Катя легла в кровать и долго слушала, как шумит вода за стенкой. Весь этот кошмар в своей первобытной жестокости не укладывался у нее в голове. В современном мире вот так поступать с людьми… Это же и статья, и извращение, и просто дикость! Неужели все это происходит в каких-то ста километрах отсюда?
Леночка наконец вышла из ванной, прошелестела тапками по полу, скрипнула кроватью.
– Лен! – шепотом позвала Катя.
– Что? – откликнулась та тоже шепотом. – Я думала, ты спишь уже.
– Заснешь тут… Слушай, я вот что вспомнила. Ты говоришь, что этот чаек не дает сопротивляться и от него крыша едет?
– Да.
– Но ведь тебя стошнило!
– Ну я выпила чуть-чуть. Сколько-то подействовало. Просто я не забыла все с утра, как другие.
– Но Кочерга…
– Что – Кочерга?
Катя почувствовала, что Леночка опять злится. Но она все равно упрямо сказала:
– Кочерга не пила тот чаек.
– Все пьют.
– Она сказала, что не пила! Что швырнула кружку в лицо этим женщинам.
– Значит, ей налили еще. Все пьют чаек, Кать, без этого обряда не будет. Думаешь, тому мужику хочется по-настоящему насиловать девушку? Гораздо легче, когда она спит и ей снятся красочные сны про брак жизни и смерти…
– Жизни и смерти?
– Кать, я устала, – ледяным тоном произнесла Леночка. – Давай завтра поговорим, если ты не против.
– Да… Извини, пожалуйста. Спокойной ночи!
– Приятных снов.
Леночка отвернулась к стене и накрылась одеялом с головой. Через несколько минут Кате показалось, что она слышит сдавленные всхлипы, но встать и утешить соседку она не решилась.
19
– Да?
– Катька! Что – да? Ты моих сообщений вообще не читаешь? Что ты за дочь, господи, в кого ты мне такая досталась…
Катю словно холодной водой облили. Завозившись в постели, она села, продолжая слушать мамины крики в трубке.
– Ну так что? Читала?
– Нет, мам, – сказала Катя как можно более бодрым голосом. Мама не любила заставать Катю спящей, и поэтому сейчас она чувствовала себя виноватой, хотя на улице было еще темно и даже будильник еще не звонил.
– Максима полиция ищет! – выпалила мать и замолчала.
– Почему?
– Приходила милиция, тьфу, полиция, и с ними инспектор по делам… По делам несовершеннолетних, Катьк! Они его искали, а у него телефон разряжен! Я им сказала, что в школе должен быть, а они говорят: в семь утра? А на часах и правда семь, я и не сообразила, что им соврать! Кать, ну вот что мне делать? Они уже ушли-и…
– Мам, – растерялась Катя, – я не знаю…
– А кто знает?! – закричала мать. Леночка заворочалась в постели, и Катя, накинув махровый халат и всунув ноги в тапки, вышла в ледяной коридор.
– Ну, – она покрепче затянула пояс, зажав телефон между плечом и ухом, – сходи в полицию. Возьми документы…
– Какие документы?!
– Мама, ну не кричи! Я тебе говорю: документы! Свой паспорт, его паспорт, свидетельство о рождении – чтобы было понятно, что он твой сын. Спроси, что происходит, почему его ищут…
– Так они тогда на меня дело заведут! Он же несовершеннолетний, а я не знаю, где он! Его у меня отберут тогда, Катьк! Ну что ты такая дура у меня, что ты предлагаешь мне всякий идиотизм?
– Мама! – заорала Катя, уже не в силах сдерживаться. – Мама!!! Его у тебя и так нет! И отбирать не надо! Ты еще не заметила?
Короткие гудки прервали треск и шуршание на той стороне линии.
В другом конце коридора показалась баба Таня в цветастом халате.
– Чернова, ты что здесь гавкаешь? – крикнула она издали. – А ну марш в комнату спать! Еще полчаса до подъема!
Катя шмыгнула за дверь. Уснуть уже не удастся, лучше пойти в душ и погреться, пока Леночка не встала.
Мама выводила ее из себя. Было совершенно ясно, что этим закончится. Вряд ли полиция и инспектор по делам несовершеннолетних искали Макса, чтобы похвалить его за переведенную через дорогу старушку. А мама тоже хороша! Давно нужно перестать с ним сюсюкать… но ведь Макс вымахал таким здоровенным, еще и руки распускает – как такого прищучишь? «Никогда не заведу детей», – зло подумала Катя.
И почему ей достался такой дурацкий младший брат? Вон как Леночка на свою Маринку молится – почему же у нее, у Кати, сестра не родилась, а родился этот идиот? То порнуху на уроках смотрит под партой, то соседям балкон сожжет, то теперь… вообще непонятно что.
Авось и пронесет в этот раз. Может, опять какую-нибудь мусорку в парке сломал или в магазине шоколадку спер. Иначе, наверное, маму бы тоже задержали? Как это вообще работает?
Телефон больше не звонил. Катя малодушно надеялась, что Максим найдется, мама успокоится – и ей больше не придется служить грушей для битья. До следующего раза хотя бы.
В ванную постучались.
– Кать, – донесся сквозь шум воды голос Леночки, – ты уже проснулась?
Господи, неужели непонятно? Зачем стучать и спрашивать?
Катя выключила воду, сунула зубную щетку в стакан, замоталась в полотенце и открыла дверь.
– Ой, Кать, а я чайник вскипятила уже, – затараторила Леночка, заметив, что Катя не в духе. – Вот хотела спросить: ты чай будешь? Тебе звонил кто-то с утра, да?
– Мама, – буркнула Катя, проходя мимо соседки к своей кровати. – Извини, не хотела тебя разбудить.
– Да нет, нет, ты что, Кать, все в порядке. – Щебет соседки давил на мозг не хуже, чем ее прежнее унылое молчание. – Сегодня же не выходной, пора в колледж собираться! У нас же английский сегодня первой парой, да?
«Ты же сама знаешь!» – хотелось крикнуть ей прямо в ухо, но Катя только сжала зубы и кивнула.
С тех пор как их поселили вместе, она не отлипала от Кати ни на минуту. Наверное, боялась остаться совсем одна. Андрей сначала благосклонно принимал Леночку в их компанию и даже Катю успокаивал, говорил, что это у соседки так стресс от драки и конфликта с одногруппниками проявляется. Но через пару недель и он начал поскрипывать зубами. Леночка как будто ничего не замечала: постоянно напрашивалась вместе гулять или усаживалась с ними смотреть фильм на ноуте Андрея и грызла свое бесконечное печенье прямо из пачки.
Больше всего Леночке нравилось, когда Катя просто сидела в комнате, неважно – занималась ли, читала или просто тупила в телефон. Тогда Леночка как будто выключалась. Лежала молча, листала в сети какие-то китайские комиксы – Катя случайно подглядела – или дремала. Потом вдруг снова вскакивала, начинала суетиться: то хваталась готовить, то бежала в магазин и устраивала чаепитие с шоколадками и печеньем. Кстати, готовила она вкусно, и Катя постепенно смирилась с тем, что уборка полностью на ней. Грязи от них двоих немного, да и комната маленькая.
За чаем говорили об учебе, о погоде, обсуждали новости в колледже. На личные темы Леночку больше не тянуло, а жаль: у Кати в мозгу все еще зудели слова насчет брака между жизнью и смертью, да и других недомолвок в ее рассказе хватало. Например, почему всех так волнуют цветы на камне? И перо – неужели у них там такие огромные вороны? Но напрямую спрашивать она не решалась, а Леночка об этом больше не заговаривала.
– Кать, ты сегодня что наденешь? Резинки или зимние боты? Я никак решить не могу, вроде бы и мокро, но по утрам-то замерзает…
– Ботинки, – вздохнула Катя, роясь в шкафу. Ну хоть про трусы не спрашивает.
– Ну, тогда я тоже обычные сапоги надену! Кать, как думаешь, сегодня на кормлении опрос будет?
У выхода из общаги Катя хотела дождаться Андрея. До колледжа всего несколько минут ходьбы, но приятно пройти эти несколько минут вместе с ним, обнявшись.
– Ну пойдем уже, пойдем, – жужжала Леночка. – Ты что, Кать, опоздать решила?
– Я хотела Андрея подождать. Еще пятнадцать минут до звонка.
– Кать, опоздаем же! – Она схватила ее за рукав и потащила на улицу. – Дойдет сам твой Андрей, не маленький! У него вон какие ноги длинные! А я медленно хожу, мне не хочется за ним бежать по льду!
«Так не беги, – мысленно ответила ей Катя. – Чего привязалась?» Но промолчала, конечно. Невежливо будет вот так прогнать Леночку – как будто она гордится, что у нее есть парень, и выпячивает это перед несчастной девчонкой. Они даже по вечерам теперь встречались украдкой, прячась от Леночки. Обниматься и целоваться при ней было неудобно, поэтому такое происходило урывками, по дороге в прачку или на дежурство, и Кате каждый раз было неловко, словно они делали что-то неприличное.
Ей очень нравилось ходить с Андреем под руку по заснеженной улице до колледжа и обратно, нравилось сидеть с ним рядом и делать домашку или смотреть фильм. Нравилось, как он забирает у нее тяжелую сумку с книгами, как тихонько, одними губами, подсказывает на опросах. Со дня Катиного переезда они стали гораздо меньше бывать вдвоем: ей больше не нужно было ходить на общую кухню и в душ, а в комнате и на прогулках рядом всегда толклась Леночка, и где-то в глубине души Катю это даже устраивало. Наедине Андрей мог прижать ее крепче, начать целовать в губы, гладить по спине вдруг потяжелевшей рукой, отчего ей становилось не по себе. Вроде бы и глупо, ведь он ее парень и у них… любовь? Но Катя не чувствовала ничего такого, о чем пишут в романах, – только неловкость и растерянность.
Ноябрь подходил к концу, Раздольное вовсю заметало сугробами. Утоптанная старательными студенческими ботинками дорожка от общаги до колледжа неприятно блестела в свете фонарей. Леночка повисла на Катином локте, и она невольно дернула плечом, пытаясь вернуть на место сползающую лямку рюкзака. Настроение хуже некуда: умеет же мама с утра настроить на позитив.
– Ой, Кать, так скользко, это кошмар! Неужели посыпать песком не догадываются?
– Странно, а прошлой зимой, когда мы в магазин ездили, ты прямо по льду скакала!
Наверное, Катя сказала это несколько злее, чем собиралась, потому что Леночка тут же сникла.
– Кать, я… Наверное, это потому, что я растолстела.
Они уже поднимались на крыльцо учебного корпуса, и Леночке пришлось отцепиться от Кати, чтобы не толкаться в толпе студентов.