оне. Аналогичные монополистические тенденции проявлялись и в других областях экономической жизни, например в судоходстве и в банковом деле. В судоходстве примерно такой же монополистической властью, как «Юнайтед Эфрика компани» в торговле, обладала «Элдер Демпстер энд Ко». В Британской Западной Африке до создания в 1926 г. «Барклэйз бэнк» банковое дело было монополизировано «Бэнк оф Уэст Эфрика». Франция основала одну на все свои заморские территории огромную банковскую монополию – «Банк де л’Африк Оксиденталь». Сдерживая конкуренцию, подобная тенденция к образованию монополий тормозила развитие производительных сил. Сказанное здесь имеет важное значение для понимания устойчивости отсталости. Тенденция к образованию монополий вызывает и другие, не столь явные, хотя не менее важные, последствия. Мы о них только упомянем, так как здесь не имеет смысла обсуждать сложные вопросы, связанные с этим. Прежде всего, тенденция к образованию монополий в немалой степени способствует становлению и укреплению этатизма, т. е. выполнению тех заметных и всеохватывающих задач, которые стоят перед государством в обществе, особенно в области экономики. Как станет ясно из дальнейшего изложения, этатизм оказал в Африке серьезное влияние на процесс накопления капитала и перспективы изменения состояния, характеризующегося недостаточным развитием. Далее, тенденция к образованию монополии способствовала возникновению противоречий между осуществлением экономической и политической власти, которое приобретает большую важность в эпоху постколониализма. Кроме того, действие этой тенденции столь сильно, что может оказаться стертой граница между собственно капиталистическим и первоначальным накоплением капитала. Чтобы оценить важность этого замечания, полезно вспомнить, что капиталист действует под влиянием двух страстей: жадности и страха, стремления получить как можно больше и страха потерять все в погоне за бóльшим. Равновесие здесь зависит от нескольких факторов; среди них один из самых важных – соотношение поддерживающих противоположные интересы сил. В Африке монополии имели довольно четкое представление о соотношении этих сил, что оказывало влияние на их поведение в сфере накопления капитала. Уверенные в своем могуществе, они начали действовать грубо, шли напролом, а иногда прибегали и к неприкрытому принуждению, за которым стояла мощь государства. В результате накопление капитала зачастую выглядело как первоначальное накопление. Как мы увидим в дальнейшем, такой характер накопления капитала существенным образом сказался не только на развитии капитализма в Африке, но и на закреплении экономической отсталости.
Колониальная экономика в странах Африки отличалась тем, что экспортные доходы и фонды развития зависели от экспорта незначительного числа товаров, что отражают данные, приведенные ниже в таблицах, которые дают также общую характеристику колониальной экономики африканских стран.
Таблица 1.Физический объем и стоимость экспорта Нигерии (1956–1958 гг.)
Прежде всего возникает мысль приписать узость базы, обеспечивающей получение внешнеторговой выручки, природным условиям колоний: здесь сосредоточены запасы полезных ископаемых, существует определенный климат,
Таблица 2. Экспорт африканских стран, целиком или главным образом основанный на монокультуре (1935–1954 гг., млн национальных денежных единиц и процентная доля в экспорте)
в тех или иных местностях культивируются известные культуры. Однако это было бы ошибкой, поскольку нельзя сбрасывать со счетов истории развития колоний. Проблема узости ресурсной базы связана главным образом с тем, что колонизация Африки осуществлялась в интересах капиталистического накопления, а не в интересах развития Африки. Обычно колонизаторы старались продать те товары, которыми она располагали, и стимулировали развитие производства экспортных товаров тогда и там, когда
Таблица 3. Некоторые основные экспортные позиции африканских стран с полудиверсифицированным экспортом (1938/1950-1957 гг., млн. национальных денежных единиц и доля в экспорте).
и где это было выгодно, не утруждая себя всерьез решением вопроса о том, как их экономическая деятельность увязывается с общим развитием колонии (в лучшем случае этот вопрос ставился как второстепенный). Типичным примером эксплуататорского характера экономической деятельности колониального капитализма была добыча англичанами золота в Гвинее и Уганде. Англичане как могли быстро выбирали золото, нанося значительный ущерб окружающей среде. Когда запасы золота истощились, англичане просто ушли. Народ Гвинеи остался таким же бедным, каким и был; единственным следом подобной деятельности остались рубцы, нанесенные природе страны.
Выращивание экспортных культур колониальный капитализм стимулировал ad hoc, в соответствии со спросом, рождаемым капиталистическим накоплением. В некоторых случаях это означало переход к совершенно новым культурам. Например, в Гане первые эксперименты с выращиванием какао-бобов были проведены членами Базельской миссии в 60-х годах прошлого века. И к 1911 г. Гана стала крупнейшим в мире производителем какао-бобов; в 1939 г. они уже составляли 80 % стоимости ее экспорта.
Таблица 4. Бюджет развития Танзании (1948-61 гг., тыс. ф. ст.)
Гана служит не единственным примером. Как правило, если та или иная страна особенно подходила для производства товарной культуры, пользующейся за рубежом хорошим спросом, то, сочетая стимулы с санкциями, эту страну заставляли направлять огромные усилия на производство данной культуры. И вскоре страна начинала специализироваться на производстве нового товара. Именно это и произошло в Гане. До того как страна перешла к выращиванию какао-бобов, в ее экспорте преобладали пальмовое масло и кокосовые орехи, на которые приходилось более половины экспорта сельскохозяйственной продукции. Однако уже к 1910 г. благодаря выращиванию какао-бобов их доля снизилась почти до 10 %. На севере Нигерии до первой мировой войны производство арахиса было весьма незначительным. В последующем же англичане предприняли большие усилия по расширению его плантаций. Производство арахиса увеличивалось столь быстро, что вскоре он стал главной экспортной культурой страны. Сенегал в середине XIX в. практически не экспортировал арахис, но под влиянием торговли с Европой и колонизации экономика страны быстро стала преимущественно «арахисовой». Аналогичные изменения произошли и в Гамбии. Пока она не была окончательно колонизирована, почти весь ее экспорт состоял из шкур и воска, на которые приходилось, вероятно, 90 % стоимости экспорта. Под воздействием торговли с Англией и США (и особенно после колонизации страны) в Гамбии настойчиво насаждалось производство арахиса, так что к середине XIX в. его доля в экспорте превысила 60 %. Такое понимание колонизаторами возможностей извлечения прибыли и стремление довести ее до высшего предела не способствовали диверсификации колониальной экономики. Можно было бы предположить, что в подобных случаях (довольно многочисленных), когда иностранный капитал находил совершенно новые возможности для прибыльного инвестирования, будет наблюдаться диверсификации экономики. Но это не так. Во внешней торговле новые товары не добавлялись к старым, а вытесняли последние, поэтому структура экспорта менялась без диверсификации экономики. Так, в Гане выращивание какао-бобов вытесняло производство пальмового масла и кокосовых орехов, а не дополняло его. То же самое случилось и в Гамбии, когда там усиленно насаждалось производство арахиса. Одним из наиболее драматичных примеров рассматриваемого явления служит вытеснение производства кокосовых орехов, пальмового масла, арахиса и какао-бобов – практически единственных экспортных товаров – добычей нефти в Нигерии послеколониальной эпохи. Тенденция к замене в условиях экономической экспансии одних экспортных товаров другими (вместо диверсификации экономики) порождалась не только капиталистической погоней за прибылью. Она усиливалась благодаря особенностям сырьевых товаров. Для последних характерны в краткосрочном аспекте колебания цен и относительная неэластичность предложения. Достаточно длительное ослабление внешнего спроса на экспортируемую культуру может легко вызвать потерю интереса экспортирующей страны к выращиванию данной культуры и использование земли, как и других ресурсов, для иных целей.
С понятием зависимости связано много серьезных проблем. Но здесь мы не будем останавливаться на их рассмотрении. Для наших целей достаточно просто определить данное понятие. Экономика зависима в той степени, в какой ее положение среди хозяйств других стран и связи с последними в международной системе, а также раздробленность ее внутренней структуры делают ее неспособной к самостоятельному развитию. По этому признаку экономика всех колониальных стран Африки носит в значительной мере зависимый характер. Рассмотрим некоторые конкретные проявления зависимости колониальной экономики африканских стран.
Для начала остановимся на зависимом характер колониальной денежной системы. Такая система неизбежно служила «продолжением» денежной системы метрополии. Контроль над резервами колонии и эмиссия денежных знаков осуществлялись в метрополии. Подобный контроль оправдывался тем, что придавал денежной системе колонии стабильность и международное признание, облегчая колонии осуществление внешнеторговых операций. Однако, по существу, зависимость денежной системы колоний служила выражением эксплуатации. Например, банки колоний, мобилизуя сбережения африканских вкладчиков, кредитовали европейских предпринимателей. Эти банки избегали предоставлять кредит африканцам. Иногда подобная дискриминация даже получала законное основание. Например, в колониальной Кении пресловутый декрет предусматривал, что долговые обязательства африканцев на сумму свыше 200 кенийских шиллингов (около 12 ф. ст.) не имеет законной силы. Этот закон, естественно, стал основанием для отказа предоставлять ссуды африканцам.