го экономического сообщества. Безуспешность попыток освободиться от технологической зависимости, наверное, связана с высокой монополизацией рынка технологии (последний представляет собой важное образование, требующее определенного внимания). Промышленно развитые страны Запада пользуются всеми преимуществами монополии на научно-технические достижения. В 1940 г. им принадлежало 94 % всех патентов, в 1950 г. – 94,2 %. Эта доля лишь незначительно снизилась – до 84,5 % в 1960 г. и до 80,2 % в 1970 г. В самих капиталистических странах Запада патенты все больше сосредоточиваются в руках корпораций, а не частных лиц. Помимо всего прочего, данная тенденция отражает возрастающую роль капиталистических корпораций в области исследований и разработок.
По мере усложнения технологии, поднимающего стоимость дальнейшего технического развития, доля патентов, выданных частным лицам, снижается. Эта тенденция имеет большое значение, особенно для развивающихся стран. Во-первых, как показал Клив Томас («Dependence and Transformation», New York, 1974), «владение технологией является главным образом объектом монополии капиталистического хозяйственного центра; при этом преобладание мотива прибыльности заставляет предполагать, что распределение этой технологии должно неизбежно подчиняться определенным закономерностям, действующим на рынке. Среди таких закономерностей – необходимость балансировать распределение технологии (т. е. прибыли от ее использования) таким образом, чтобы сохранить монополию, и не просто сохранить, а распространить ее дальше путем захвата действительно важных стратегических областей в технологическом лидерстве по мере их формирования. Таким образом, сдвиги в характере эксплуатации странами-метрополиями ресурсов периферии (в частности, сдвиг от производства сырьевых товаров к развитию легкой промышленности) отражают “перемещение” технологической зависимости периферии в сравнительно новые области – вычислительную технику, производство аппаратуры связи и т. п., – а также готовность центра отдать по определенной цене и для ограниченного использования технологию для легкой промышленности, позволяющую производить определенные объемы потребительских товаров». Возможность весьма желательной сейчас передачи технологии практически на любых условиях остается весьма проблематичной. Главными источниками передаваемой технологии обычно считались многонациональные корпорации.
В настоящее же время это мнение представляется в значительной степени ошибочным, поскольку многонациональные корпорации едва ли располагают необходимой технологией для ее передачи. Обычно передается та технология, которая имеется в наличии, а не та, которая необходима. Созданная для удовлетворения потребностей, совершенно отличных от потребностей африканских стран, рассчитанная на применение в совершенно иных условиях передаваемая технология «не вписывается» в национальную культуру и местную систему производства, поэтому ее способность стимулировать дальнейшее техническое развитие стран Африки остается весьма ограниченной. Чаще всего передача технологии – в любом случае несоответствующей (inappropriate) – способствует развитию производства тех товаров, которые не отвечают нуждам подавляющего большинства африканского населения. Производство, оторванное от потребностей, лишает страны Африки возможности создавать собственную технологию. К сожалению, у многонациональных корпораций практически нет стимулов создавать технологию и производить товары, в большей степени соответствующие потребностям масс в развивающихся странах. Причины этого в сжатой форме выражены ЮНКТАД: «Во-первых, хотя выгода от подобной ориентации для общества была бы велика, заинтересованность в ней частного капитала невысока по причине ограниченности покупательной способности тех групп получателей дохода, которые приобретали бы такие товары. Во-вторых, приспособление того или иного конкретного производства к индивидуальным потребностям и уникальным условиям развивающихся стран противоречит принципу эффективности, опирающемуся на стандартизацию, единые спецификации и требования по качеству. Модификация характеристик продукта в случае дифференциации изделий затрудняет сохранение тех стандартов качества, с которыми (обоснованно это или нет) ассоциируются у потребителя те или иные торговые марки. Наконец, подобная стратегия противоречила бы идее достижения “глобального превосходства”, заложенной в западной модели развития».
К сказанному следовало бы добавить, что сам процесс передачи технологии наталкивается на множество трудностей и часто способствует усилению эксплуатации развивающихся стран. Это можно проиллюстрировать на примере действия патентно-лицензионной системы. Казалось бы, развивающимся странам выгодно выдавать патенты и приобретать лицензии. Обычно это дает развивающейся стране возможность развертывать такое производство, которое в ином случае было бы ей недоступно, привлекать иностранные инвестиции, увеличивать объем добавленной стоимости и поступление иностранной валюты, стимулируя расширение импортозамещающего производства. В данном случае легко сделать допущение о взаимосвязанности защиты собственности на изобретения и привлечения иностранных капиталовложений. Однако различные исследования – например, Р. Вернон. «Международная патентная система и внешняя политика»; Э. Пенроуз. «Международное патентное дело и слаборазвитые страны» (The Economic Journal, 1973, № 83, 331) – показали, что соображения, связанные с необходимостью защиты собственности на изобретения, почти не оказывают влияния на инвестиционные решения в странах Африки. Да и нет необходимости опираться на них. Достаточно указать, что развивающиеся страны, заключающие патентные соглашения, обычно сталкиваются с огромными затруднениями. Прежде всего, подобные соглашения предполагают лицензионные отчисления, которые (в условиях монополизации рынка технологии) могут быть необычайно высокими. Они часто включают ограничительные условия, определенные обязательства по отношению к управлению производством, реализации продукции, способные вызвать исключительно высокие прямые и косвенные издержки. Примером эксплуататорского характера подобных обязательств, приведенным в хорошо известном исследовании аргентинской фармацевтической промышленности, озаглавленном «La Industria Farmaceutica Argentina Estructura у Compoxtamiento» (1973), может служить указанная его автором Дж. Кацем «средневзвешенная величина удорожания на 680 %». В более раннем исследовании, касающемся положения дел в фармацевтической промышленности Колумбии (опубликованном в «Revista de Planceacion у Desarrotlo», 1971), Ц. Ваитос называет величину удорожания на 155 % по сравнению с уровнем мировых цен. В соответствии с расчетами автора, если этот вывод верен для всех фармацевтических фирм страны, то переплата равна потере для платежного баланса страны более 20 млн долл. Эксплуатация такого рода – это еще не сама проблема, а только ее проявление.
Действительной проблемой представляется техническая отсталость и зависимость, которые дают развитым странам возможность контролировать, что и как развивающиеся страны производят, а также контролировать общую направленность их развития. Вследствие сильной технологической зависимости, которая имеет тенденцию со временем углубляться, африканским странам трудно добиться успехов в борьбе за осуществление развития, поскольку они зависят от промышленно развитых стран и от монополизированного характера мирового рынка технологии. Еще труднее им отойти от капиталистического пути развития.
В области торговли сохраняются старые формы зависимости африканских стран, хотя здесь эти страны располагают сравнительно более широкими возможностями выбора. Львиная доля экспорта африканских стран достается прежним метрополиям, а также западным союзникам этих метрополий. Если дезагрегировать статистические данные о структуре торговли, получив показатели по отдельным странам, то окажется, что в торговых отношениях африканские страны с прежними метрополиями связаны теснее, чем с какими-либо другими странами. По экспорту Нигерия привязана в большей степени к США, чем к Великобритании – своей прежней метрополии. Это объясняется экспортом в США нигерийской нефти. Финансовая зависимость страны едва ли уменьшилась после получения ею независимости. Африканские страны тесно привязаны в финансовом отношении к своим бывшим метрополиям и западному капиталу в целом. Статистические данные о размерах иностранной помощи и инвестициях рассказывают нам историю сохранения зависимости Африки довольно кратко. На деле зависимость – понятие более глубокое. Например, после почти двух десятилетий политической независимости государства зоны франка так и не смогли добиться выпуска собственной, признанной в международных отношениях валюты. Используется валюта франк франко-африканского сообщества (франк КФА), международный статус которой определяется лишь ее свободной конвертируемостью на французский франк. Чтобы получить эту сомнительную привилегию, страны зоны франка должны принять на себя определенные обязательства по отношению к французскому казначейству, включая депонирование во Франции своих резервов. Формально Франция является гарантом, однако занимает такое положение, которое практически во всех отношениях не влечет за собой для нее никакого риска или потерь, поскольку депонированные во Франции резервы африканских эмиссионных банков, как правило, всегда способны покрыть их дефициты. Для африканских же стран привязанность к французскому франку сопряжена с весьма серьезными потерями. Она ограничивает самостоятельность в проведении валютной политики, в частности ставит курс национальной валюты в зависимость от стабильности французского франка, так как паритет национальной валюты относительно франка твердо фиксирован.
Решая собственные экономические проблемы, Франция часто не задумывается о последствиях своей политики для африканских стран, чьи валюты связаны с франком, а фактически иногда эксплуатирует эту связь в своих интересах. Как пишет Алекс Рондос (West Africa, № 3294, 8 September 1980), «факты говорят о том, что валютная политика Франции за последние два года вырабатывалась без соответствующих консультаций со странами зоны франка. Действуют и два других фактора: девальвации французского франка, особенно в начале 60-х годов, определенно усилили позицию Франции по отношению к африканским странам, а также помешали попыткам франкоязычных африканских правительств расширить круг своих партнеров, и т. д. Деятельность последних в сфере торговли до сих пор остается скованной, поскольку Франция служит важным партнером для всех этих стран. Девальвация франка сказывается также на состоянии платежного баланса развивающихся стран, увеличивая их и без того значительную внешнюю задолженность». Алекс Рондос рассматривает также негативное влияние указанных событий на движение капитала африканских партнеров Франции. «Второй важной особенностью зоны франка, – пишет он, – является свободный перелив капитала, возможность которого определяется существованием фиксированных паритетов. Такой перелив капитала не позволяет контролировать реп