И Луна своими чарами наделила созданий Властелина Тьмы, поэтому завораживал взгляд их.
Первыми явились в мир Драконы Земли. Тяжелой была поступь их, огненным было дыхание их, и глаза их горели яростным золотом, и гнев Мастера, создавшего их, пылал в их сердцах. Красной медью одело их восходящее солнце, так что, когда шли они, казалось -- пламя вырывается из-под пластин чешуи. И в создании их помогали Властелину демоны темного огня, Балроги. Из рода Драконов Земли был Глаурунг, которого называют еще Отцом Драконов.
И был полдень, и создал Мастер Драконов Огня. Золотой броней гибкой чешуи одело их тела солнце, и золотыми были огромные крылья их, и глаза их были цвета бледного сапфира, цвета неба пустыни. Веянье крыльев их -- раскаленный ветер, и даже металл расплавится от жара дыхания их. Гибкие, изящные, стремительные, как крылатые стрелы, они прекрасны -- и красота их смертоносна. В создании их помогал Властелину ученик его Гортхауэр, чье имя означает -- "Владеющий Силой Пламени". Из рода Драконов Огня известно лишь имя одного из последних -Смог, Золотой Дракон.
Вечером последней луны осени, когда льдистый шорох звезд только начинает вплетаться в медленную мелодию тумана, когда непрочное стекло первого льда сковывает воду и искристый иней покрывает тонкие ветви, явились в мир Драконы Воздуха. Таинственное мерцание болотных огней жило в глазах их; в сталь и черненое серебро были закованы они, и аспидными были крылья их, и когти их -- тверже адаманта. Бесшумен и стремителен, быстрее ветра, был полет их; и дана была им холодная, беспощадная мудрость воинов. Немногим дано было видеть их медленный завораживающий танец в ночном небе, когда в темных бесчисленных зеркалах чешуи их отражались звезды, и лунный свет омывал их. И так говорят люди: видевший этот танец становится слугой Ночи, и свет дня более не приносит ему радости. И говорят еще, что в час небесного танца Драконов Воздуха странные травы и цветы прорастают из зерен, что десятилетия спали в земле, и тянутся к бледной луне. Кто соберет их в ночь драконьего танца, познает великую мудрость и обретет неодолимую силу; он станет большим, чем человек, но никогда более не вернется к людям. Но если злобная жажда власти будет в сердце его, он погибнет, и дух его станет болотным огнем; и лишь в Драконью ночь будет обретать он призрачный облик, сходный с человеческим. Таковы были Драконы Воздуха; и один творил их Мелькор. Из их рода происходил Анкалагон Черный, величайший из драконов.
Порождением ночи были Драконы Вод. Медленная красота была в движениях их, и черной бронзой были одеты они, и свет бледно -золотой Луны жил в их глазах. Древняя мудрость Тьмы влекла их больше, чем битвы; темной и прекрасной была музыка, творившая их. Тишину -- спутницу раздумий -- ценили они превыше всего; и постижение сокрытых тайн мира было высшим наслаждением для них. Потому избрали они жилища для себя в глубинах темных озер, отражающих звезды, и в бездонных впадинах восточных морей, неведомых и недоступных Ульмо. Мало кто видел их, потому в преданиях Эльфов не говорится о Драконах Вод ничего; но легенды людей Востока часто рассказывают о мудрых Драконах, Повелителях Вод...
"У врат Валимара Мелькор пал к ногам Манве и умолял о прощении, и клялся, говоря, что, будь он даже последним из свободного народа Валинора, он поможет Валар во всех трудах их и более всего -- в исцелении тех ран, что нанес он миру. И Ниенна просила за него. Но Мандос молчал."
Он предстал перед лицом Манве, но не склонил головы перед младшим братом своим. Он молчал. И тогда заговорила Ниенна, сестра Намо и Ирмо; она просила Короля Мира простить Мелькора, и тот преклонил слух к мольбе скорбящеи Валы. Но молчание Мелькора смущало его, потому заставил Манве своего брата повторить клятву, данную три столетия назад. Мелькор повторил свои слова, и Манве успокоился.
"Теперь он покорен нам, и станет исполнителем нашей воли. Воли Единого. Конечно, он молчит лишь потому, что величие Могуществ Арды, дивный свет Валинора и удивительная красота Детей Единого, что стала подлинным украшением Благословенных Земель, лишили его дара речи. Ныне узрел он во всем блеске воплощение замыслов Эру и осознал, сколь ничтожен он сам в сравнении с Творцом Всего Сущего."
Манве убедил себя в том, что иных объяснений молчанию Ченого Валы нет и быть не может. Потому объявил он, что в милосердии своем и снисходя к просьбе Ниенны ныне дарует он Мелькору свободу. Однако запрещено было Мелькору покидать пределы Валимара, покуда деяниями своими не заслужит он полное прощение Великих. Тулкас и Ауле не решились возразить Королю Мира. И Намо молчал.
Когда Ниенна покидала Маханаксар, кто-то осторожно тронул ее за плечо. Она обернулась -- и встретилась взглядом с Мелькором.
-- Благодарю тебя. Благодарю тебя за все, -- тихо сказал Черный Вала и прибавил, -- Сестра.
Ниенна не ответила. Отчего-то слезы навернулись ей на глаза. Она только кивнула и быстро ушла, впервые пряча слезы.
"В сердце своем более всех ненавидел Мелькор Элдар -- как потому, что были они прекрасны и исполнены радости, так и потому, что в них видел он причину того, что Валар поднялись против него, причину своего падения. Тем более он уверял их в своей любви к ним и искал дружбы их; и предлагал им помощь и знания свои для любого из их великих свершений..."
В последние годы, что провел он в заточении, все чаще обращался Мелькор мыслями к Людям. Ведомо было ему, что первые из них уже пришли в Средиземье. Жизнь их была коротка -- так судил Эру. Люди не были его творением, хотя и называли их, как и Эльфов, Детьми Единого; но не были они похожи на Эльфов -странные и свободные, и Эру не мог понять их, а, быть может, и страшился их, ибо не были они покорны его воле.
И было дано Людям право выбора -- и дар смерти, неразрывно связанный с этим правом. Умирая, уходили они на пути, неведомые ни Эльфам, ни Валар, ни Эру; и, переступая грань мира, не ощущали они боли. То были дары Мелькора.
"Но кто будут учителя их? Кто даст им знания? Кто поможет им и укажет им путь?"
По замыслу Мелькора, учителями Людей должны были стать Эльфы Тьмы. Их больше нет. Так кто же? Сам Мелькор? -- но как знать, когда сможет он покинуть Валинор? Да и один он мало что сможет сделать. Гортхауэр?-- нет; слишком много горечи и гнева в его сердце, и ненавидеть он умеет лучше, чем любить. Ему самому еще предстоит учиться многому. Эльфы Средиземья, Мориквенди? -- нет; слишком мало знают сами, да и в дела Людей вряд ли захотят вмешаться. Валар? -- Могучим Арды нет дела до Людей; они не смогут их понять, а непонимание рождает страх. Да и не пожелают они покинуть Валинор...
Оставались только три племени Элдар, Эльфы Валинора. И Мелькор пришел к Ванйар, которых считали мудрейшими среди Эльфов Света; но они, жившие под сенью Двух Деревьев Валинора, слишком дорожили своим покоем. Они были довольны своей судьбой и возносили хвалу Королю Мира и всесильным Валар. Разве есть что-то, что неведомо им, мудрейшим из Элдар? С подозрением отнеслись Ванйар к тому, кто смущал покой их; и Мелькор покинул их.
Телери-мореходы, последними пришедшие в Благословенные Земли, считали, что им вполне хватает знаний, позволяющих им слагать песни и строить корабли.
Оставались -- Нолдор. Пожалуй, из всех Элдар они были более всех похожи на Эльфов Тьмы: была в них жажда знаний, и огонь творчества пылал в их сердцах. К ним-то и обратился мыслями Мелькор в то время. Да, их королем был Финве... Но ведь народ не в ответе за деяния короля-палача!.. Правда, первое время Нолдор опасливо косились на тяжелые железные наручники, навечно оставшиеся на его запястьях, как клеймо, как знак, как напоминание о том, что он нарушил веление Единого. Но благороден был облик Черного Валы, и мудры речи его, и велики знания его: к нему привыкли.
И однажды увидел он книги Нолдор.
Мелькор был потрясен.В рунах Эльфов Света была тяжеловесность, не свойственная легкому, летящему письму Эльфов Тьмы; но, несомненно, это была письменность Черных Эльфов.
-- Кто...дал вам эти знаки?
-- Феанор, -- ответил Румил, один из мудрейших Нолдор. Сердце Черного Валы забилось глухо и тяжело: -- Постой; повтори. Эти руны создал... -- Феанор, старший сын Финве. Мелькор замолчал. -- Он по праву считается мудрейшим из Нолдор, -- Румил вздохнул,-- Когда мы создавали Тенгвар, у нас ушло на это несколько лет. Но мои письмена не так красивы, да и система более громоздка. Феанор талантлив; работу, на которую у меня ушли годы, он сделал за месяц. Его знаки не похожи на мои; правда, мои удобнее высекать на камне... Нет, Феанор превзошел меня; должно быть, обо мне и моих знаках скоро забудут...
-- Нет, -- глухо откликнулся Мелькор, -- Камень простоит века. А книги...-- он замолчал ненадолго и неожиданно резко закончил, -- Книги горят.
Румил изумленно взглянул на Мелькора, но Черный Вала поднялся и быстро вышел.
...Когда Мелькор вернулся в чертоги Намо, лицо его было застывшим. Мертвым. Он молча сел и уставился а одну точку, стиснув руки.
-- Что с тобой? -- обеспокоено спросил Намо.
-- Руны, -- ответил Мелькор, -- Руны Феанора. Почему ты не сказал мне. Почему.
-- Я...,-- Намо не мог подобрать слов,-- Мелькор, я не мог... не хотел... я не посмел...
Как объяснить?.. Он не записал этого в Книге. Не знал, что будет с Мелькором, когда тот прочтет.
-- Пожалел меня, -- тем же ровным голосом сказал Мелькор, -- решил, что это меня сломает. Или побоялся, что я стану мстить.
Намо вздрогнул: Мелькор словно прочитал его мысли. Черный Вала повернулся к нему; лицо его дернулось в кривой усмешке:
-- Ничего. Хоть что-то осталось от них, -- с неживым смешком проговорил он, но смех его перешел то ли в сухой кашель, то ли в рыдание; Черный Вала отвернулся.
-- Ты знаешь...они так радовались тому, что могут записывать мысли...-- Мелькор говорил, чуть задыхаясь, -они... все -- сами... Я лишь немного... помогал им...