Были и иные рассказы: о легионе дьяволов с крыльями летучих мышей, о шабаше ведьм в разрушенном монастыре, и самая драматичная эпопея, о крысах – армия тощих и облезлых тварей однажды вырвалась из замка и захлестнула окрестности, пожирая птиц, кошек, собак, свиней, овец, коров. Они загрызли даже двух несчастных прохожих, прежде чем их голодная ярость поутихла.
Много чего я наслушался, пока упорно и кропотливо восстанавливал замок предков. Спустя два года все атрибуты средневековья были искусно воспроизведены, а свежая кладка идеально сочеталась с фрагментами древних стен и фундаментом. Как уже упоминалось ранее, 16 июля 1923 года я переехал в поместье. Со мной поселились семеро слуг и девять кошек. Старшему коту, Чернохвосту, было семь лет, он приехал со мной из Бостона. Остальные приблудились, пока я жил в семье капитана Норри, во время восстановления замка.
По случайному везению, накануне переезда мне удалось купить на аукционе в Лондоне связку пожелтевших бумаг – архив одного из герцогов Нортумберлендских. Разбирая древние страницы, я нашел отчет о расследовании трагедии в Эшемском приорате. Оказалось, что полиция нашла немало улик, подтверждающих виновность моего предка, Вальтера де ла Фоэра. Были все основания обвинить его в убийстве членов семьи, включая женщин и детей. Установлено, что сбежать юному барону помогали четверо сообщников из числа старых слуг. На допросе они сообщили, что за две недели до резни, Вальтер сделал шокирующее открытие, которое изменило его отношение к отцу и братьям. Убийца не раскрыл всех подробностей, но сказал слугам, что только что очистил землю от древнего проклятия. И они поверили, ведь эти люди долгие годы слушали жуткие легенды о бесчинствах де ла Фоэров.
Читая старинные бумаги, я даже предположить не мог, что же это было за открытие и почему оно привело к столь ужасному решению. Но вскоре мне открылась страшная правда.
22 июля произошел первый инцидент. Мой старый кот, настроения которого я хорошо изучил еще в Америке, вдруг начал вести себя непривычно. Ленивый и вечно сонный Чернохвост, забегал по комнатам, настороженно и тревожно обнюхивая стены, а порой и царапая лапой новые обои. Понимаю, насколько банально это звучит, в дешевых книжках о призраках, собака всегда рычит или воет, прежде чем хозяин увидит покрытую простынями фигуру, – но я не стану грешить против истины. На следующее утро дворецкий пожаловался на поведение всех кошек в доме. Он пришел в мой кабинет – высокую комнату на втором этаже, с резными арками, дубовыми панелями и тройным готическим окном.
– Кошки просто взбесились, милорд, – сказал он. – Сами поглядите.
Я выглянул в коридор и увидел, как Чернохвост ползет вдоль западной стены и царапает деревянные панели, покрывающие древний камень.
– Они чуют крыс или мышей, – продолжал дворецкий дрожащим голосом.
– Глупости, – отрезал я. – Капитан Норри заверил меня, что всех грызунов в этих местах извели лет сто назад. Откуда бы им взяться?
Той же ночью я отправился спать в западную башню. Кровать с балдахином стояла посреди круглой комнаты, увешанной старинными бельгийскими гобеленами. Чернохвост привычно устроился у меня в ногах, поверх одеяла. Погасив электрические лампочки, искусно замаскированные под старинный подсвечник, я смотрел в узкое окно на круглую белую луну. Вокруг нее вспыхивали огоньки, похожие на северное сияние, отчего на стеклах вырисовывались красивые узоры. В какой-то момент я, должно быть, задремал, но совершенно не запомнил, что мне снилось. Кот вцепился когтями в мою левую ногу. Он пристально смотрел на стену в двух футах от окна, точку, которая, на мой взгляд, ничем не отличалась от остальных. Я уставился туда, не понимая, что именно привлекло внимание Чернохвоста. Когда глаза устали, я моргнул. Но за миг до этого, узорчатая ткань шевельнулась. Или мне показалось? Я прислушался. От стены донесся отчетливый шорох. Кот прыгнул, срывая гобелен. Обнажилась древняя каменная кладка, местами залатанная реставраторами. Я включил свет, осмотрел каждый стык между камнями и щели за плинтусами, но не обнаружил каких-либо следов крыс или мышей. Чернохвост вернулся в кровать и безмятежно уснул, а я не сомкнул глаз до рассвета.
Утром я позвонил Эдуарду Норри, который чрезвычайно заинтересовался моим рассказом. Капитан одолжил мне несколько заржавевших мышеловок и ведро крысиного яда, которым изводили грызунов его деды. Слуги разбросали отраву по всему замку, а ловушки поставили у моей кровати. Поэтому я спокойно уснул. Но ближе к утру меня одолели кошмары. Приснилось, что я стою на высоком утесе и смотрю на сумеречную пещеру, затопленную грязной и затхлой водой. Демон-пастух с длинной седой бородой выгнал из подземного хлева стадо непонятных запаршивевших зверей, с дряблыми обвисшими боками. От вида этих омерзительных животных меня чуть не стошнило. Пастух подгонял их огромным посохом, а когда стадо выбралось на берег, громко свистнул. Тут же орда гигантских крыс появилась из ниоткуда, и, хрипя и повизгивая, принялась пожирать кабанов. А демон, тяжело опираясь на посох, вернулся в зловонную пещеру.
От этого ужасного сна меня разбудил Чернохвост, который в панике метался по кровати. На этот раз источник его беспокойства не вызывал сомнений: в стене ползали грызуны, судя по звуку – гигантские. Я включил свет и успел заметить дрожь, бегущую во все стороны по самому большому гобелену, отчего его узоры будто танцевали. Движение исчезло почти сразу, а вместе с ним и звук. Вскочив с кровати, я постучал по стене кочергой, а потом брезгливо приподнял край гобелена, ожидая увидеть противные крысиные морды. Не там были только камни. Я осмотрел мышеловки, установленные в комнате, и обнаружил, что вся приманка съедена, но ни одна крыса так и не попалась.
О дальнейшем сне не могло быть и речи, поэтому я зажег свечу и спустился по лестнице. За мной по пятам шел Чернохвост. Я зашел в кабинет и прислушался к звукам за дубовыми панелями. Определенно, там копошились крысы. Я включил электрический свет, но на этот раз шум не утих. Крысы продолжали шуршать, и это было слышно настолько отчетливо, что мне даже удалось определить направление – куда они бежали. Эти мерзкие твари мигрировали с немыслимых высот в подвалы под замком.
Послышались шаги в коридоре, и через мгновение двое слуг постучали в дверь кабинета. Они сообщили, что все кошки сбежались к входу в подвал, и с воем царапают закрытую дверь.
– Мы не понимаем, что происходит, милорд.
– Разве вы не слышите, как топают крысы в стенах? – удивился я.
– Нет, милорд.
Я приложил ухо к дубовой панели, но все звуки стихли. Когда мы со слугами спустились к двери подвала, то обнаружили, что кошки уже разбежались. Я снова допросил прислугу, но, похоже, никто не слышал крыс, кроме кошек и меня. До утра я просидел в кабинете, вспоминая древние легенды о замке, в котором я жил. Прикорнув в кресле до полудня, я позвонил капитану Норри, и пригласил его в гости. Услышав новую историю о крысах, Эдуард сам вызвался спуститься со мной в подвал. Мы не нашли ни одного крысиного следа, но потом забыли о грызунах и удивленно рассматривали низкие арки и массивные столбы, выточенные римлянами. На стенах были вырезаны полустертые надписи, знакомыми антикварам, которые неоднократно исследовали эти руины: «GETAE · PROP · TEMP · DONA» и «PRAEG · PONTIFI · ATYS».
Я вздрогнул, увидев имя Атиса, древнего бога фригийцев, культ которого запрещали в древнем Риме из-за излишней жестокости его поклонников. Норри пытался разобрать символы, выбитые на гранитной плите, отделанной мрамором.
– Этот полукруг… Солнце? Не знаю… Возможно, это алтарь… Римляне вряд ли привезли его с собой, нет, скорее всего, они просто использовали алтарь из более старого храма, который стоял на этом месте в незапамятные времена…
– Смотрите-ка, здесь какие-то бурые пятна, – я поднес фонарь и осветил подножие алтаря.
– Засохшая кровь? – предположил Эдуард.
– Не исключено… Или какое-то зелье, – я размышлял вслух. – А вот здесь, на углу, камни сильно закоптились. Тут разжигали костры!
Мы с Норри решили переночевать в подвале. Тогда эта мысль показалась нам достаточно здравой. Слуги принесли кушетки, а я велел им запереть кошек в комнатах наверху и не подпускать их к двери подвала. Только Чернохвосту я позволил остаться с нами – как для охоты на крыс, так и для компании.
Подвал находился очень глубоко под фундаментом древнего храма. Я не сомневался, что полчища крыс стремятся именно сюда. Но почему? Об этом я размышлял, пока мы с Норри лежали в ожидании появления грызунов. Размышления погружали меня в сон, тогда я вскакивал и делал несколько шагов, чтобы бороться с дремотой. Однако Морфей, в конце концов, победил. Мне приснился тот же кошмар, что и прошлой ночью. Я снова увидел сумеречный грот и демона-пастуха с его немыслимыми тварями, покрытыми плесенью, валяющимися в грязи… На этот раз они как будто приблизились. Да, нет сомнений, я видел их гораздо отчетливее, я почти мог различить их черты. Но лишь взглянув на дряблую и обвисшую морду животного я проснулся от собственного крика. Чернохвост заорал от испуга и шмыгнул в дальний угол, а капитан Норри, который не спал, истерично рассмеялся. Я не обиделся на этот глумливый смех, поскольку услышал уже привычный шум бегающих крыс. Этот звук был особенно страшен, ведь римские стены – это толстенные блоки из крепчайшего камня. Как же мелкие бестии сумели прогрызть в них туннели? Какие же крепкие у них зубы? Я самое жуткое, что капитан Норри заявил, будто не слышит крысиного писка! Эдуард был намного моложе меня, к тому же он прошел войну и считал себя материалистом, а потому не воспринимал всерьез древние легенды. А может, просто хотел подшутить надо мной. Это было возмутительно. Я показывал рукой, в каком направлении движется мерзкая орда, и удивлялся тому, что крысы пробираются вниз, куда-то глубже, чем этот подвал. А ведь он считался самым глубоким в замке! Неужели под нами есть еще какие-то помещения? Эта мысль почему-то напугала меня даже сильнее, чем нашествие серой дряни.