– Ого… – протянула Вика, зеленея. – Кому-то придется идти на пересдачу. Девки, что-то я боюсь. Ой-ой как боюсь… – Она согнулась, как будто у нее внезапно заболел живот. – Тошнит меня что-то. Может, отравилась? Тот пирожок из столовки, видать, несвежий был! Надь, я, наверное, пойду в общагу. Передайте Крысе, что я приболела…
– Не боись! – Надя, окрыленная успехом, покровительственно обняла Вику и усадила ее на край исцарапанной деревянной скамейки. – Светка зло уже сорвала, сейчас мозги включит. Нельзя ж ей, чтобы целая группа не сдала. Нормально все будет. – Она гладила подругу по спине, приговаривая: – Виктория, дыши, это у тебя не отравление, а паника. Дыши, дыши…
Вика и Катя сдали зачет с первого раза, как Надя им и предрекла. Втроем они шли в деканат, чтобы им поставили допуск к сессии.
– Учеба совсем простая, – ликовала Катя по дороге, – если не считать фармакологии. Ну и хирургии, конечно, но она тоже простая, если учить! А по фармакологии я автомат получила, просто конспекты на проверку сдала, и все!
– Еще бы, – хмыкнула Вика. – Ты же так старательно эти конспекты вырисовывала! А я у тебя списала – и-и-и… тоже автомат! Спасибо тебе, Кать, я бы без тебя точно ничего не сдала! Ты у нас такая молодец! И дальше будь молодцом, чтобы я все зачеты так сдавала!
– Это вам пока везет! – Надя с видом бывалой студентки усмехнулась. – В следующем семестре посложнее будет! Лен Лексевна теперь возьмется за нас, не может же она целый год на занятиях появляться от случая к случаю…
– Ну, это в следующем году… – пожала плечами Вика. – Чего об этом думать? У нас еще вон три экзамена на носу: пятница, понедельник, вторник…
– А в среду – Новый год! – радостно заявила Катя и осеклась.
Они с Викой избегали разговоров о Леночке. Каждое утро они ждали, что она наконец появится, но ее кровать оставалась аккуратно заправленной, а рядом нетронутой лежала ее сумка с учебниками и тетрадями.
Наде они рассказали о воскресных событиях сразу, как та вернулась в общагу.
– Ну… – Надя выглядела растерянной. – Может… Е-мое, не знаю даже. А вдруг они ее замуж выдают? За нелюбимого? Ну, случается же такое во всяких глухих углах.
– Что? – хором спросили девочки.
– Ей восемнадцати-то нет, – возразила, подумав, Катя. – И как ты себе это представляешь? Елена Алексеевна сказала, что Леночка проснется и все забудет и что это – как зуб вырвать. Интересная метафора для свадьбы. Мужа-то не вырвешь, как зуб, – вон он: и в паспорте, и на диване.
– Ну да, – согласилась Надя. – Муж – это скорее как аппендицит. Сначала тошно, трясет, от боли на стенки лезешь, а потом еще месяц ходишь, согнувшись, и гной по трубке течет прямо из пуза.
– Фу-у-у!!! – завопила Вика, скорчив рожу. – Надь, ну ты как скажешь – так хоть стой, хоть падай! Тебя нельзя к молодым девчонкам пускать, они будут бояться замуж выходить!
– И правильно, пусть боятся, – серьезно ответила Надя, пряча смех в уголках глаз. – Выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть. А что, Вик, ты уже собралась? Вслед за Колесниковой? Тогда надо поторопиться со свадьбой. Если прямо завтра выйдешь, то экзамены можно не сдавать!
В деканате было шумно и людно. Катя и Вика с еще несколькими студентами остановились у входа, потому что внутри яблоку было негде упасть. Высокая светловолосая девушка с третьего курса плакала навзрыд, размазывая по щекам тушь, ее подруга рядом с ней сердито кричала, что-то доказывая сконфуженному Игорю Николаевичу, держащему в руках стопку зачеток.
– Она что, виновата, что у нее халат стиралка зажевала? Ей что, теперь не есть, не пить, новый халат вместо этого покупать? Никак до февраля не подождет? Совсем уже ваша Федорова!..
Громко прозвучало плохое слово, и Катя невольно зажмурилась. Игорь Николаевич крякнул, пытаясь скрыть то ли смущение, то ли смешок.
– Успокойтесь, Самойлова, и Потоцкую успокойте. Поговорю я со Светланой Геннадьевной и во всем разберусь. Конечно, она не имеет права ставить тройку, как вы говорите, только лишь за испорченный халат. Но чтобы исправить оценку, придется готовиться к пересдаче. Выберем время специально для нее, завтра или в понедельник. А я буду лично присутствовать, чтобы все прошло как следует.
– Вот и разберитесь! – уже потише, но все еще с нажимом заявила скандалистка Самойлова. – Пойдем, Юля, надо умыться!
Она обняла все еще всхлипывающую подружку за плечи и вывела ее сквозь толпу студентов.
– Господи, да почему они не уволят эту Федорову! – с внезапным раздражением воскликнула Катя, наблюдая, как Самойлова и Потоцкая быстро идут в сторону туалета. – Одни проблемы от нее в колледже.
– Ну, ты же слышала, – вздохнула Вика, – она типа замечательный специалист… А как по мне, лучше бы она просто в клинике работала. Животным хоть все равно, хамят им или нет…
– Ага, прям-таки все равно, – возразила Катя. – Просто животные ее сразу искусают. А нам терпеть приходится ради учебы. Вот она и выбрала что полегче.
Внезапно Катя заметила в конце коридора Елену Алексеевну, выходящую из аудитории. Ее руки были свободны, и это давало подругам шанс.
– Елена Алексеевна! – Катя подбежала к ней, протягивая зачетку и ручку. – Подпишите допуск, пожалуйста, и мы пойдем! А то тут такая очередь, а нам еще надо к анатомии готовиться…
– А остальным не надо? – возмутилась директриса, но все же взяла ручку и подписала обеим зачетки. – Идите, готовьтесь. На хирургии все хорошо прошло?
– У нас – да! – гордо ответила Вика. – Лен Лексевна, а…
Елена Алексеевна нахмурилась, как будто догадавшись, о чем ее хотят спросить.
– Хорошилова, – брякнула Катя, будто прыгая в холодную воду. – Она на зачет по хирургии не приехала…
– Не приехала, – повторила за Катей Елена Алексеевна, опуская глаза и стряхивая невидимую соринку с рукава. – Я в курсе, девочки. Лена немного приболела, поэтому появится только в понедельник. Допуск к сессии мы ей поставим, она же ни одной пары не пропустила. На экзаменах по анатомии и английскому она точно будет. А латынь сдаст или в тот же день, или уже в следующем семестре. У нее будет справка о болезни, так что на стипендию это не повлияет.
– Я звонила ей, но она трубку не берет, – смущенно призналась Вика. – Так тяжело болеет? И в мессенджере не отвечает…
– Да, ей… трудно разговаривать. – Елена Алексеевна наконец отвлеклась от своего рукава и посмотрела на подруг. В ее глазах читалось беспокойство, меж бровей залегла глубокая морщинка. – Я передам, что вы о ней беспокоитесь. Она очень обрадуется. А теперь бегите в общежитие, и чтобы анатомию сдали на отлично!
– Обидно, что Леночка заболела, да еще перед самым Новым годом. – Вика завалилась на кровать с учебником по анатомии и раскрыла его наугад где-то в середине. – Зато мы теперь знаем, что ничего страшного не случилось.
– Ну да. – Катя пристроилась на стуле, в который раз перелистывая конспект. – Ей даже повезло, что не придется зачет по хирургии сдавать! Слышала: «Допуск к сессии мы ей поставим»?
– Вот Крыса обозлится, – хихикнула Надя, ставя чайник. – Она же хотела нашу Леночку завалить. А вот шиш ей!
– Слушайте, а как она будет экзамены-то сдавать? – спохватилась Катя. – Она ж не самая идеальная ученица, скажем честно, и готовиться собиралась изо всех сил. А учебники и конспекты у нее все здесь остались!
– Ну, может, ей Лен Лексевна привезет? Или там что-нибудь есть? – Вика перегнулась через край кровати, высматривая Леночкину сумку с учебниками.
– Что есть? Конспекты? Да брось! И даже если Елена Алексеевна отвезет ей сумку, то времени-то уже осталось всего ничего. У нее даже еще не все дописано по анатомии, а там половина материала не из учебника…
– Фиг знает. – Вика еще несколько секунд смотрела на притаившуюся между тумбочкой и кроватью Леночкину сумку, а потом решительно уткнулась взглядом в учебник. – Нам-то что теперь, Кать? Нам бы сессию не завалить. Уж Лен Лексевна-то, поди, знает, что говорит… Все, значит, ждем Леночку к понедельнику! Надо комнату украсить, как собирались, и тортик испечь – вот она обрадуется!
В выходные Вика отправилась в город вместе с Надей, которая даже перед важными экзаменами не хотела пропускать поездку к детям. Из города она привезла разноцветную мишуру, елочные шарики и китайскую электрическую гирлянду.
– Ой, нельзя же! – слабо запротестовала Катя, глядя, как Вика тщательно крепит ее на окошко при помощи двустороннего скотча.
– Да ладно, Кать, – отмахнулась Вика, топчась ногами в веселеньких красных носках с санта-клаусами прямо по столу, посреди разбросанных тетрадей. – Новый год же! Все всё понимают! Что, нам и отпраздновать нельзя, если мы в общаге? Снимем через пару-тройку дней, как по домам разъедемся. Давай-ка, помоги мне! Бери скотч и гирлянду и лезь на свою кровать. Надо, чтобы под потолком тоже что-нибудь сверкало и шуршало!
За еловыми ветками отправились в лесок у кладбища. Вернулись с промоченными ногами и отмороженными носами, зато с огромным пучком лапника в черном мусорном пакете. Катя предложила спрятать ветки от прохожих и вахтерши, чтобы не выслушивать за вред природе и беспорядок в комнате. Так и сделали. В комнате они поставили лапник в ведро, в которое обычно выбрасывали мусор, нарядили шариками и мишурой. Получилось очень даже празднично. Дело было за тортом. Катя еще никогда не пекла ничего подобного самостоятельно, Вика тоже.
– Слушай, он какой-то черный, – растерянно сообщила Вика, когда они, выждав положенное количество минут, вынули противень из общажной закопченной духовки.
– Э-э-э… Ну, может, так и надо? – Катя ткнула ножиком в край обугленного коржа. – Ой! Вик, там тесто!!! Как так может быть? Снаружи черный, а внутри жидкий!
– Ну давай поставим его обратно в духовку?
– Чтобы он вообще в уголек превратился? Торт «Полено», березовое.
– Я придумала! – радостно сообщила Вика, выхватывая у Кати нож. – Давай его разрежем пополам!
– И что?