Занимаясь этим делом, Донаньи подвергал себя серьезному риску. Гестапо следило за ним. Его почту просматривали, а телефон прослушивали[508]. Нужно было проявлять повышенную бдительность. Семья Донаньи жила в пригороде Берлина, совсем рядом с рекой Хафель. Когда кому-то нужно было поговорить о заговоре, Ганс фон Донаньи предлагал приплывать к нему на лодке под покровом темноты[509]. Кроме того, он решил, что хранить «Хроники позора» в банковской ячейке небезопасно. Стоит найти более надежное место. К этому времени все представители оппозиции точно знали, что нужно проявлять осторожность — одного лишь приглушенного тона и кодовых слов уже недостаточно. Некоторые из тех, кто слушал Би-би-си, прежде чем выключить приемник, переключались на другую станцию[510]. Другие не делали никаких записей. Ульрих фон Хассель, аристократ, бывший посол в Италии, хранил свой дневник в банке от чая, закопанной в саду[511]. Кларита фон Тротт, жена Адама фон Тротта, входившего в круг Хельмута фон Мольтке, держала рядом с постелью коробок спичек — если полиция нагрянет ночью, она успеет сжечь компрометирующие документы[512].
Офицер генерального штаба группы армий Центр, полковник Хеннинг фон Тресков, мерз на русском фронте. Он присоединился к заговорщикам абвера в октябре — довольно поздно — и предложил новую стратегию. «Забейте ящик стола любовными письмами, — сказал он однажды своему секретарю, — гестапо больше всего интересуется личной жизнью людей»[513].
Донаньи с головой ушел в «Операцию 7». Канарис дал добро и даже кое-чем помогал, однако он был занят другими вещами — или не занят. В мае 1942 года фельдмаршал Кейтель приказал Канарису осуществить диверсию на французской военно-морской базе в Тулоне[514]. По условиям договора об оккупации, Франция сохранила свой флот, но суда были практически заперты в порту. Немецкая армия вторглась в Северную Африку, и Кейтель не хотел, чтобы хоть какие-то военные корабли ускользнули и оказались на плохо охраняемой французской военной базе в Алжире или, что еще хуже, присоединились к британскому флоту.
Канарис заверил, что у него есть отличный диверсант, которому нужно несколько дней и запас взрывчатки, чтобы потопить лучшие корабли тулонского флота. Странное описание должно было прозвучать комплиментом: «Отважный, истинный моряк — для него нет невозможного, даже если он сидит на унитазе».
Кейтель вышел от Канариса в полной уверенности, что все под контролем. Адмирал же повернулся к полковнику Эрвину фон Лахузену, главе диверсионного отдела, и заявил: «Конечно, мы не будем делать ничего подобного».
Другой приказ нового главнокомандующего Канарис выполнил. Гитлер хотел дать понять, что Германия готова вести войну на американской земле. Он приказал Канарису готовить абвер к диверсионной кампании. Адмирал поручил это задание лейтенанту Вальтеру Каппе. Тот был верным гитлеровцем. Он служил в диверсионном отделе и руководил тренировочным центром шпионажа и саботажа. Нацисты располагали информацией о сотнях экспатов, которые вернулись в Германию из Соединенных Штатов. Каппе проанализировал эти списки и выбрал восьмерых, кто мог бы отправиться на вражескую территорию и осуществить операцию «Пасториус».
Эти люди абсолютно свободно говорили по-английски и много времени провели в Америке. Двое были гражданами США. Каппе устроил для них трехнедельный тренировочный курс по использованию взрывчатки и диверсионным приемам. Абвер обеспечил их фальшивыми водительскими правами и свидетельствами о рождении, а также выдал 175 тысяч долларов США наличными. Группа отправилась с базы подводных лодок во французском Лорьяне в мае 1942 года. Целей было немало: алюминиевые заводы, шлюзы на реке Огайо, гидроэлектростанция на Ниагарском водопаде, вокзалы и многое другое. Четверо диверсантов высадились на южной оконечности Лонг-Айленда 12 июня, вторая группа — близ Джексонвилла, штат Флорида, 17 июня.
К 27 июня все восемь человек были арестованы, не успев ничего совершить ни одной диверсии — разве что кто-то из них ущипнул американскую официантку. Один из диверсантов во всем сознался и стал сотрудничать с ФБР, следом «раскололся» еще один. Они быстро выдали все детали операции «Пасториус»[515]. Президент Рузвельт потребовал устроить заседание военного трибунала в Вашингтоне — впервые после убийства Авраама Линкольна. (Суд занял всего тридцать дней, все восемь диверсантов были осуждены, шестеро казнены на электрическом стуле, а двое получили длительные тюремные сроки.)
Об арестах писали все газеты. Фюрер был в ярости. Он вызвал Канариса и Лахузена в «Волчье логово», ставку близ Восточного фронта[516]. Провал операции «Пасториус» выставил нацистов идиотами. Конечно же Гитлер не мог этого вынести. Как можно было так позорно провалиться? Неужели в абвере нет опытных оперативников? Откуда взялись эти идиоты? Канарис заметил, что все восемь диверсантов были членами нацистской партии, но эти оправдания пропали втуне. «Если речь идет о качестве работы, — орал Гитлер, — нанимайте евреев или уголовников!»[517]
Канарис и Лахузен покаянно понурили головы, затем отсалютовали и вернулись в Берлин. На обратном пути адмирал хмыкнул. «Вы слышали? — обратился он к Лахузену. — Нанимайте евреев или уголовников!»
Если бы Гитлер только знал. Именно это и собирался сделать Ганс фон Донаньи в ходе «Операции 7»: нанять евреев.
Фрица Арнольда и Юлиуса Флисса решили сделать фальшивыми оперативниками абвера — по той же схеме, что и Дитриха Бонхёффера. Формально им предстояло собирать информацию в Швейцарии, на самом же деле это был способ вырваться на свободу. Арнольд и Флисс должны были перебраться за океан. Поскольку Арнольд и Флисс были на задании правительства, им разрешили взять с собой супруг и детей.
Донаньи занялся подготовкой псевдошпионов. Он хотел, чтобы они были знакомы с элементарными шпионскими трюками, например с исчезающими чернилами. Фриц Арнольд решил, что ему действительно придется работать на нацистов ради спасения собственной жизни. «Я не стану этого делать», — категорически отказался он[518].
«Нет, — ответил Донаньи, — вам не придется этого делать. Вы должны лишь притвориться». Миссия абвера — лишь прикрытие. Никто не будет контролировать псевдошпионов. Как только Арнольды и Флиссы пересекут границу Швейцарии, они смогут исчезнуть с радаров.
Детали Донаньи стал разрабатывать план весной 1942 года. Специалист по международному праву Мольтке помог с визами[519]. Остер решил финансовые вопросы. Канарис переговорил с шефом гестапо Генрихом Мюллером, чтобы полиция не вмешивалась. Чем дольше они планировали, тем грандиознее становилась «Операция 7». Бонхёффер попросил включить в список Шарлотту Фриденталь. Канарис хотел защитить свою соседку и двух ее дочерей. Их имена тоже включили в список. К Канарису обратился друг врача-еврейки. Доктора Илзе Ренненфельд и ее слепого мужа тоже внесли в список.
В результате «Операция 7» превратилась в «Операцию 14», что значительно повысило риск и осложнило работу. Каждый, кто покидал Германию, должен был иметь чистый паспорт. «Агентам» также требовалось представить финансовые документы, побывать в полиции, налоговой службе и службе занятости, чтобы доказать свою «чистоту». Необходимо было избавиться от всех активов — вывезти из страны разрешалось только собственную одежду. Вдобавок требовалось убедить Генриха Гиммлера, что использовать евреев в качестве агентов абвера — это хорошая идея. В июне Канарис обедал с Гиммлером и за десертом получил разрешение на «Операцию 7». В конце концов, сам Гитлер сказал, что можно использовать евреев. Поверил Гиммлер этому или просто решил закрыть глаза, роли не играло, по крайней мере для Фрица Арнольда и Юлиуса Флисса.
Впрочем, одобрение немецкой стороны — это лишь половина уравнения. Швейцарские власти тоже ставили препятствия. Страна напрочь закрыла свои двери для иммигрантов. Донаньи и Остер вели переговоры, чтобы получить какие-то визы. Во многом они полагались на контакты Дитриха Бонхёффера в религиозной среде. В августе Донаньи под псевдонимом доктор Доннер отправился в Цюрих. Он вез рекомендательное письмо от Бонхёффера Альфонсу Кёхлину: «Могу ли я просить вас о большой услуге? Пожалуйста, примите моего зятя… и помогите ему советом и поддержкой в ситуации, которая очень близка нашим сердцам»[520].
Умолять не пришлось. Кёхлин с радостью согласился помочь тем, кто нуждался в визе в рамках «Операции 7». Карл Барт — тоже. Это помогло заручиться поддержкой главы иммиграционной полиции Генриха Ротмунда. Двери распахнулись, но петли стоило смазать — например, деньги. Швейцария принимала иммигрантов, но при определенных условиях. Прибывающие по иммиграционным визам не имели права работать и при этом должны были предоставить доказательства финансовой состоятельности. Также требовалось заплатить значительную сумму за оформление документов.
Донаньи твердо решил, что беженцы по «Операции 7» не должны начинать новую жизнь в нищете. Они заслужили компенсацию за собственность и имущество, конфискованные нацистским правительством. Вместе с Остером они принялись за дело. По их оценкам, ценность конфискованного имущества составляла 100 тысяч долларов, и они перевели соответствующую сумму из оперативных фондов абвера на счет в Цюрихе. Заговорщик Ганс Гизевиус, который теперь был агентом абвера, занимал должность вице-консула Германии в Цюрихе. Когда евреи оказались в Швейцарии, Гизевиус снял эти 100 тысяч долларов в американской валюте и разделили средства между семьями — после того как швейцарское правительство забрало свои 28 тысяч