолик.
– Конечно, мастер. Как вы и приказывали. Печати не сломаны. – Лицо Нуллата выражало беспокойство.
– Что-то не так?
Нуллат молчал, видимо, не решаясь сказать. Снизу все так же доносились голоса пиратов и поскрипывание корабельных снастей на реях и мачтах.
– Алтарин думает, что слышал голоса по ту сторону врат, – произнес все же Нуллат.
Чолик уставился на него.
– Голоса? – повторил жрец, чувствуя еще большее возбуждение. Внезапный прилив адреналина заставил руки дрожать сильнее. – Какие именно?
– Злые голоса.
Взгляд Чолика не отрывался от юноши.
– А ты ожидал какие-то другие?
– Я не знаю, мастер.
– Черная Дорога – путь не для слабых сердцем. – В священных текстах визджереев Чолик вычитал, что вымощена эта дорога костями мужчин и женщин, выросших в месте, где не было ни зла, ни раздоров. Они ни в чем не нуждались и ничего не желали, пока их не стало столько, что демоны могли использовать их в своих целях. – Что сказали эти голоса?
Нуллат покачал головой:
– Не знаю, мастер. Я не понял их.
– А Алтарин?
– Если он что и понял, мастер, то мне не сказал. Он лишь велел, чтобы я привел вас.
– И как же выглядят эти последние врата? – спросил Чолик.
– Как вы нам и говорили, мастер. Они огромны и внушают страх. – Глаза Нуллата расширились. – Я никогда не видел ничего подобного.
«И никто другой не видел такого многие сотни лет», – подумал Чолик.
– Готовь новый факел, Нуллат. Мы отправимся поглядеть, что же обнаружил брат Алтарин.
«И помолимся, чтобы священные записи не ошиблись. В ином случае зло, которое мы выпустим из ворот, убьет нас всех», – мысленно добавил он.
Прижимаясь к каменному утесу, скрытому туманом, стоя на носочках и держась кончиками пальцев одной руки, Дэррик Лэнг тянулся к следующему выступу. Талию его опоясывал крепкий трос. Через каждые пять футов он вгонял в щели в скале корабельные клинья, создавая лесенку для идущих за ним. К каждому клину моряк приматывал трос – если он оступится, канат не даст ему разбиться насмерть или шлепнуться в реку с шестидесятифутовой высоты. Если же что-то пойдет не так, он может утянуть за собой двоих товарищей, взбирающихся за ним. Туман тут такой густой, что баркаса внизу уже не разглядеть.
«Надо было привести с собой Карона», – подумал Дэррик, а пальцы его меж тем ухватились за выступ скалы, выглядевший достаточно прочным, чтобы выдержать его вес. Однако Карон – всего лишь мальчишка, а вылазка эта опасна. На борту же «Одинокой звезды» Карон – король такелажа. Даже если он не несет вахту на реях, его зачастую можно найти именно там, карабкающимся по мачтам, как мартышка. У паренька природная тяга к высоте.
Передохнув секунду, чувствуя, как дрожат от напряжения мускулы спины и шеи, Дэррик глубоко вздохнул, втянув в себя влажный запах заплесневелого камня и слежавшейся земли. И не смог отделаться от мысли, что он напоминает душок из вскрытой могилы. Одежда после погружения в реку промокла насквозь, было чертовски холодно, но он истекал потом. Это удивило моряка.
– Ты что, вознамерился разбить там лагерь, а? – окликнул снизу Мэт.
Он, казалось, как всегда, веселился, но те, кто хорошо знал матроса, уловили бы напряжение в его голосе.
– Отсюда, знаешь ли, прекрасный вид, – отозвался в тон другу Дэррик.
Его отвлекало от трудностей и даже забавляло то, что они здесь словно развлекаются, а не занимаются серьезным делом. Впрочем, приятели всегда общались именно так.
Обоим было по двадцать три, Дэррик – на семь месяцев старше, и большую часть этих лет они росли вместе в Хилсфаре. Жили среди горцев, грузили корабли в речном порту и учились убивать, когда племена варваров спускались с северных склонов в надежде на грабеж и разбой. Когда друзьям стукнуло по пятнадцать, они отправились в Вестмарш и дали присягу верности Королевскому Флоту. Дэррику пришлось сбежать от отца, а вот Мэт покинул добрую семью и перспективы унаследовать доходную мельницу. Если бы друг не ушел, Мэт наверняка бы остался, и иногда Дэррик чувствовал свою вину за это. Весточки и посылки из дома всегда заставляли Мэта говорить о семье, по которой он скучал.
Снова сосредоточившись, Дэррик осмотрел окрестности – разоренную землю и гавань, примерно в двухстах ярдах от него. Правда, на пути расположился еще один часовой пиратов. Дозорный развел костерок, незаметный с реки.
Дальше виднелись три рыболовных парусника с высокими мачтами и круглыми боками – корабли, созданные для речных путешествий и плавания в прибрежных водах, а не для походов в глубокое море; суда стояли на якоре в круглой, словно блюдце, гавани перед развалинами города. На картах капитана Толлифера это место называлось порт Таурук, но о нем ничего не было известно, кроме того, что городок вот уже много лет заброшен.
На кораблях мелькали фонари и факелы, но блуждали огни и в городе – Дэррик был уверен, что это пираты освещают себе дорогу. Хотя с чего бы им воспылать трудолюбием так рано поутру, молодой человек представить не мог. Клубящийся туман, смешиваясь с испарениями земли, ухудшал видимость, но, по крайней мере, двигающиеся огни Дэррик все же сумел различить.