— В ту ночь, когда случилась беда с супругой Игоря Андреевича, я был дома. Спал. Подтвердить жена может, поскольку спала рядом со мной. А больше, знаете, никого не было. В кровать себе мы третьего не звали.
Вот так! Он спал со своей супругой, а кто же тогда сбил на машине супругу Черешнева? Игорь Андреевич сиднем сидел в офисе, свидетелей тому тьма, подкупить всех невозможно. Кто сидел за рулем ворованного джипа?
Так, стоп! Почему она подумала, что ворованного? Почему?!
Да потому, черт побери, что напрокат такую машину не дал бы никто. Даже если бы и дал, то никак не взял обратно с повреждениями после дорожно-транспортного происшествия. Выходит, машину взяли насовсем, то есть ее просто-напросто украли у кого-то. Угнали то есть. А у кого? И не его ли кровь обнаружил Гривнев, убирая в салоне?
Ух ты!!! У Александры даже под ложечкой засосало от такого поворота событий.
Почему никто не обратил внимания на это происшествие? Должного внимания, имеется в виду! Потому что не было погибших? Или потому, что пострадавшую выставили в невыгодном свете в глазах общественности? Быстро все это дело замяли, не заморачиваясь — откуда и каким образом взялась вторая машина. Да об этом и не думал никто! Сочли утверждения Владимиры Черешневой бредом, оговором и только.
А дело-то дрянское! И пустил его на самотек с попустительства начальства не кто-нибудь, а ее Димка. То есть Калинкин Дмитрий Иванович.
Опытный ведь следователь, как же он мог? Просто счел это происшествие мелким и незначительным на фоне других, которыми занимался, и все. Счел его бытовым, глупым и отвлекающим от нужной, серьезной работы.
Неужели и она через несколько лет так же вот будет отмахиваться от подобных дел, простых на первый взгляд, а? Неужели будет способна отчитаться, не вникнув и все как следует не проверив?
И с убийством теперь с этим опять такая же некрасивая история получается. Похватал первых подвернувшихся под руку, засадил на трое суток и руки потирает, будто истинных убийц сцапал. На первый взгляд вроде бы все действительно просто. Все действующие лица очень удачно укладываются в схему случившейся трагедии. И даже имеются свидетельские показания сожительницы Удальцова, буквально подтверждающие его вину, но…
Но кто сказал, что все это не проделала она же вместе со своим братом сводным с целью жестоко отомстить Удальцову и его новой пассии, подставив их таким вот чудовищным образом? Почему такую версию никто не принял в расчет? Хлопотно? Обременительно? Да, наверное.
И потом, не шла у нее из головы эта странная авария. Если у Черешнева был соучастник преступления, а он, несомненно, был, то он мог запросто начать того шантажировать. А шантажисты народ скверный, на расправу очень жестокий и бездумный. Вот вам и еще одна версия, а Димка прицепился к Владимире и Удальцову!
Александра забрела в крохотное кафе всего на пять столиков. Заказала себе голубцы со сметаной, апельсиновое желе и холодный зеленый чай.
Охотничий азарт юного следователя-стажера способствовал зверскому аппетиту. Голубцы кромсала вилкой и глотала большие куски, почти не пережевывая. Не мигая смотрела в одну точку, ковыряясь ложечкой в подтаявшем желе, и все думала и думала.
А станут ли ее ругать, если она разошлет запрос по соседним районным и областным центрам на предмет угона машины такого класса и цвета, как у погибшего Черешнева? Просить кого-нибудь о помощи или проделать это самостоятельно, в обход деловитых и вечно занятых важными делами коллег? Да, так она и сделает — умолчит, обойдет, все сделает сама. А чтобы не прослыть выскочкой и верхоглядкой на случай неудачи, помощи она попросит у своего дяди. Он не посмеет ей отказать и снабдит ее нужными бумагами и подписями для того, чтобы запрос был официальным. Разослав по факсу запросы, она тихонечко будет ждать результата. И если он случится, то вот тогда уже…
Хвала веку высоких технологий и подписям людей, занимающих высокий пост! Все пробили ей почти за день. И уже к вечеру четверга Александра имела совершенно точную и подробную информацию, способную пролить свет на то, где все же взял Черешнев вторую машину.
В угоне числился лишь один джип подобной марки, но проблема заключалась в том, что угнан он был десять месяцев назад и имел совершенно другой цвет. Вероятность того, что Черешнев загодя готовился к этому преступлению и успел за это время машину перекрасить, казалась ей незначительной, но она все же имелась.
И еще информация, поступившая из соседнего района, показалась Александре весьма и весьма интересной.
Быков Юрий Павлович выехал из своего родного поселка городского типа вечером что-то около трех недель назад и пропал. Не явился на встречу, назначенную ему родителями невесты в районном центре. Не вернулся домой. И вот что странно, пропал он вместе с машиной. Машина точь-в-точь совпадала цветом и маркой с той, которая имелась у покойного Черешнева и теперь пылилась в домашнем гараже.
Александра была почти уверена в том, что кровь, обнаруженная Гривневым на водительском сиденье и ковре, никому другому, кроме как Быкову, принадлежать не могла. И ей до зуда в ладонях не терпелось выехать в этот населенный пункт и переговорить с матерью Быкова.
Но как?!
Ехать в рабочее время не представлялось возможным. Кто отпустит по такой причине? Высмеют в лучшем случае, поставят на вид ее самоуправство — в худшем. А то еще и выговор можно схлопотать. И это на заре карьеры!
Уехать одной в выходной день тоже было нельзя. Калинкин съест, куда да что, а то еще, чего доброго, и не отпустит никуда.
Нет, надо было действовать хитро и продуманно. Потому и придумала она этот загородный пикник с Димкой, уговорив его забросить хотя бы на день все свои дела и отвлечься немного на природе. А там уже действовать по обстоятельствам. Авось не разгадает он ее хитроумных планов и не рассердится. Может быть…
Глава 13
Калинкину совсем не понравился маршрут, выбранный Александрой.
Какие достопримечательности, скажите, можно обнаружить в соседнем районном центре, пилить до которого часа два по раскаленной, забитой машинами дороге?
— Там есть музей фарфоровой игрушки, — тут же нашлась Александра. — Туда даже иностранцы приезжают, а мы что — хуже, Дим?
Нет, хуже они не были. Особенно она! Александра вырядилась в такой тонкий, такой короткий сарафанчик, что, увидев ее в нем, Калинкин моментально расхотел ехать вообще куда-либо. Он бы с величайшей радостью занавесил окна, разобрал кровать и провалялся бы с Санькой до вечера. Ну уж в крайнем случае выехали бы на турбазу, что в тридцати километрах от города. Сняли бы там кемпинг на сутки и… провалялись бы до самого вечера. А потом на реку бы сходили, может, и на дискотеку, если бы она захотела. Ему-то все равно, он не танцор, а на нее — танцующую — посмотрел бы с величайшей радостью, но…
Но ей почему-то приспичило ехать непременно в этот музей фарфоровой игрушки. Причем ехать на машине, выданной по доверенности ее дядей, а это уже ответственность будь здоров, за руль-то пришлось сесть ему, Калинкину.
Одним словом, причин киснуть у Димы было хоть отбавляй. И жарко, и чересчур оживленно на субботней трассе, и Санька что-то оказалась не в меру молчалива и задумчива. Он поначалу приставал к ней с вопросами, нарвался на односложные ответы и тоже затих.
Ехал молча и все голову ломал: может, что не так сделал, может, обидел ее своим нытьем, может, она… предпочла бы общество Халева. К тому моменту, как въехать в поселок городского типа со странным названием Дулино, Калинкин окончательно расстроился. Притормозил возле указателя и пробурчал с неудовольствием:
— Ну, давай, говори, где тут твои игрушки, куда сворачивать?
Александра вздохнула как-то уж очень тяжело, глянула на него виновато и пробормотала:
— Дим, ты простишь меня, если я тебе сейчас кое-что скажу, а? Простишь, нет?!
Оп-па! Ему за шиворот будто пригоршню льда кто всыпал, настолько продрало испугом.
«Все, Калинкин, это конец! Она думала всю дорогу, сопоставляла, сравнивала вас, черт побери, и поняла, что ты… что ты — ничтожество. Не пара ей и все такое. Тебе не следовало спорить с ней, не следовало ныть. Нужно было просто везти ее туда, куда она запросит и… Но ведь привез же! Чего тогда?! За что прощать я ее должен?! Она… Она бросит теперь тебя, Калинкин! Сейчас скажет об этом и… все!»
— Ты… Ты не хочешь со мной больше встречаться, да?! — Он вцепился в «баранку» чужой машины. — Я правильно тебя понял?! Ты хочешь меня бросить, Саша?!
— Калинкин, ты чего, с дуба рухнул?!! — Ее потная ладошка опустилась на его затылок и потрепала слегка. — Рассчитываешь от меня так быстро и так запросто отделаться? Не выйдет, Димка! Не надейся!!!
Он так обрадовался, черт…
Он так обрадовался, что едва не задохнулся от спазма, сдавившего ему горло. И посмотреть на нее даже не смог сейчас. Повернулся как-то неловко, пряча глаза, схватил по-медвежьи, прижал к себе и прошептал:
— Чего же ты пугаешь меня так, Санька, а! С прощениями какими-то своими… Я уж подумал, что ты уйти от меня решила.
— А ты испугался, Дим? Правда испугался?
Бояться всю дорогу пришлось ей, причем отчаянно. Потому и молчала, в уме проигрывая варианты того, как он разозлится, узнав, что она нарочно заманила его в этот поселок. Ее ведь фарфоровые игрушки нисколько не интересовали, а интересовала встреча с матерью пропавшего без вести Быкова Юрия Павловича. А как теперь в этом признаться? Улизнуть от Димки из музея? Попросить заехать к дальней, нечаянно объявившейся родственнице? Глупым и смешным покажутся эти объяснения.
Надо все ему рассказать, поняла она, едва они выехали из своего города. А как?!
Потому и молчала Александра всю дорогу, едва слушая его вопросы. А когда решилась все же, он вдруг перепугался.
— Испугался, а почему нет, — признал Калинкин свое поражение. — Ты… Ты очень дорога мне, Сань. И тут вдруг «прости»… Так за что я должен тебя прощать, скажешь все же или нет?