4. ПРИМЕРЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В ОТНОШЕНИИ ПЛЕННЫХ РОССИЙСКИХ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ
Следственный комитет России зафиксировал показания российских военнослужащих, которые были возвращены из плена и рассказали о многочисленных фактах издевательств над ними со стороны украинских националистов.
— Так, один из российских военнослужащих сообщил, что в бою получил несколько ранений, в том числе пулей была перебита кость правой руки. В таком состоянии он попал в украинский плен. В ходе допросов, которые проходили с применением арматуры и черенка от лопаты, ему сломали челюсть, несколько ребер и пробили легкое. Из пистолета прострелили обе ступни. Первую помощь ему оказали спустя длительное время, поставив жизнь под угрозу.
— Другой российский военнослужащий сообщил, что попал в засаду, устроенную украинскими силовиками, пришел в сознание в подвале. Допрос начался с удара ножом в правую ногу. Кровь никто не останавливал. Если данные ответы не устраивали задававшего вопросы, его начинали бить. Сначала руками или ногами, затем каской или даже прикладом. После допроса мужчины в камуфляже повалили российского военнопленного на пол. Трое удерживали его, а четвертый ножом отрезал ему палец на руке. В дальнейшем к пленному также применяли пытки электрическим током. Под угрозой убийства и расправы над близкими родственниками представители украинских вооруженных формирований заставили российского военнопленного подписать «добровольное» согласие на сотрудничество с украинскими спецслужбами. Всю эту процедуру они записали на камеру мобильного телефона.
— Опрошенный российский военнослужащий сообщил, что в период нахождения в украинском плену во время допросов его неоднократно избивали руками и ногами. В результате содеянного у него полностью выбиты верхние передние зубы. Кто именно наносил удары, он не видел, так как на голову был одет мусорный пакет.
— Российский военнослужащий рассказал, что в период нахождения в украинском плену ему скотчем завязали глаза. Его допрос продолжался на протяжении 10 суток, во время которых его не кормили и не давали спать, а только задавали вопросы и били резиновой дубинкой по коленям, пальцам, голове, применяли пытки током. В результате указанных действий у российского военнослужащего отбиты колени, сломаны пальцы, стал плохо видеть правый глаз, плохо слышит правое ухо. Кроме того, военнослужащие националистического батальона «Азов», которые проводили допрос, угрожали ему, что зарежут или застрелят.
Это свидетельства нарушения украинской стороной Женевской конвенции об обращении с военнопленными, запрещающей жестокое обращение, пытки и истязания.
СК России совместно с оперативными службами МВД и ФСБ России, Министерством обороны Российской Федерации продолжает устанавливать украинских националистов, причастных к пыткам и убийствам мирных граждан, а также российских военнослужащих, попавших в плен. Следователи собирают и фиксируют доказательства жестоких преступлений националистов, чтобы никто из них не ушел от уголовной ответственности.
5. ПОКАЗАНИЯ БЕЖЕНЦЕВ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ УКРАИНСКИХ НАЦИОНАЛИСТОВ
— Потерпевшая Ирина. Она прибыла в Россию вместе с мужем и двумя 8-летними детьми. «Готовили на костре, воды не было. Приходилось под обстрелами спускаться вниз к морю, на колодец, но там постоянно проходили автоматные бои. Люди укрывались как могли. Некоторые укрыться не смогли. Бегали на хлебозавод. Однажды зять успел утром сбегать набрать воду, а через пятнадцать минут прибежали люди и сказали, что там было прямое попадание: пять человек насмерть. Попали прямо в наш этаж. Дверь железную разорвало и вместе с телом зятя внесло в квартиру. Мать ранена была — осколочное ранение. Мы детей кидали с третьего этажа с горящего балкона. Мать нашу отвез мужчина на автомобиле в больницу. Там было много раненых детей, женщин, мужчин. Мы как-то поймали украинское радио, по нему сказали, что пожарные обеспечивают людей водой, а военные продуктами питания, даже сказали горячим питанием. Похоже они сами не знали, о чем говорят, потому что мы не видели, чтобы хоть кто-то как-то помогал. Один раз приезжали из батальона «Азов» к нам во двор поменять шины. Девочка, соседка, подбежала и спросила: «Ребята, у нас много детей. Зеленый коридор, может быть, будет?» В ответ: «А ты, что думаешь, только военные на войне должны погибать?» И все, это вот единственное, что они нам сказали. Когда готовили на костре, иногда прилетала шальная пуля, как будто кто-то развлекался. Может, им нравилось смотреть, как все разбегаются. Насколько мы уже тогда поняли: у нас через 5 домов была школа, и они там поставили минометы и просто по домам стреляли без разбора. Они часто подъезжали на танках к домам, стреляли и уезжали. Такое ощущение, как будто специально приманивали огонь на мирное население».
— Житель Кировска Сергей: «В один из дней октября 2014 года, примерно числа 15-го около 13 часов, я находился дома. Начался обстрел поселка Донецкий города Кировска Луганской Народной Республики со стороны воинских формирований Украины. Я слышал и видел взрывы неподалеку от моего дома, грохот, дым. В связи с этим я спрятался в подвале дома и с тех пор постоянно там находился. Периодически выходил в дом и на улицу. Около 20 часов 20 января 2015 года, когда я находился в доме, в него попали три снаряда, от взрыва которых мне были причинены телесные повреждения: осколочные ранения левой руки, живота слева и левого бедра, меня контузило, оглох на левое ухо».
— Из показаний потерпевшей Татьяны: «27 января 2015 года в дом моей мамы попал [украинский] артиллерийский снаряд, вследствие чего моя мама получила множественные осколочные ранения. В этот же день ее вывезли на автомобиле в больницу г. Артемовска Донецкой области для оказания медицинской помощи, однако в пути она скончалась от острой кровопотери вследствие полученных ранений».
— Елена, беженка из Донбасса. «Нас бомбили [украинцы] ежедневно. У нас обстрелы начинались, мы в 8 утра отвозили детей в школу, а в 9 ехали забирать, потому что бомбили по центру города. Катя (дочь) ходила в школу с инструкцией в рюкзаке как вести себя при обстреле. У них были бейджи, на которых группа крови была указана, а также фамилия, имя, чтобы можно было оказать помощь или опознать труп ребенка. Катя последний день занималась в школе, маленький Захар во дворе бегал, а мы с Юрой (мужем) поливали огород, и над нами низко летал беспилотник. Мы тогда вообще не представляли, что беспилотник несет такую опасность. Через несколько минут начались взрывы недалеко от нашего дома. Я попросила мужа находиться в доме с детьми и включить громко телевизор, чтобы они не слышали и не боялись. Я услышала характерный выстрел и начала бежать. Я очень испугалась, и, когда я подбегала к дому уже, мина свистела мне в затылок. Я успела заскочить на порог и захлопнуть дверь за собой. В это время напротив себя увидела мужа. Я только успела произнести: «Это все!» Мы не успели ни упасть, ни лечь и даже присесть. Он в двух шагах успел разогнаться, прыгнуть на меня и под рукой открыть дверь — в этот момент произошел взрыв. Меня выбросило его телом на улицу, я потеряла сознание. Очнулась от запаха газа и очень сильного визга в ушах. Я быстро забежала в дом, начала на ощупь, не открывая глаза, рыть землю, ориентируясь на крик моего ребенка. Я понимала: если не успею — он задохнется. Когда я его достала, мы выбежали. Только тогда я опустила голову и увидела, что у меня оторвана рука. Я поняла, что нужно раскапывать остальных, иначе они задохнутся. Я услышала крик сотрудника МЧС «Ребенок!» и думала, что откопали без сознания Катю мою. Когда я вышла, увидела половину туловища моей девочки — 11-летней Кати, второй части я не видела. Когда я повернула вправо голову, лежало туловище Юры без рук и ног».
— Беженка из Донбасса Влада: «30 апреля 2014 года в городе Кировске Донецкой области погибла моя родная сестра Таисия в результате падения украинского снаряда в детский дом инвалидов. Сестра была инвалидом и проживала в данном доме. Полностью сгорела моя квартира и все находящиеся в ней вещи». Они не только били по детям, но и прикрывались детьми. Самые жестокие бойцы, самые кровавые подразделения ВСУ располагались в детских учреждениях, рассчитывая, что бойцы ДНР и ЛHP по детям стрелять не станут. Та же Влада свидетельствует: «Недалеко от места моей регистрации и проживания с 2014 года располагается база военизированной структуры «Азов», которая была размещена в здании школы, а также на прилегающей территории. Территорию школы огородили металлическим забором с колючей проволокой и камерами видеонаблюдения. Также рядом с местом моего проживания находились два детских сада, детская поликлиника, родильный дом. Места обороны вооруженных формирований Донецкой и Луганской Народных Республик рядом с местом моего проживания не располагались. Никому из граждан юго-востока со стороны правящего режима Украины никто не помогал».
— Из показаний потерпевшей Натальи: «Каждый день наш город обстреливали со стороны Украины. Разрушены объекты были мирные: школы, интернат, больницы, жилые дома. Я постоянно опасалась за жизнь сына. Во время обстрелов школьников провожали в подвалы, там и проводили уроки. Однажды снаряд, летевший со стороны Украины, попал в квартиру, где спал маленький ребенок… Снаряд застрял прямо над кроваткой и не разорвался. Мы с мамой девочки спасали малютку: я выносила ее на руках из квартиры. Девочка очень плакала, испугалась сильно. Было очень много пострадавших детей, мы вели банк данных этих детей. В Донецке есть «Аллея Ангелов», где увековечена память об этих детях. И, к сожалению, эта Аллея постоянно увеличивается».
— Потерпевшая Дарья: «Ни питания, ни памперсов — ничего не было. Красный Крест Украины вообще ничем не помогал. Когда уже в Россию въехали, то у нас тогда появились памперсы. У нас до этого их не было, научились делать сами, как могли, помогали друг другу. Девчонки — медсестры, которые добровольцами поехали, чтобы раненых собирать, — в уазике подорвались. В Луганске бомбили супермаркеты. В 2014 году издевались над людьми, детей расстреливали, всех подряд расстреливали: и старых, и молодых без разбора. Город закрыли. Все отключили в один день, детские все, денег в банках нет, ничего нет».