– Из воды ты еще можешь выйти, а вот из огня нет, – спокойно ответил старик.
Из-за спины Адемара вышли три воина с копьями и стали подталкивать ими Анри, Карла и Трайома к воде. Первым в нее без страха вошел Трайом, затем Анри и позже всех, заметно поеживаясь, Карл.
Болгары на другом берегу ожили и стали что-то кричать. Одни размахивали руками, словно звали пленных, другие делали вид, что собираются стрелять из луков.
Дойдя до места, в котором вода достигла его пояса, Трайом оглянулся и поманил Карла.
– Плыви первым, – сказал он. – Я – сзади, если что – поддержу. А ты… – Трайом взглянул на Анриа, – держись рядом, сколько сможешь. Судороги не бойся. После спиртного она убьет либо сразу, либо ее не будет вообще.
Адемар перекрестил троих людей в воде.
Карл набрал в грудь побольше воздуха и ринулся в воду. Острый холод тут же сдавил его сердце. Плыть было не так тяжело, как казалось раньше, но сильно мешали камни. Уже на пятом или шестом гребке Карл больно ударился коленом о невидимый на дне камень. Течение тут же развернуло его неуклюжее, толстое тело и понесло боком на огромный валун чуть впереди.
Кто-то рванул Карла сзади за пояс. Он оглянулся и на мгновение увидел злое лицо Трайома.
– Греби против течения! – рявкнул он.
Вода хлынул в рот Трайома, он исчез под водой, но тут же вынырнул.
Карл упорно греб и ему удалось обогнуть опасный валун. Правда, впереди сразу же возник следующий, еще больший по размеру. Карл запаниковал и невесть как прилип к этому камню. Вода била ему в лицо, то прижимала его к холодной и гладкой поверхности, то пыталась оторвать. Карл цеплялся за валун обоими руками и с ужасом чувствовал, что теряет силы. Когда его ударили сзади по голове, он решил, что неудачно повернулся и задел затылком валун. Почти тут же, едва ли не у самой его груди вдруг вынырнуло злое лицо Трайома. Он молча, со звериной силой, оторвал толстяка от ненадежной опоры, и толкнул его вперед. Чуть сбоку мелькнула в пенистой воде голова Анри. Карлу удалось увидеть и кусочек берега, того, что остался сзади. Он почти не отдалился, и Карлу стоило неимоверных сил продолжить свой путь, а не вернуться назад.
Борьба с течением возобновилась. Иногда Карлу казалось, что он теряет сознание и идет на дно.
«А за что меня так?.. – подумал он. – Я ведь и читать не умею. Ну, посмотрел на сточки этой книжки и все… Велика ли беда?»
Герцог Трайом вышел из воды сам. Анри Деладье выполз на карачках, а Карла вытащили болгары. Они смеялись, потому что долго не могли оторвать руки рыцаря от прибрежного камня. Воды у камня было только по колени, но Карлу казалось, что как только он встанет на ноги, твердь под его ногами разверзнется и он провалится в бездну.
К Трайому подошел еще не старый, высокий воин. Он был одет богаче всех, а его грудь защищала искусно сделанная кольчуга украшенная серебряными бляхами. Высокий воин положил герцогу руку на плечо, сказал что-то одобрительное и все другие болгары громко рассмеялись.
Карл ожил… Он встал, пошатываясь, и опираясь на руку Анри, пошел к Трайому.
– Живы, что ли? – с усилием улыбнувшись, спросил он.
Анри усмехнулся:
– Там видно будет… Не спеши с выводами.
На плечи Трайма, Анриа и Карла набросили куски сшитых овечьих шкур. Пленных отвели в сторону, ближе к низкорослой и густой иве. Там высокий воин отстегнул от пояса флягу и протянул ее Трайому. Болгары рассматривали лица пленных с удивлением, интересом и с уважением.
Трайом ограничился тремя глотками и передал фляжку Анри. Тот сделал только один глоток и хотя вино показалось ему довольно приятным на вкус, его тут же вырвало. Болгарин рядом выругался и ударил его по шее. Другим воинам тоже не понравилась реакция Анри на угощение. Они что-то быстро заговорили высокому воину. Тот резко возразил и показал рукой на реку.
– Кажется, он сообразил, что Анри наглотался воды и вино ему поперек горла, – догадался Карл. – Дайте мне!..
Он смело протянул руку к фляжке. Ему дали ее неохотно…
Карл стряхнул с фляжки песок, легко опорожнил ее до дна и улыбнулся.
– Так сойдет? – спросил он высокого.
Воины засмеялись, их лица снова подобрели.
– Теперь если и убьют, то не сегодня, – сказал друзьям Карл.
– Ты – толстый, ты – много… как это?.. В тебя много вмещается, – сказал Карлу на ломаном языке пожилой воин с длинным двуручным мечом.
– В хорошего воина и должно вмешаться много, – не растерялся Карл.
Отто Берг не отрываясь смотрел на то, как болгары встречают их бывших соотечественников.
– Почему они их не убивают?! – монах с самым искренним удивлением взглянул на лицо аббата Круазье. – Ведь понятно же, что эти трое переплыли реку с помощью нечистой силы.
Аббат Круазье поморщился.
– Возможно, болгары считают иначе…
Хотя ритуал «суда стихий» был закончен, рыцари-крестоносцы не расходились. Кто-то весело, кто-то явно хмуро, посматривали то на аббата, то на его верного служку и ни в одном взгляде не было видно участия. Несколько рыцарей на берегу, надрывая голоса, уже переговаривался с болгарами. В криках с той и другой стороны не было злости, правда, насмешки звучали довольно часто.
Аббат Круазье с ненавистью смотрел на спину уходящего старика Адемара. Прежде чем войти в свою палатку, Адемар четыре раза перекрестился и согнулся в глубоком поклоне.
– Я где-то слышал, что он сам из этих мест, – шепнул начальнику Берг. – Вот и сейчас крестился на пороге не три раза, а четыре, как болгарин!
Рот аббата скривила усмешка:
– Удивительно, что в таком возрасте он вообще еще что-то помнит, – Круазье кивнул на лежащую на столе перед ним «черную книгу». – Возьми ее… Принесешь мне вечером. Я посмотрю.
Берг торопливо сунул книгу в сумку на поясе. Вынимая руку, он увидел, что она испачкана чем-то черным. Монах поморщился и вытер руку о рясу.
«Адемар не прикоснулся к книге – подумал Берг. – Интересно почему?..»
И монах еще раз вытер свою руку…
Темнеть стало рано, потому что пошел дождь и, судя по облакам, затяжной. Мелкие капли, не переставая, барабанили по парусине палатки.
Аббат Круазье пил легкое вино и рассматривал лежащую перед ним «черную книгу».
– Свет зажги, – не оглядываясь, приказал он Отто. Аббат сделал очередной глоток вина и спросил: – Что там, в нашем лагере, на другом берегу?
– Тихо все, – Отто старательно защелкал огнивом о кресало. – Болгары увели пленных, а больше там никого нет… – судя по очередному, явно смягченному удару, Отто попал себе кремнем по пальцу и громко ойкнул. – Все равно их убьют, наверное. Зачем они им?
– А если не убьют?
Отто с удивлением посмотрел на хозяина.
– Это Адемар нам говорил, что такую бурную реку можно переплыть только с помощью дьявола. А если болгары считают иначе? – аббат отхлебнул вина. – Ты, кажется, сам говорил, что Адемар из здешних мест, а, значит, он знает местные обычаи и поверья.
Отто не шевелился и тупо хлопал глазами.
– Что замер? – рассердился аббат. – Я что, в темноте сидеть должен?
Отто зажег одну свечу, потом, старательно прикрывая огонек ладонью, вторую и третью. Монах шептал молитвы и блаженно улыбался, щурясь на мягкий, желтый свет.
– Теперь хорошо будет… Светло! – донеслось до аббата. – Слава Тебе, Господи!
Круазье в который раз перевел взгляд на «черную книгу». Во взгляде аббата было больше сомнения, чем любопытства.
– Как ты думаешь, Отто, почему Трайом не отдал ее мне? – спросил аббат. – Я сам просил его об этом еще в Роне. Ему ничего не грозило…
Отто немного подумал.
– А если Трайом все-таки испугался?
– Чего?
– Ну… я не знаю… Вы могли бы, например, спросить, откуда он взял эту книгу. Не из воздуха же она возникла.
– Умный священник никогда не задает лишних вопросов, Отто. Ложись спать.
– Спасибо, – буркнул служка.
Аббат открыл книгу и стал неторопливо рассматривать первый рисунок. На нем тонкими линиями и с большим изяществом был изображен многокрылый дьявол. На следующей странице начинался текст. Круазье скользнул по нему глазами и быстро понял, что авто проклинал Бога и «все недостойные тени его».
«Ну, это уже было…» – усмехнулся аббат.
– Отто, зажги еще пару свечей, глаза болят, – пожаловался он слуге.
Откуда-то сбоку тотчас просунулась сухая рука Отто, «украшенная» не совсем чистым, болтающимся обшлагом рясы, и поставила на стол большую свечу.
Аббат Круазье довольно быстро перелистал книгу, ища знакомые имена и в первую очередь свое собственное. Имен было на удивление мало и имя Круазье встречалось на страницах книги всего тринадцать раз. Так или иначе, Мишо обвинял своего брата в связях с мальчиками из церковного хора и дважды в плотской любви к монахиням. По словам автора одна монахиня забеременела и, понимая, что ее грех станет вот-вот виден, бросилась в колодец.
«Это даже не ложь, это просто бред какой-то!..» – аббат звякнул бутылью о край стакана и до верха наполнил его.
Круазье действительно частенько замещал регента хора, но его отношения с детьми были строгими и чистыми. Репетиции хора, как правило, заканчивалась проповедью и все мальчики, под присмотром двух дьяков, расходились кто по своим домам, а те, кто жил в приюте, по комнатам в которых они жили по шесть-восемь человек. Изредка аббат мог пошутить и с монахинями. Но, во-первых, его шутки были довольно редки, во-вторых, целомудренны и, в-третьих, аббат всегда очень тонко чувствовал ту грань, которую не стоит переходить в общении с женщинами.
И, тем не менее, в груди Круазье вдруг появилась тоска… Она пришла словно ниоткуда. Сначала тоска была малозаметной, но потом, цепляясь то за одну мысль, то за другую, вдруг стала расти, а что самое неприятное, постепенно порождать сомнения.
Аббат припомнил одну из репетиций хора мальчиков… Да-да!.. Тогда, в знак одобрения, он действительно погладил по спине одного мальчишку и его рука, – непроизво