ила?
– Я поставила, – прохрипела Катя, сбрасывая с себя одеяло. Телефон, всю ночь пролежавший у нее на груди, скатился по одеялу в щель между кроватью и стеной. – Черт! Разрядился!
– Отлично. – Заспанная Вика так отчаянно терла голову обеими руками, словно хотела снять себе скальп. – Ну и что, не поедем? Уже восемь пятнадцать…
– Поедем, – твердо сказала Катя. – Не вечера же восемь пятнадцать.
– Так мы там к ночи будем! – Вика ахнула. – Если даже прямо сейчас выскочим, раньше десяти на вокзал не успеем! А мы собирались в семь пятьдесят на электричку садиться!
– Да все нормально будет! – Катя немного растерялась, но сдаваться не хотела. – Вик, ты же сама сказала, что останемся ночевать у Леночки…
– Я такого не говорила! – взбрыкнула Вика. Заметив Катино расстроенное выражение лица, она смягчилась и быстро добавила, спуская ноги с кровати: – Ну да ладно уже, поехали…
Они наскоро позавтракали, оделись и выбежали из общежития навстречу как раз подходившему к остановке автобусу.
На вокзал приехали к самому отправлению электрички. Еле успев купить билет до конечной, впрыгнули в последний вагон и уселись на последние два свободных места. Как назло, они оказались довольно далеко друг от друга: Вика устроилась в середине вагона, возле шумной компании лыжников в разноцветных шапках, а Кате пришлось пройти до самого конца, прежде чем она углядела пустующий кусок свободной укороченной лавочки – возле толстой тетки в очках и потрепанной защитной куртке. Рядом на поводке сидела немецкая овчарка в стальном наморднике.
– Дюша не кусается, – приветливо кивнула тетка, заметив, что Катя поставила свой рюкзак на сиденье.
Собака, услышав свое имя, завиляла хвостом, с размаху стукнув Катю по замерзшей коленке.
– Ну-ка лезь под лавку! – смеясь, скомандовала тетка. – Ишь, обрадовалась она! Да садись ты, – обратилась она уже к Кате, – не бойся!
Катя затолкала свой огромный рюкзак на багажную полку и села. Достала из кармана пауэрбанк, подсоединила к телефону, воткнула наушники в уши и попыталась отвлечься от забот. Но музыка только раздражала ее. Успокоиться не получалось. В общаге путь до Леночкиной деревни казался интересным приключением, а сейчас она впервые подумала, что Вика была права, когда пыталась ее отговорить. Катя скрючилась на неудобной скамейке, поджимая замерзшие ноги. Интернет перестал ловить уже на следующей станции, скачанная музыка надоела и вся слилась в одну бессмысленную какофонию. Катя бездумно тыкала в кнопку «вперед», не задерживаясь ни на одной песне дольше, чем на десять секунд.
Если Леночка не берет трубку, а Елена Алексеевна отказывается разговаривать с ними, то стоит ли ждать, что Леночкины родители поведут себя иначе? А если там и правда какая-то секта, то, может, баба Зоя права, и в ту сторону даже глядеть не надо? В Катином воображении заново раздался Леночкин крик, и ее передернуло. Собака под скамейкой заскулила: видимо, Катя случайно ткнула ее ботинком.
– Извините, – пробормотала она то ли тетке, безучастно смотревшей в окно на проплывающие мимо зимние пейзажи, то ли незаслуженно обиженной собаке и постаралась поставить ноги прямо, чтобы больше никого не задевать.
Заявленные в расписании два часа сорок минут показались Кате вечностью. Когда объявили, что следующая конечная, она была готова расплакаться от счастья. Вика легко пробралась к ней через немногочисленных теперь пассажиров:
– Выходим! А дальше куда, ты знаешь?
– На месте разберемся, – отмахнулась Катя. – Ты рюкзак-то бери, твоя очередь!
– А вам куда, девчонки? – Хозяйка собаки очнулась от оцепенения и с любопытством смотрела на подруг, пытающихся стащить с полки багаж.
– В Сергеево, – хором ответили они.
– Это вам надо от вокзала сразу направо, там автобусы останавливаются, – подумав, сказала тетка. – Дюша, вылазь! Далеко ехать, часа полтора, наверное. До конечной. У вас там друзья, что ли?
– Да! – соврала Катя, не желая вдаваться в подробности.
– Не совсем, – призналась за нее Вика. – Нам вообще-то в Лебяжье.
– В Лебя… Куда?! – Тетка выпучила глаза за толстыми стеклами очков. – Как-то я не слышала, чтобы они гостей принимали. Вы точно не ошиблись, девочки?
– Не ошиблись. – Катя старалась, чтобы ее голос звучал уверенно. Вика за ее спиной притихла. – У нас одногруппница заболела, мы ей конспекты везем, чтобы она не отстала по учебе.
– Ну, если одногруппница… – настороженно повторила тетка, оглядывая Катю с Викой с головы до ног.
– А что? – Снова немножко осмелев, Вика высунулась из-за Катиного плеча.
– Да так… Больные они все в этом Лебяжьем! – с внезапным раздражением сказала тетка, поправляя на собаке ошейник. – Блаженные. А бизнес-то у них идет, конечно, тут ничего не скажешь.
– Какой бизнес? – снова хором спросили девочки.
– Ну какой? – пожала плечами собеседница. – Ягоды там всякие, мед, травяные сборы… Даже косметику делают – вон, «Тайга», слышали? Цех арендовали тут в Тогучине, народ нанимают, технолога из Питера выписали.
– Ого!!! – возбужденно пискнула Вика. – Кать, прикинь?!
Название Кате ничего не говорило. Она помотала головой.
– Ну «Тайга»!!! – не унималась Вика. – По телику еще рекламу крутят: «„Тайга“ – элитная косметика из сердца Сибири!» Не видела? Ну ты что! Помнишь, мы в городе в торговом центре в этом магазине были? Ну, весь такой зеленый, типа малахит, буквы черные латинские. Мы еще сразу оттуда вышли, ну помнишь? Там еще крем для рук три тыщи стоил! Я маме хотела сначала купить, коробочка понравилась, а как цену увидела – чуть не выронила! Хорошо, что не выронила, а то две стипендии пришлось бы отдать!
Катя не помнила ни магазина, ни крема. Они столько магазинов тогда оббежали… На всякий случай она кивнула, а тетка продолжила:
– Ну вот! Обычный человек будет крем для рук за три тыщи покупать? Нет, не будет! Вот ты скажи, а, – обратилась она к Вике, – ты вот купишь себе за три тыщи крем руки мазать?
– Не куплю. – Вика почему-то покраснела.
– Ну и никто не купит, кроме самых богатеев, – распалялась тетка. – Тех, которым деньги девать некуда! Есть же на свете богатые дураки. Да что там крем! Одна банка меда с Лебяжьего стоит как десять таких в магазине! А варенье? – Она презрительно фыркнула. – Да за такую цену они туда бриллианты крошить должны!
– Не очень вкусно получится, наверное, – хихикнула Вика.
Тетка, спохватившись, посмотрела на нее с легким недоверием.
– А?.. Ой, да что я вам это рассказываю! Если у вас там подружка, сами все знаете. Все же удивительно, что они вас в гости пригласили. У них там сплошные коммерческие тайны да секреты фирмы.
– Да мы тетради отдадим – и сразу назад, – попыталась закончить разговор Катя. Поезд подходил к станции.
– Ну, разве что если так… – Тетка вздохнула и позвала Дюшу, которая за время разговора успела опять забраться под скамейку.
Подруги выпрыгнули на перрон последними: долго подгоняли рюкзак под Викины плечи. За городом оказалось ощутимо холоднее – раскрасневшиеся в теплом вагоне щеки обжигал мороз.
– Ну, пошли на автобус. – Катя искала глазами здание вокзала. – Вон остановка!
– Девчонки, подождите! – Тетка с собакой бежала им навстречу и махала рукой.
Она сунула Вике в ладонь сложенную вчетверо бумажку.
– Здесь мои адрес и телефон, – пояснила она. – На всякий случай. Знаю я этих лебяжьевских. Странные они. Если что не так будет – звоните, переночуете у меня. Я только с Дюшей живу, диван в зале свободен. Меня Марина Васильевна зовут.
– Спасибо! – снова хором сказали девочки, ошарашенно наблюдая, как тетка в защитной куртке удаляется от них, ведя собаку на потрепанном брезентовом поводке.
– Как думаешь, – Вика повернулась к Кате, – чего это она? Ну, про Лебяжье…
– Да черт разберет… – Катя не знала, что и думать. – Поехали уже, а то сейчас автобус пропустим – следующего до вечера ждать.
В полупустом автобусе было холодно. Полтора десятка пассажиров, которые сели вместе с ними на вокзале, вышли на промежуточных остановках, и последние полчаса подруги ехали совершенно одни. В салоне негромко играло радио. Периодически веселая музыка и бодрые возгласы ведущего прерывались шипением – тогда водитель отрывал одну руку от руля и щелкал кнопкой на магнитоле, пытаясь поймать канал.
– Кать, а Кать… – шепотом позвала Вика.
Катя в этот момент была занята тем, что пыталась хоть немного согреть оледеневшие пальцы ног. Она сжимала их и разжимала, насколько хватало ширины ботинка, наступала на носок, потом снова на пятку. Господи, скорее бы уже это Сергеево, там ноги от ходьбы согреются…
– Что? – тоже шепотом спросила она, не прекращая своих упражнений.
– Кать… Мне почему-то страшно, – пожаловалась Вика. – Тетка еще эта с собакой…
– Ну а что тебе тетка с собакой? – попыталась успокоить ее Катя. – Завидует она, вот и все. Я, кстати, никогда бы не подумала, что Лебяжье – такое богатое место. Леночка так говорила все время, будто там на всю деревню три покосившихся дома, на заросших грядках колосится конопля, а в кустах валяются пьяницы, которых живьем грызут одичавшие собаки и таежные медведи. А там аж целый бренд люксовой косметики, да еще варенье с бриллиантами в придачу!
Попытка сменить тему удалась. Вика оживленно закивала.
– Во-во! Ну, у нее мама учительница… Может быть, они не делают косметику, вот и живут небогато?
– Да ну! – сказала Катя, немного подумав. – Если ей там мало платят, могла бы продать дом и уехать в город. Или хотя бы в другую деревню. Квартиру в ипотеку взять, все такое.
Вика пожала плечами.
– Не знаю, может, там такой дом, который никто купить не захочет… Развалюха какая-нибудь. Тогда у них денег на первый взнос не будет. Вот у нас до сих пор своего жилья нет как раз поэтому. Денег на первый взнос никак не удается скопить. Знаешь, как в анекдоте: только начнешь откладывать – то трусы порвутся, то сахар закончится. А служебную квартиру папе дали маленькую и плохую, по сути, и не квартира, просто комната в общаге. Уже который год обещают другую дать – и никак. Хоть бы две комнаты, чтобы нам с Людкой не с родителями жить: им же тоже надо одним оставаться…