– Это не пришло мне в голову, – признался Дэррик.
Хотя он не удивился бы, если бы узнал, что кто-то уже давным-давно похитил настоящий меч, оставив вместо него варварский клинок. Дэррик подумал об этом и тут же почувствовал укол вины за эту мысль, потому что тогда, выходит, старик потратил всю свою жизнь на охрану бесполезной штуковины.
Эллайджа Курган шагнул сквозь растаявшую стену:
– Кузнец, выковавший это оружие, как раз думал о таких вещах. Возможно, Ярость Шторма и не слишком изящный, но ты никогда не найдешь чего-либо более подлинного. Конечно, ты узнаешь это, только если сумеешь его взять.
Тарамис последовал за стариком.
Через секунду и Дэррик шагнул в магическую стену. И тут же его пронзил холод и скрутило чувство, что он с трудом продирается сквозь густые лесные заросли.
– Меч защищен от вторгающихся чужаков, – сообщил Эллайджа Курган. – Ни один человек не может ни прикоснуться к нему, ни тем более взять, если Кабраксиса нет в этом мире.
– А если кто-нибудь попробует? – спросил Дэррик.
– Меч не дастся ему, – ответил старик.
– А эти погибшие короли?..
– Один убил моих родных, – сказал Эллайджа. – Он и его солдаты умерли меньше чем через день. Свет не зол, как демоны, но он мстит тем, кто нарушит его законы. Другой попытался вытащить тело Хоклина из места его упокоения – тот встал и зарубил всех.
Дэррик боялся находиться в этом склепе, замаскированном под подвал. Хотя пещеры под портом Таурук были больше и гигантская дверь казалась более угрожающей, мертвец с мечом в руках выглядел почти таким же опасным. Дэррик с радостью покинул бы сейчас усыпальницу, согласившись никогда больше не видеть ничего магического.
Он взглянул на Тарамиса:
– Зачем тебе понадобилось, чтобы я оказался здесь?
– Потому что ты связан с этим, – ответил мудрец. – Связь эта возникла с того момента, как ты стал свидетелем прибытия Кабраксиса в наш мир. – Он посмотрел на покойника. – Я думаю, ты тот, кто может взять меч Хоклина и использовать его против демона.
– А почему не ты?
На миг он засомневался, а не использует ли его мудрец, не желая рисковать жизнью, чтобы добыть меч, подставляя вместо себя Дэррика.
Тарамис повернулся и потянулся к мечу. В нескольких дюймах от оружия рука его остановилась и затряслась. Все мускулы напряглись от усилия, лицо исказила боль. Наконец он с разочарованием и отвращением отдернул руку.
– Я не могу взять его, – объяснил мудрец. – Я не тот, кто ему нужен. – Он повернулся к Дэррику: – Но я верю, что ты – тот самый.
– Почему?
– Потому что Свет и Тьма уравновешивают друг друга. Каждый раз, когда в мир проникает сила Света или Тьмы, должен устанавливаться баланс. Демоны приходят в наш мир, а значит, создается и защита против них. А если Свет попытается сместить равновесие, выдвигая наделенный силой объект, направленный против Тьмы, в дело вступают силы Тьмы, восстанавливая баланс. В конечном счете, настоящая угроза равновесию, смещение власти в сторону Света или Тьмы, лежит в нас. В людях. Когда во времена, известные как Великое изгнание, три верховных демона попали в мир людей, архангел Тираэль собрал магов, воинов и ученых на востоке и организовал Братство Хорадрим. Эти люди никогда бы не собрались вместе и не сконцентрировали силу, если бы демоны не бродили по нашему миру. Если бы Тираэль попытался сделать это до появления Единого зла, Тьма нашла бы средства ударить по равновесию.
– Это не объясняет, почему ты считаешь, что я могу взять этот меч. – Дэррик даже не пытался сделать движение к оружию.
– Когда я прибыл в Вестмарш, я слышал рассказы о тебе, – сказал Тарамис. – И я начал искать тебя. Но ты исчез. Я нагнал твой корабль, но никто из команды не знал, где ты. Я не мог распространяться повсюду о том, что разыскиваю тебя, потому что это могло насторожить приспешников Кабраксиса, и ты бы поплатился жизнью. – Он замолчал и посмотрел в глаза Дэррику. – А что до меча, возможно, я и не прав. Если так, тебе просто не удастся даже прикоснуться к нему. Терять тебе нечего.
Дэррик взглянул на Эллайджу Кургана.
– До того, как меч укрыли от чужих глаз, – кивнул старик, – многие пробовали взять его, вот как сейчас Тарамис. Однако им не удалось сделать этого, ибо их сердца не были избавлены от зла.
Дэррик посмотрел на труп и оружие в его руках.
– Так меч Хоклина когда-нибудь брали?
– Никогда, – ответил Эллайджа. – Никто не вынимал меч из его рук. Даже мне не взять оружие. Меня просто сделали его защитником. А после меня охранять меч станет мой внук.
– Попробуй, – настаивал Тарамис. – Если у тебя не получится, значит, я был дураком и выложил секреты, о которых лучше было бы помалкивать.
– Да, – сказал Эллайджа Курган. – При мне еще никто не приходил за мечом. Я уже начал думать, что мир забыл о нем. Или что демон Кабраксис изгнан из нашего мира навеки.
Тарамис опустил руку на плечо Дэррика.
– Но демон вернулся, – вздохнул мудрец. – Мы знаем это, не так ли? Демон вернулся, и меч должен даться в руки.
– Но разве я избранный? – Дэррик даже охрип.
– Иначе и быть не может, – ответил Тарамис. – Я просто помыслить не могу, чтобы это оказался кто-то другой. Твой друг погиб. Должна быть какая-то причина, почему ты не разделил его участь. Тебя пощадили. Равновесие, Дэррик. Силы Тьмы всегда должны нивелироваться радением Света.
Дэррик взглянул на меч. Запах стойла за отцовской лавкой вернулся к нему.
«Ты ни на что не годен! – орал отец. – Ты криворукий тупица и умрешь криворуким тупицей!»
Дни, недели, годы гремели эти слова в голове Дэррика. Боль снова пронзила тело, напомнив, какие порки он переносил и оставался жив. Голос отца не раз за минувший год настигал его, и он пытался заглушить его крепким вином, тяжелой работой и суровыми разочарованиями… и виной за смерть Мэта Харинга.
Разве это не достаточное наказание? Дэррик смотрел на простой меч, стиснутый руками мертвеца.
– Так, если я не смогу взять меч?.. – голос Дэррика сорвался.
– Тогда я попытаюсь разгадать тайну меча, – ответил Тарамис. – Или найду другой способ сразиться с Кабраксисом и его проклятой Церковью Пророка Света.
Но мудрец верил в него, Дэррик знал это, и потому ему было еще тяжелее.
Оттолкнув от себя страхи, окаменев, омертвев внутри, как тогда, перед отцом в сарае, в Хилсфаре, Дэррик шагнул к лежащему телу. И потянулся к мечу.
В дюйме от эфеса клинка рука застыла, и он обнаружил, что не способен продвинуться дальше.
– Я не могу, – выдохнул Дэррик, отказываясь сдаваться, отчаянно желая схватить меч и доказать, что он чего-то да стоит, хотя бы самому себе.
– Пытайся, – велел Тарамис.
Дэррик видел, как дрожит его рука от усилий. Он чувствовал себя так, словно пытается втиснуть пальцы в каменную стену. Боль затопила его, но меч по-прежнему не давался.
«Ты глуп, мальчишка, и ты ленив. Ты не стоишь времени, сил и еды, которые тратятся на тебя», – вновь заорал отец.
Дэррик сражался с преградой – только бы рука прошла! Теперь он надавил всем телом, чувствуя, что барьеру нипочем его вес.
– Полегче, – предостерег Тарамис.
– Нет, – бросил Дэррик.
– Брось, парень, – махнул рукой Эллайджа Курган. – Так не должно быть.
Дэррик тянулся к мечу, стремясь преодолеть хоть долю непроходимого дюйма. Кости пальцев едва не протыкали плоть. Боль растекалась по руке, но он лишь стиснул покрепче зубы.
«Надо было пристукнуть тебя в тот день, когда ты родился, мальчишка. Тогда бы ты не вырос позором на мою голову», – отец не желал успокаиваться.
Дэррик тянулся… испытывал мучения, но тянулся.
– Брось это. – Вот и Тарамис уже сдался.
– Нет! – выкрикнул Дэррик.
Тогда мудрец схватил его за плечо и попытался оттащить.
– Тебе будет очень плохо, парень, – сказал Эллайджа. – Эту вещь нельзя заставить.
От боли слух Дэррика помутился. Картина падения Мэта со скалы снова закружилась в мозгу. Вина переполнила Дэррика, и вторило ей ощущение собственной бесполезности, внушенное когда-то ребенку так часто повторяемыми словами отца. На миг он подумал, что боль раздавит его, расплющит на месте. Он боролся за меч, не уверенный, сможет ли теперь опустить руку, если захочет.
Куда ему идти, если он провалит дело? Дэррик не знал ответа.
А потом в голове его прозвучал холодный, спокойный голос с крохотным намеком на насмешливое изумление:
– Возьми меч, шкипер.
– Мэт? – едва не вскрикнул Дэррик. Он был так поражен, услышав голос Мэта, что сперва даже не понял, что упал поперек трупа Хоклина, ударившись коленями о земляной пол. Рука инстинктивно стиснула рукоять меча, но глаза обшаривали тени склепа, разыскивая Мэта Харинга.
Но рядом стояли лишь Тарамис и Эллайджа Курган.
– Ради Света, – прошептал старик. – Он взял меч.
Тарамис победно улыбнулся:
– Я же тебе говорил!
Дэррик опустил глаза на тело мертвеца, оказавшееся так близко. Оно было неестественно холодным даже для покойника.
– Бери меч, Дэррик, – поторопил мудрец.
Медленно, еще не веря себе, не зная, действительно ли он слышал голос Мэта, было ли это частью какого-то заклинания, снимающего защиту с меча, или звук родился лишь в его воображении, Дэррик вытащил меч из рук мертвого воина. Несмотря на длину и незнакомый стиль, меч удобно лег в ладонь. Дэррик встал и поднял оружие перед собой.
Выщербленный темный металл поймал свет фонаря Эллайджи и тускло заблестел серебром.
Тарамис осторожно потянулся к мечу, но рука его остановилась, не дойдя до клинка.
– Я все еще не могу прикоснуться к нему.
Старик тоже попытался – с тем же результатом.
– И я. И никто из моей семьи никогда не мог дотронуться до меча. Когда мы перемещали его, нам приходилось переносить и тело Хоклина. – В голосе старика прозвучала грустная нотка.
Дэррик осознал, что забрать меч означает оставить деда и внука без дела – им теперь не о чем заботиться и нечего охранять. Бывший моряк посмотрел на старика.