Оглядываясь через плечо, чтобы не допустить нового вероломного нападения, я разрезал путы Элен своим ножом. Она не могла вымолвить ни слова, только дрожала и цеплялась за меня. Бедняжка уже успела попрощаться с жизнью и воображала самые ужасные мучения, уготованные ей шаманом. Сделав два нетвердых шага, Элен со стоном опустилась на землю. Я поднял ее и понес на руках. Лошадь отбегала свое, она барахталась в траве и не могла подняться. Конь прядал ушами, но не выглядел особенно измотанным. Я усадил Элен в седло.
– Езжайте на ранчо к Людвигу, – приказал я.
– Но как же вы, Стив?
– Мы еще не закончили с Сенекосой, – хмуро ответил я и хлопнул жеребца по крупу.
Тот всхрапнул и поскакал вперед. Элен один раз оглянулась на меня через плечо, а потом пригнулась к вороной гриве и пустила коня в галоп.
Я пошел по следу шамана. В высокой траве разглядеть их было непросто, а двигался я довольно медленно, постоянно останавливаясь и прислушиваясь к шорохам и иным звукам. Где-то справа раздался еле слышный щелчок и в тот же миг грянул выстрел. Пуля просвистела в нескольких дюймах над моей головой. Очевидно, Сенекоса успел добежать до хижины, а может быть, поблизости у него был тайник с оружием – размышлять об этом не ко времени. Я просто выстрелил в ответ, не целясь. В ответ раздался громкий хохот колдуна, в котором слышалось что-то звериное.
Час или больше мы играли в прятки. Ползали в траве, таились в чахлых кустах и обменивались выстрелами. Еле уловимое движение, треск ветки или яростный скрежет зубов, нет-нет, а выдавали то меня, то Сенекосу. Но патронов и у него, и у меня было мало, а потому стреляли мы редко, стараясь бить наверняка.
Вскоре у меня остался последний патрон. То есть, на самом деле их было два: тот, что я зарядил, и тот, что остался в кармане куртки. Я не был уверен, что его не заклинит в стволе – это был патрон от ружья, с которым охотятся на слонов. Я схватил его на ранчо Смита, не заметив, впопыхах, что он не слишком подходит к двустволке. Так что шанс был только на один меткий выстрел. Но мне повезло отыскать большой камень, я прижался к нему спиной и внимательно следил, не шевельнется ли где трава. Я притаился, ожидая, что шаман выдаст себя. Ни звука, ни шепота среди трав, только где-то вдали гиена засмеялась дьявольским смехом. Холодный пот выступил у меня на лбу.
С другой стороны донесся ритмичный рокот барабанов. Что это? Неужели масаи возвращаются? Или колдун затеял какой-то жуткий обряд? Нет, похоже, это скачет большой отряд всадников. Я рискнул выглянуть из-за камня и закричал от радости. Ко мне приближались не менее двадцати человек, белые люди и мальчики с ранчо, а впереди всех ехала Элен! Я позабыл об осторожности, вскочил и замахал руками, чтобы привлечь их внимание.
Вдруг Элен закричала, указывая на что-то позади меня. Я обернулся и увидел в тридцати ярдах от меня крадущуюся гиену. Вскинул ружье, но не выстрелил. Я не знал, где скрывается Сенекоса, но выстрел выдаст ему мою позицию. А у меня всего один патрон и, пока не прибудет спасательный отряд, шаман изрешетит меня пулями.
Я снова посмотрел на гиену. Она неумолимо приближалась, припадая к земле. Ее глаза сверкали, как у дьявола из ада, и тут я заметил шрам на плече. Господи! Это было то самое чудовище, которое напало на меня возле нашего ранчо. Гиена оскалила желтые клыки, и я сделал выбор: эта тварь гораздо опаснее шамана, она уже отведала моей крови и хочет продолжить трапезу. Нет! Не позволю! Я покрепче сжал двустволку и, хотя руки дрожали от ужаса, сумел послать последнюю пулю со снайперской точностью – прямо в сердце зловещей твари. Гиена закричала, почти по-человечески, и бросилась в кусты, пошатываясь на бегу.
Как раз в эту секунду прибыл спасательный отряд. Люди спрыгивали с коней, нацеливали ружья во все стороны света, а кто-то даже изрешетил пулями куст, за которым скрылась гиена.
– Мы должны поймать Сенекосу, – сказал Людвиг, его бурский акцент усиливался вместе с азартным возбуждением. – Только помните, что он коварен, как змея, поэтому не отходите далеко и присматривайте друг за другом, особенно за мальчишками.
И мы рассеялись по вельду шеренгой, осторожно прочесывая каждый дюйм. Мы не нашли ни единого следа шамана. В одном месте, прямо в траве, валялась винтовка, а вокруг пустые гильзы, и, что было очень странно, следы гиены. Я почувствовал, как короткие волоски на моей шее встали дыбом от неосязаемого ужаса. Людвиг пожал плечами и, не произнеся ни слова, двинулся по следу зверя. Мы прошли до того места, где хищник подкрадывался ко мне. Потом увидели кровавую дорожку – зверь бежал, а после полз через кусты, из последних сил.
– След ведет к хижине шамана, – пробормотал Людвиг. – Мистика какая-то!
Он приказал Элен остаться, выделив для ее охраны двоих мужчин. Остальные пошли по тропе через холм, к роще деревьев. След привел прямо к порогу. Держа ружья наготове, мы вышибли грубую дверь и ворвались внутрь.
Никакие следы не вели от хижины, и никакие следы не вели к ней, кроме следов гиены. Но в этой хижине не было гиены. На грязном полу, с окровавленной грудью, лежал шаман Сенекоса.
Роберт ГовардАдские голубки
Часть первая. Свист во тьме
Гризвел проснулся от предчувствия надвигающейся опасности. Он потряс головой и даже ущипнул себя за левое ухо, но стряхнуть липкую паутину кошмарного сна оказалось не так просто. Лунный свет проник сквозь пыльные окна в большую пустую комнату и создавал призрачные картины на высоком потолке, а потухший камин зиял, как огромная черная пасть дикого зверя. Пару минут Гризвел испуганно озирался, потом вспомнил, где он, и как очутился в этом странном доме. Он разглядел смутный силуэт своего друга, Джон Брэннер спал в темном углу, куда не проникали лучи луны. Массивная фигура приятеля не шевельнулась, словно он не слышал тревожного звука.
Гризвел попытался вспомнить, что за звук разбудил его самого. Да, точно, был какой-то звук… Вряд ли он раздался внутри пустого дома, скорее прилетел снаружи. Но сейчас, за окнами – тишина. Только далекое уханье совы доносится из соснового леса. Однако это совсем не похоже на тот звук, который показался предвестником ужасной беды…
Гризвел собирал обрывки воспоминаний о вчерашнем дне, надеясь ухватиться за любую подсказку, которая поможет отделить реальность от жутких фантазий.
Итак, месяц назад они с Брэннером уехали из скучной и чопорной Новой Англии на юг, в поисках приключений. Они ехали по ухабистым дорогам и останавливались лишь там, где предлагают выпивку, азартные игры и удовольствия иного рода… Ну, вы понимаете… Время пролетало незаметно, но вчера, когда они оказались в том самом сосновом лесу – минуты потекли с черепашьей скоростью. Этот лес, казалось, высасывал из путешественников последние силы, поэтому, как только деревья расступились, было принято решение поскорее найти место для ночлега. Тут, как нельзя кстати, они увидели заброшенный особняк, стоящий на холме и возвышающийся над дикой природой, подобно кораблю, плывущему по зеленым волнам. Солнце садилось прямо за холмом, подсвечивая высокие окна красным светом, будто в доме пылал костер.
В этом багровом мареве угадывалось что-то зловещее, но они слишком устали за день, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Автомобиль оставили на обочине дороги, и стали подниматься на холм, любуясь галереями и балюстрадами, напоминавшими о роскоши старого, довоенного Юга. Извилистая дорожка привела к деревянной калитке с замысловатой резьбой. В тот момент, когда Брэннер распахнул ее, стая голубей выпорхнула с чердака и полетела в закатное небо, громко хлопая крыльями. Гризвелу показалось, что птицы выпорхнули прямо из адского пламени, но он споткнулся о кирпич, вывалившийся из стены, и перестал отвлекаться на мрачные фантазии: важнее смотреть под ноги, чтобы не упасть.
Входная дверь из техасского дуба висела на сломанных и заржавленных петлях. Они вошли в запыленный коридор, поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж, свернули направо и оказались в большой комнате с камином. Забросив пару сломанных стульев на слежавшийся за десятки лет пепел, развели огонь. Не ради того, чтобы согреться – ночи в этих краях теплые, – но как только зашло солнце, дом, холм и окружающий его лес затопила непроглядная тьма. А огонь в камине давал достаточно света, чтобы прогнать мрак из пыльных углов комнаты. Они подогрели бобы, прямо в консервной банке, поужинали и улеглись у камина, завернувшись в походные одеяла.
Утомленный Гризвел сразу заснул, но вот, что удивительно – во сне повторились все события прошедшего дня. Он увидел ухабистую дорогу в сосновом лесу. Увидел заброшенный дом на холме, резко прорисованный на фоне закатного неба. Увидел спину Джона Брэннера, идущего к крыльцу. Голубей, вспорхнувших с чердака. Комнату, в которой двое мужчин, завернувшись в одеяла, лежали прямо на пыльном полу у потухшего камина. После этого момента сон неуловимо изменился, в нем появилось нечто ужасное – таинственное видение на грани грез и реальности, которое невозможно рассмотреть пристально, а только уловить краем глаза. Три туманные фигуры проступили в темном углу и заплясали в воздухе, не касаясь пола. Они кружились, безмолвно поворачиваясь вокруг своей оси, не сходя с места, и их очертания пробудили ледяной ужас в душе Гризвела. Он почувствовал, что в этом темном углу притаилось нечто настолько страшное, что может свести с ума…
Оттого и проснулся.
Гризвел вспомнил все это, и еще плотнее закутался в одеяло. Он лежал, напряженно вглядываясь в дверной проем. Там, за небольшим коридором, начиналась лестница на третий этаж. Лунный свет освещал только первый ступеньки, – Гризвел насчитал семь, – а дальше лестница была темной. И если смотреть, не мигая, то можно увидеть, как в этой темноте возникает движение. Там что-то шевелится… Что-то искривленное, бесформенное и жуткое… А это тусклое желтое пятно на границе света и тени… Откуда оно взялось? Минуту назад его не было, в этом Гризвел мог поклясться на Библии… Такое впечатление, что это… Лицо старухи… Которая скрючилась на лестнице, наблюдая за двумя спящими путешественниками…