— Леон! — закричала она и рывком села на постели, распахивая глаза.
Вначале по ним резко ударил слепящий свет, а потом наступила кромешная тьма, в которой раздались громкие крики нескольких людей. Рядом с Ларой кричали ее родители, за стеной кричало множество голосов, потом распахнулись двери и помещение тускло осветил свет из длинного белого коридора.
«Это тот самый коридор, что видят при клинической смерти? — удивилась Лара. — Тут всегда такие толпы бродят?»
— Доченька, очнулась! — истерически завопил голос матери, и Лару стиснули в объятиях.
— Всем разойтись, я врач! Дайте осмотреть пациентку!
Вокруг Лары засуетились. Включили аварийное освещение. Ошарашенные таким воскрешением из мертвых пикетчики снимали на камеры телефонов воссоединение Лары с семьей и лили слезы умиления. Офицеры полиции под шумок тихонько выводили из больницы всех посторонних и любопытствующих. Следователь Гаврилов добавил Ларе еще одну порцию объятий и скупых мужских слезинок и стал названивать в отделение, чтоб обрадовать сослуживцев счастливым известием. Растерявшаяся и дезориентированная Лара опасливо осматривала знакомые лица и предметы родного мира, которые казались ей теперь жутко странными и непривычными. Кошачья сущность внутри испуганно молчала, забившись в самый дальний уголок Лариной души. Что ее так сильно испугало, Лара не разобралась, предположив, что все дело во множестве незнакомых для Кошки вещей и людей вокруг.
Спустя час про митинг уже все забыли, демонстранты мирно разошлись, перекачав себе с чужих айфонов сенсационное видео, как приходят в себя после долгой комы. Мышечный тонус Лары благодаря ежедневным процедурам был на хорошем уровне, и она могла передвигаться на своих ногах. Быстро проверив основные жизненные показатели девушки и убедившись, что они в норме, Лару со всей невозможной поспешностью выписали из больницы и отпустили домой, попросив забрать с собой и всех «неучтенных медбратьев».
— Это не больница, это концлагерь с принудительной газовой камерой в конце, — не мог успокоиться Василий Ильич Савельев. — Они же Лару убить хотели: электричество только в ее палате отключили! Сволочуги! Если бы дочь не очнулась, я б им напомнил про «лихие девяностые»! Всех бы в землю закопал!
— Папа, не произноси при мне таких речей, — нервно пресекла Лара преступные разговоры отца, — и при Алексее Ивановиче тоже!
— То, что это была попытка убийства — это точно, тебе надо сразу написать заявление, Лара. Можешь прямо здесь и сейчас написать, — мрачно посоветовал Гаврилов, вышедший вместе с Савельевыми на крыльцо медицинского центра.
— Не надо никаких заявлений! Я очнулась, все хорошо, сейчас другие проблемы решать надо! — взмолилась Лара, гладя по волосам мать, которая как приникла к ней с первой секунды, так и не выпускала дочь из рук. — На все руководство центра наверняка давили и давили сильно, уж Темный тут расстарался как мог, гад. Умеет же демон народ взбаламутить и озлобленную толпу собрать!
Гаврилов встрепенулся:
— Темный? Это что за авторитет? Лара, а что ты помнишь о том дне, когда впала в летаргический сон, перешедший потом в кому? Ты кому-то умудрилась перейти дорожку? Эта кома была искусственной, а сейчас тебя попытались убрать, когда поняли, что ты в себя приходить начала? Врачи не сообщали об улучшениях твоего самочувствия! Это…
Лара тихонько взвыла:
— Я отказываюсь от своих показаний, имею право! Ничего не знаю, ничего не помню! Дайте в себя прийти!
— Я без всяких заявлений в полицию свою дочь защитить смогу и отомстить тоже, — заявил Василий Ильич, а Лара снова взвыла: — Папа!!!
— Я этого не слышал, — открестился Гаврилов. — Лара, поправляйся, выздоравливай окончательно и возвращайся к нам — мы все страшно по тебе соскучились. Карина сейчас в Турции, но уже отправила тебе на WhatsApp кучу восторженных поздравлений с возвращением в мир живых и мне весь телефон оборвала. Ну, я пойду, не буду вам мешать, — Гаврилов наклонился к Ларе и прошептал тихо: — Отца успокой и присмотри за ним, а то наворотит дел — не расхлебать потом.
Лара обняла следователя и тепло попрощалась с ним. Гаврилов уехал. Савельевы тоже сели в машину и тронулись домой. Лара посмотрела на осунувшиеся за эти месяцы лица родителей и почувствовала себя последней эгоисткой: за нее переживали, с ума тут сходили, а она в другом мире жила себе спокойно и счастливо! Эгоистка и есть! Ведь даже сейчас мечтает вернуться в мир Саир. И вернется обязательно, недаром же ей Ведунья номерок телефончика передала. На Саире тело без души девять дней прожить может, нужно быстро успокоить родителей и возвращаться к мужу. Вопрос один: как успокоить родителей?! Сказать: «Не беспокойтесь, родные мои, я через пару дней помру, так вы не переживайте, так оно и задумано было»?!
«Не уверен, что твой муж на Саире, — как гром с неба раздался голос в голове Лары, — кажется, его тоже заклинанием переноса зацепило. Перестарался мой папочка с силой заклинаний-то».
ЧТО?! Этот голос в ее голове — голос Дамиана?! Это его она в бессознательном состоянии слышала? С какой такой стати он в ее голове разговаривает? Своей головы нет?!
«Вот и я о том же, — пробухтела глубоко внутри испуганная кошачья сущность, — ты, дурища, общежитие-то тут не разводи, душа не резиновая! Пусть этот демонюка в свое тело чешет, в нашем и так тесно!»
«А я не по своей воле тут! В астральном теле я слаб, не смог воспротивиться заклинанию переноса, вот меня и зашвырнуло к вам! Теперь моя сущность тоже сидит в этом теле, самостоятельно я отсюда уйти не могу! Я помочь хотел, когда на Лару настраивался!»
«Донастраивался! Выкатывайся отседова, внятным кошачьим языком говорю!» — возмущалась Кошка.
«Слушай, хвостатая…»
«Отставить пререкания! — завопила Лара. — Боже, если я когда-нибудь сойду с ума, то это точно не будет шизофренией с раздвоением личности — против раздвоения личности мне уже многократная прививка сделана! И от растроения личности тоже!»
«Кошек своих лучше воспитывать надо…»
— Дамиан! — предупреждающе прорычала Лара, не желая давать в обиду демону свою кошечку, но мать с отцом поняли ее возглас иначе.
— Появлялся твой Дамиан, только недавно надолго исчез, — проворчал отец, а мать спросила: — Ты еще не забыла его, доченька?
— Забудешь тут, — вздохнула Лара.
— Сильно он тебе в душу запал, — задумчиво сказала мать, — но и он к тебе, кажется, неравнодушен.
Дальнейшие рассуждения матери на эту тему Лара не слушала: ее пробил нервный смех. «В душу запал!» Вот уж запал, так запал! Никогда раньше она не думала, что это высказывание можно использовать в прямом смысле слова! В наипрямейшем смысле. Как его теперь из этой души вынуть?!
«Я не в душе, я в теле. Демон и душа несовместимы. Кстати, свет твоей души меня не обжигает — это доказывает, что я без злого умысла и совершенно случайно сюда залетел!» — растолковал все по порядку Дамиан.
«Крупнее всех залетела тут я, — вздохнула Лара. — Как я устала от этой всей ерунды, только месяц и пожила спокойно! — тут она вспомнила замечание Дамиана про Леона и завопила мысленно: — Где мой муж, демонюка проклятый?!»
«Скорее всего — на Земле и где-то близко. Его ведь тем же самым заклинанием, что и нас, перенесло, но он был не внутри круга, как мы, а снаружи, там другой магический фон заклинания, плюс его тело не удерживали на месте и в неизменной форме, как твое, на нем не было нужных артефактов, понимаешь?»
«Вывод, вывод какой?!»
«Я ж говорю: на Земле он, рядом с нами и в своем теле. А твое тело на алтаре осталось, на нем артефактов множество, которые и обороту препятствуют, и переносу тела…»
«Ясно. Вернусь — поснимаю все и в огонь швырну. Где Леона искать?!»
«А я откуда знаю? Я не встроенный GPS-навигатор!»
— Пап, останови машину, — попросила Лара, — и телефон дай позвонить: надо Гаврилова попросить одного человека разыскать.
Василий Ильич внимательно слушал, как дочь подробно описывает внешность неизвестного мужчины, который не говорит по-русски и совсем не знает город и страну. Забирая назад свой телефон, он спросил:
— Это кто?
Лара вздохнула в очередной раз:
— Вы не поверите: муж мой, причем венчанный, нас в церкви браком сочетали.
Мать всплеснула руками:
— Да как же?! Да что же?! А когда?! И это не Дамиан?
— Вот точно не Дамиан, — фыркнула Лара и эхом внутри фыркнула кошачья сущность.
«Не думал, что так сильно может ранить пренебрежение любимого человека», — тихо откликнулся Дамиан и замолчал.
Но совесть у Лары даже не шелохнулась. Ишь — любимого! Да этот демон близко не представляет, какова настоящая любовь! Любовь — это прежде всего доверие, нежность, взаимная поддержка, совместное будущее, а не желание добиться своего во что бы то ни стало! Нет, Лара была благодарна демону за его помощь: и тело принцессы он вылечил, и про договор напомнил, но ее доверие к рогатому было подорвано раз и навсегда еще в жарком августе черноморского лета. А уж любовь ее и вовсе давно другому отдана.
Глава 30. Безумный мир
Лара ходила по храму вместе с монахом, а Леон смотрел ей вслед и его терзало дурное предчувствие. Потом она исчезла из виду, и предчувствие стало сильнее. Не выдержав напряжения, Леон извинился перед Тельдом и беседовавшим с ним монахом и двинулся за женой. Прошел по всему храму — и никого не обнаружил!
Дальнейшее Леон помнил смутно. Кажется, он чуть не придушил того монаха, что остался в исповедальне, кажется, его оттаскивал Тельд, а тот мерзавец что-то верещал про подвал и ритуал, утверждал, что ритуал важнейший и вреда леди не принесет, а только добро и веру в мир вернет. Леону не было дела до добра и веры, он понесся в этот подвал, увидел жену на алтаре и бросился к ней. Потом раздался громкий хлопок, мир померк.
Очнулся Леон под рокот волн, на влажном желтом песке. Вскочил, выставив перед собой меч и настороженно поворачиваясь вокруг. Ни демонов, ни жены, ни алтаря, ни монахов — вообще никого, только безлюдный голый пляж на берегу огромного озера. Очень большого озера — более крупного, чем Шари.