Я увидела радугу, уверенной акварельной аркой проявившуюся в небе.
Мы смотрели на радугу – я и монах.
Я уже потом осознавала этот опыт, пыталась положить его на полочку каких-то моих личных представлений о мире. Но в тот момент я ни о чем не думала, я была просто чистым осознанием. Я сидела на камне, и время мягким потоком проходило сквозь меня. Я не думала о том, удобно ли моему телу на скользком валуне, в прилипшей одежде, потяжелевшей от дождевой воды.
Несколькими годами позже я испытала похожую «инициирующую тонкость» в общении с пожилой женщиной из северной русской деревни. К тому моменту я жила в ее доме два дня. Женщину называли ведьмой, и она согласилась принять меня на несколько дней и показать мне свое искусство. И в эти первые два дня она не показала ничего сверхъестественного – мы ходили в лес за древесными грибами, сортировали сушеные полевые травы по самодельным холщовым мешочкам, разговаривали о том, что такое болезнь с точки зрения магии. К ней иногда приходили за помощью люди, но она не разрешила мне присутствовать – я всякий раз ждала в сенях, пока она с ними разговаривает (и даже честно не подслушивала, хотя и очень мне этого хотелось).
И вот на третью ночь она вдруг сообщила, что сегодня мы спать не будем, а вместо этого отправимся на небольшой полузаброшенный погост. Недалеко от деревни было кладбище и побольше, современное, но она отвела меня на крошечную «территорию смерти», обнимавшую развалины старой церкви. Она все волновалась, что церковь собирались восстановить, а значит, могли потревожить могилы. К мертвецам, спавшим под нашими ногами, ведьма относилась как к своим родственникам – могла рассказать историю о каждом. Причем все глаголы, которые она применяла в отношении этих мертвых, были в настоящем времени – «он любит конфеты», «она может тревожить людей в полную луну», «этот долго голодал, но теперь лежит накормленный вниманием».
И вроде бы ничего особенного мы не делали. Это была просто прогулка. Мы просто сидели на остывшей к ночи земле, молчали, слушали шепот древесных крон. Но в ту ночь состоялась внутренняя работа, которая не укладывается в слова – мне очень трудно о ней рассказывать. Что-то щелкнуло внутри. О природе времени, о смерти, о роде, который серым расширяющимся клином стоит за спиной, о потайных дверях, о незримых крылатых демонах, переносящих тебя в другие миры.
Я не делилась с той женщиной своими впечатлениями. Когда рассвело, она посмотрела мне в глаза, улыбнулась и обняла меня – как-то просто, по-матерински. Она по взгляду моему поняла, что вот оно, свершилось.
Интересный случай из моей практики. Посвящение Елены
А вот впечатления о таком же опыте, но с другой стороны. Когда уже я была в роли той, что открывает двери.
Однажды ко мне обратилась молодая женщина, начинающий практик. В ней было не только много силы, но и очень много страха. Страх – помощник мага, зря все так пытаются задушить его на старте. Да, это неприятно чисто с физиологической точки зрения. Зато страх максимально обостряет восприятие – собственно, так он и был задуман, в качестве защитного механизма, намекающего о близости опасности и приводящего тело в состояние полной боевой готовности.
Мистический путь Елены в целом напоминал мой собственный. В середине девяностых она увлеклась медитацией и раджа-йогой, затем недолго тусовалась в питерской буддийской общине, потом заинтересовалась культурой Античности, начала изучать древнегреческий, и однажды кривая вывела ее к античным магическим мистериям. Она попробовала воспроизвести ритуал из «Элевсинских мистерий» – понравилось. Начала копать в эту сторону, ненадолго остановилась на перепутье – то ли быстрыми шагами углубиться в дремучий лес условно простых, но тянущих за собою тьму народных практик, то ли воспарять к вершинам церемониальной магии – такой логичной, такой красивой, но часто казавшейся ей безжизненной. На этом перепутье и заинтересовал ее образ Гекаты. Геката словно объединяла эти два пути. В ней было достаточно лунного морока, чтобы очаровать, заколдовать, затянуть в омуты бессознательного, чтобы извлечь из них Силу. И древняя история, и сохранившиеся античные воззвания, и возможность опираться на логику построения ритуала (в отличие от многих практик деревенской магии, больше напоминающих шаманизм и оставляющих обрядовую часть лишь в качестве условной опоры).
К тому моменту, как мы познакомились, Елена прочла о Гекате все. Она не нуждалась в информировании, но нуждалась в крепкой руке, которая проведет ее сквозь этот опыт.
Елене было страшно – она чувствовала в себе достаточную силу, чтобы пройти посвятительный опыт, и боялась, что эта же сила сметет ее и уничтожит в процессе ритуала.
Я приготовила для Елены особенный ритуал, который длился два дня. Решила сыграть на ее страхах, взять ее страх в магические союзники.
Я специально сняла на выходные домик возле хорошего «живого» леса и недалеко от полузаброшенного кладбища. Сама приехала туда в пятницу – «пощупать» отзывчивость мест, пообщаться с местными духами. В субботу утром приехала Елена. Я накормила ее завтраком, и мы начали готовиться. Весь день прошел в репетиции ритуальных техник и специальных упражнений, которые нужны для этой практики. Вечером я отвезла Елену в баню.
Утром, после легкого завтрака, я отправила ее на кладбище – пощупать пространство своим вниманием, прочитать воззвание к Гекате на перекрестке, оставить свои дары. Почти весь остаток светового дня она провела в лесу, репетируя те техники, которые мы изучили накануне. И наконец стемнело, настал час Х.
Мы взяли все необходимое и отправились в лес. Заранее я показала ей тропку, по которой она пойдет, и место, на котором она будет проводить мистерию. Моей задачей было не только написать для нее саму практику, но и обеспечить плавный вход.
Я провела с ней очень интересную практику – «Дверь в тонкий мир».
Мы немного углубились в лес, я увидела подходящие деревья – два дерева стояли на метровом друг от друга расстоянии, крепкие параллельные друг другу стволы. С помощью портновского сантиметра я измерила точное расстояние между стволами, вручила ей небольшой топорик и велела найти толстые сухие ветки и отрубить их в точности по заданной мерке. Эти ветки я установила между деревьями на манер дверного проема – одну вверху и одну внизу.
Елену очень пугало предстоящее – ей было необходимо пройти около полутора километров по лесной тропе в гордом одиночестве. Ночной лес отзывчив к тем, кто его боится. Ты начинаешь слышать многослойные шорохи – шепот змеится в кронах деревьев, ветки похрустывают так, словно кто-то идет за твоей спиной. Это самый распространенный «спецэффект» от ночного лесного ритуала – пока ты идешь к месту свершения таинства, тебе мерещится, что за тобою следуют, тебя пасут. Иногда ты даже чуешь прохладное дыхание на своей макушке.
Потом мы вместе сделали практику «выглаживания пространства». Это очень трудно объяснить, но нужное ощущение сразу схватывается, когда ты начинаешь такую практику выполнять. Работали мы с нашим импровизированным дверным проемом – гладили его плоскость ладонями, словно сбрасывая через руки все впечатления дня, недели, месяца, года, все земное, все будничное, все всплывающие образы и посторонние мысли. Эта практика уплотняет пространство – воздух в дверном проеме словно изменил свои качества, стал плотным и упругим, как настоящая преграда.
Дальше Елене следовало идти одной, поскольку магическая инициация в лунный канал – это строго одинокий опыт.
У нее заняло больше пяти минут прохождение сквозь созданный нами проем, который словно превратился в портал между миром материи и тонкостью. Даже лес за проемом был другим, это было видно невооруженным глазом. Я помогла ей пройти сквозь, а потом просто смотрела на ее удаляющуюся напряженную спину. Я не буду рассказывать вам о том, что случилось с Еленой на лесном перекрестке, – это чужой опыт и чужая сакральная тайна. Но она вернулась спустя час (ей самой казалось, что прошла вся ночь) совершенно другой. Она еще не заговорила, а я поняла, что посвящение состоялось – из ее глаз струилось лунное серебро. Такое ни с чем не перепутаешь.
Посвятительная мистерия Гекаты
Необходимая предварительная работа.
В темное время суток идете на погост. С собой – бутылочка молока, свеча (не церковная, любая). Центрируетесь. Вот что это значит. Сперва представляете, что в центре вашей грудной клетки появился светящийся крошечный шарик. Затем из самого центра этого шарика выпускаете лучи – визуализируете их. Четыре горизонтальных луча – вперед, вправо, назад, влево. Каждый луч тянется до самого горизонта, за ним нужно следить «внутренним зрением». И два вертикальных – вниз по позвоночнику и далее – в бескрайнюю бездну под ногами. И вверх – тоже сперва по позвоночнику, затем – через голову, сквозь макушку – высоко-высоко в небеса.
Затем надо принять состояние «видение из верхней подключки». Это просто. Представляете, как ваша макушка открывается. И все ваше восприятие, словно на невидимом лифте, поднимается вверх и оказывается над вашей головой. Вы смотрите из точки над своей головой, слушаете – оттуда же. Распознаете запахи, анализируете тактильные ощущения – все только этой точкой.
Попробуйте и сразу же увидите, насколько расширяется и утончается ваше восприятие.
В таком состоянии следует найти самое энергетически емкое место погоста (вы его почувствуете).
Выливаете на землю молоко, зажигаете свечу, произносите: «Во славу Гекаты!» Можно какое-то время понаблюдать за огоньком, после чего уходите, не оборачиваясь.
Если совсем все нутро противится такой предварительной работе, погост можно заменить походом на лесной (парковый) перекресток. Делается это строго в одиночестве, в стаи не сбиваемся.
Лирическое отступление: многие начинающие маги хотят работать в ковене. Скооперироваться со своими, найти друзей по интересам. Ничего плохого в этом нет. Магия порой обосабливает человека от социума – ты либо скрываешь свои практики от окружающих (а ведь иногда так хочется поделиться, это же волшебство, это же чудо, соучастником которого ты являешься), либо не выдерживаешь и делишься с риском прослыть странненьким.