– Привет, Ленок! – Катя наконец очнулась и постаралась приветливо улыбнуться. – Как хорошо, что ты выздоровела наконец!
– Да, мы ужасно волновались! Мы даже… – начала Вика, но тут Катя пнула ее под столом, и она, со свистом втянув воздух меж сжатых зубов, произнесла: – Мы даже думали, что ты академ возьмешь!
Леночка наконец сняла сапоги и прошла в комнату, осматриваясь, будто видит ее впервые. Впрочем, соседки таращились на нее точно так же. Леночка вроде бы даже похорошела: округлилась, жидкую косичку сменила стильная короткая стрижка с осветленными прядками. Под пуховиком обнаружились модные джинсы и красная клетчатая рубашка. Поддетая под нее черная футболка с вырезом вырисовывала даже какой-то намек на грудь, которой у Леночки сроду не наблюдалось. Катя прекрасно помнила, как одевалась соседка до каникул. А сейчас складывалось впечатление, будто кто-то ее тщательно прихорашивал, подбирая прическу и одежду, – как дорогой коллекционной куколке. Впечатление портило только лицо. Под глазами набрякли мешки, взгляд был сонным и расфокусированным. Похоже, лицо у Леночки не столько округлилось, сколько отекло.
– Привет, – поздоровалась она наконец. Высокий дрожащий голос сменился каким-то глуховатым и бесцветным, будто натянутую струну ослабили до предела.
– Савельева, помогите, пожалуйста, Хорошиловой разобрать вещи, – сказала Елена Алексеевна. Надя с готовностью встала с кровати. – Спасибо! Вот ее чемодан. Ей пока нельзя наклоняться, голова может закружиться. Леночка, садись, будешь говорить, куда что складывать.
Леночка села на свою кровать и вяло потянула чемодан к себе. Елена Алексеевна повернулась к Кате и Вике.
– Девочки, мне нужно с вами серьезно поговорить, – тихо произнесла она. – Давайте выйдем в коридор.
Катя и Вика послушно встали из-за стола, отставив недоеденный ужин.
– Послушайте меня внимательно, – начала Елена Алексеевна, как только они оказались за дверью. – Лена Хорошилова перенесла очень тяжелую болезнь. Я не буду вдаваться в подробности, но она… – директриса запнулась, – затронула нервную систему. Теперь все хорошо, и Леночка потихоньку идет на поправку. Врачи и учебный совет колледжа решили, что ей нужно продолжать учебу, чтобы восстановление шло быстрее. Академический отпуск ей только навредит. Она и так много времени провела в изоляции. Вы, я знаю, добрые и ответственные девочки. Можно я вас кое о чем попрошу? – Она сделала паузу, как будто ожидая реакции. Подруги, помедлив, кивнули. Елена Алексеевна продолжила: – Леночке сейчас тяжело вспоминать свою болезнь. Поэтому я прошу вас ни в коем случае не донимать ее расспросами. И пожалуйста, не распространяйтесь обо всем этом в группе. Если она захочет, то сама расскажет вам, а если нет – значит, не нужно на нее давить. Ей все еще предписано принимать таблетки, много спать и избегать физических и эмоциональных нагрузок, поэтому до конца учебного года она освобождена от физкультуры и тяжелой работы в клинике. Понимаете?
– Ага, – ответила Катя, хотя, на ее взгляд, все запуталось еще сильнее.
Вика только хмуро кивнула. Вот уж кто явно собирался начать расспросы сразу, как только за Еленой Алексеевной закроется дверь.
– И еще. – Директриса смягчила тон и улыбнулась. – Лена очень много пропустила, и я надеюсь, что вы, Ермоленко, и особенно вы, Чернова, поможете ей нагнать программу. Ничего сверхъестественного не прошу, просто давайте ей ваши конспекты и объясняйте на занятиях, если что-то будет непонятно. Преподавателей я уже предупредила, вас не будут ругать. Конечно, вся помощь – по возможности, не в ущерб вашей собственной учебе. Договорились?
– Не вопрос, – просияла Вика. Ей было приятно, что ее назвали доброй и ответственной. – Мы бы и так помогли!
– Вот и замечательно, – снова улыбнулась Елена Алексеевна. – Мне радостно видеть, что вы такие хорошие подруги! Леночке очень с вами повезло. Вы ее не забрасывайте, зовите гулять, занимайтесь вместе, и она скоро станет прежней.
Катя с трудом удержалась от саркастического смешка. Будто раньше Леночка была образцом физического и душевного здоровья…
В комнате Надя почти закончила разбирать Леночкин чемодан. На столе громоздилась груда отрезанных ярлычков. Похоже, все вещи в чемодане были только что куплены.
– Ой, Лен, какое у тебя теперь все модненькое! – не очень натурально восхитилась Вика, разглядывая содержимое двух полок, которые были отведены для Леночки. – И цвета все твои!
Леночка сидела на кровати, сложив руки на коленках. Услышав, что к ней обращаются, она повернула голову.
– Да, – сказала она без выражения, – очень красиво. Это Елена Алексеевна подбирала.
– А халаты мы твои постирали, – добавила Катя, чувствуя, что тоже должна что-то сказать. – И даже погладили. Вон, в шкафу висят.
– Спасибо, – безучастно поблагодарила Леночка. – Спасибо, это…
Она как будто подбирала нужное слово, но в итоге фраза так и повисла в воздухе.
Катя, немного подождав, снова заговорила:
– Ты ведь завтра пойдешь на пары? Тебе, наверное, надо как-то подготовиться? Давай я тебе скажу, что на завтра задавали, хоть почитаешь немного.
– Да, почитаю немного, – эхом откликнулась Леночка. – Спасибо, Катя. Я завтра… завтра почитаю, а сейчас очень спать хочу.
– Так всего половина восьмого. – Вика озадаченно взглянула на часы. – Но если ты хочешь, можно уже выключить свет…
– Не надо выключать, – подумав, сказала Леночка. – Я так…
Она подтянула к себе уже пустой чемодан, сгребла в него со стола ярлычки от одежды, застегнула и отправила под кровать.
– Спасибо, Надя, что помогла. Голова кружится, – пожаловалась она внезапно.
– Кружится? Позвать Лен Лексевну? – всполошилась Катя.
– Нет, она… она всегда кружится… Ну, теперь. Я лягу, девочки, ладно?
– Конечно, – растерянно сказали хором Вика и Катя.
Надя, вздохнув, встала с кровати.
– Я умываться, – сообщила она. – Так понимаю, чай сегодня пить не будем?
Леночка медленно поднялась, откинула одеяло и залезла в постель как была – в рубашке и джинсах.
– Лен, а раздеться не хочешь? – Вика с недоумением смотрела, как та возится, отворачиваясь к стенке.
– Холодно, – пробормотала Леночка.
Соседки переглянулись.
– Лен, здесь топят, как в аду, – начала Вика, но Катя незаметно наступила ей на ногу, и она замолчала.
– Спокойной ночи, Лен, – доброжелательно сказала Катя. – Мы погасим свет, а потом посветим фонариком, когда будем из ванной возвращаться.
– Хорошо, не беспокойтесь, – донеслось из-под одеяла.
Катя всунула ноги в тапки и первой вышла в коридор.
– Что это с ней такое? – испуганно спросила Вика, когда они отошли достаточно далеко от двери их комнаты. – Кать, она какая-то… странная! И одежда эта вся, и прическа… Чемодан еще… Лен Лексевна ей одежду подбирала, говорит…
– Что ты у меня спрашиваешь? – Катя вздохнула и прислонилась к подоконнику.
Перед глазами стояло расслабленное, полусонное лицо Леночки. Такой контраст с прежней, напряженной, зажатой и готовой защищаться соседкой. Катя не могла сказать, какой вариант ей нравился больше, – напрашивался ответ «никакой». Но в тот день, перед отъездом, она казалась совершенно нормальной девчонкой…
– И как она все нагонит-то? – задала очередной риторический вопрос Вика. – Зачеты, экзамены, почти месяц учебы! Леночка и раньше отличницей не была, ей просто некуда съезжать по учебе. Только в академ, ну серьезно!
– Ну, наверное, Елене Алексеевне виднее, – рассудила Катя. – Кто нас-то спрашивает?
– И правда, – хмыкнула Вика. – Если уж ей Лен Лексевна одежду подбирала, то, поди, и экзамены подберет. Хорошенький ветеринар ожидается в этом ихнем Лебяжьем! – Последнее слово она произнесла, вложив в него все презрение, которое у нее имелось.
Когда они вернулись в комнату, Надя уже лежала в постели и, как обычно, в наушниках смотрела с телефона сериал. Из-под Леночкиного одеяла не доносилось ни звука.
Катя залезла на свою кровать и долго лежала без сна, думая о событиях сегодняшнего дня. Вот Леночка и вернулась, ничего страшного с ней не случилось. Или случилось? Не может же человек ни с того ни с сего вдруг превратиться в какой-то овощ? В ее голове всплыл бабушкин голос: «Если там какая-то секта…» Но про секты в основном рассказывают, что там человека обдирают как липку, не пускают к нормальным людям, а то и вообще убивают. А здесь все наоборот: у Леночки красивая одежда, модная прическа, и вот она приехала в колледж учиться. Елена Алексеевна говорит: Леночка выздоравливает. Никаких физических и эмоциональных нагрузок… Что это еще за заразная болезнь такая, которая затрагивает нервную систему? И как именно она ее затрагивает?
Надя вытащила наушники и сладко потянулась. Положила телефон на подоконник, глотнула воды из стакана на тумбочке и снова легла. Наверное, сериал закончился. Катя завидовала тем, кто умеет смотреть сериалы. У нее самой редко хватало терпения следить за долгим развитием сюжета; если уж смотреть – так комедию или ужасы, чтобы было или смешно, или страшно… Но у Нади дети. Наверное, поэтому у нее целая гора терпения.
Вика, отвернувшись к стенке, опять с кем-то чатилась. Катя грустно подумала, что Ирка теперь писала ей редко, а отвечала на сообщения еще реже. Наверное, новые друзья появились. Может быть, надо самой все время писать? Но разве это будет честно? Какая-то дружба в одни ворота, как сказала бы баба Зоя.
Ее мысли опять перекинулись на Леночку. «Преподавателей я уже предупредила» – ага, особенно Крысу. Светлана Геннадьевна, даром что знает Леночку вне колледжа, уж точно никого не пожалеет: ни самой Леночки, ни тех, кто ей помогает. Придется еще ходить потом в деканат с рыданиями, как те третьекурсницы.
Катя вспомнила про недоеденный бутерброд, оставшийся на столе, и в желудке заурчало. Уснуть без традиционного вечернего чаепития никак не получалось.
Она спустила ноги с кровати и тихонько сползла вниз. Влезла в тапки, взяла кружку с остывшим чаем и тарелку с бутербродом и вышла в коридор, постаравшись не хлопать дверью. Возле ее любимого широкого подоконника в конце коридора, к счастью, было пусто. А то Смирнова и Котейко вечно сосутся там по ночам, когда ж они уже рассорятся…