Полицейский закончил разговор и погасил экран смартфона:
— Славян перезвонит, как выяснит.
Леон протянул руку к коробочке и четко выговорил, подражая произношению жены:
— Те-ле-фон.
Полицейские обрадовались:
— Никак, интурист номер своего гида или переводчика помнит, вот это удача! А свой мобильник наверняка в отеле забыл, — и офицер протянул Леону телефон: — Звоните, господин интурист!
Леон взял темную коробочку, повертел в руках. Ткнул пальцем в темную гладкую поверхность — та засветилась, на экране появилось множество непонятных символов. Цифр среди них не было, и Леон растерялся. Посмотрев на светящиеся картинки, он вздохнул и вернул телефон владельцу. Подняв с земли тонкую палочку, Леон шагнул к краю дорожки и на рыхлой земле нацарапал выученные цифры номера Лариного отца, после чего выжидательно посмотрел на солдата.
Солдат не подвел: кивнул и стал стучать пальцем по светящейся поверхности коробочки. Леон встал рядом и услышал вначале гудок, а потом мужской голос, говорящий на том же незнакомом языке. Солдат что-то ответил, потом передал трубку Леону.
— Здравствуйте, меня зовут Леон, мне нужна Лара, — выдал картумский попаданец зазубренный текст.
— Леон? Какой еще Леон?! И зачем тебе Лара?! Ай, дочь, не дергай за руку, я за рулем, вообще-то!
Послышалось шебуршение, потом незнакомый женский голос закричал на картумском языке Леону прямо в ухо:
— Леон, Леон, это ты?! Ты где, ненаглядный мой?
— Здесь, на небольшой торговой площади. Солдаты телефон дали, — объяснил Леон, не понимая, кто это с ним говорит.
— Стой рядом с этими солдатами, ни на шаг не отходи, я сейчас приеду, понял? Ни на шаг! Передай им телефон, — велела женщина.
«Слава Богу, муж нашелся!» — счастливо улыбнулась Лара и стала выяснять у полицейских адрес их местонахождения, убедительно попросив мужчин «интуриста» никуда от себя не отпускать.
В ожидании «гида-переводчика» полицейские дивовались на красочный костюм «актера», на обилие «стразов», украшающих его медали и рукоять меча.
— По правилам надо бы проверить его «холодное оружие», — заметил один из офицеров.
— Да ладно, оно явно не боевое, лучше прямо скажи, что поглазеть и потрогать охота, — усмехнулся второй.
Леон с не меньшим интересом смотрел на кобуру пистолета на боку солдат, справедливо полагая, что в ней находится то самое иномирное оружие, что стреляет быстро, прицельно и далеко. Когда солдаты Лариного мира просительно указали на его меч, Леон решил воспользоваться случаем и так же просительно указал на их кобуру. Увы, обмена технологиями не случилось: солдаты помрачнели, строго на него посмотрели и даже погрозили пальцем. Странно: его оружие прилично попросить, а свое — нельзя показать? Несправедливый мир какой-то. Леон еще разок с вожделением покосился на кобуру и решительно отвернулся: не больно-то и хотелось, зачем его миру проблемы, связанные с распространением оружия массового уничтожения?!
Рядом остановилась черная машина, ее задняя дверца распахнулась и на дорожку вылетела незнакомая молодая женщина в каком-то нелепом жакете и непристойно короткой юбке много выше колена. Впрочем… Леон еще раз осмотрел наряды аборигенов этого мира и признал, что тут пристойным считается все, что угодно. Даже то, что незнакомые дамочки с воплем бросаются ему на шею и начинают вовсю целовать и крепко прижиматься. Хоть коробочкой не щелкает, и то хлеб.
— Леон, любимый, ненаглядный мой! Как я за тебя испугалась! — заговорила девица… на картумском. — Ты не ранен, с тобой все в порядке?! — и девица начала ощупывать все его тело сквозь одежду.
Ну, это уже перебор! Твердой рукой отстранив дамочку, Леон спросил:
— А вы, собственно, кем будете? Откуда мой язык знаете?
Девица застыла и с легким испугом заглянула ему в глаза:
— Я жена твоя — Лара! Помнишь венчание в королевском храме в Шариле? Как в брачную ночь от невесты своей заперся? Меня заклинанием Темного назад в мое тело закинуло, вот в это тело. Тебя тоже в подполе храма у того псевдоалтаря заклинанием переноса на Землю зацепило. Леон, неужто любимую свою женщину не узнаешь?!
Леон подумал, что пора бы ему привыкнуть к тому, что всякие незнакомые девицы все-все про него знают, вдруг объявляют о том, что они его самые близкие и любимые женщины, а главное — привыкнуть к тому, что они правы, и это в самом деле так! Просто он, как всегда, не совсем в теме вопроса.
— Жена так жена, — покладисто согласился Леон, не желая повторять прошлые ошибки. — Как домой возвращаться-то будем, жена? И в каком виде? Если в этом — то как я объясню, куда Солару дел?! Или у меня теперь не только кошка будет, но и две жены?!
Возможные варианты развития этой запутанной ситуации с его супругой повергли Леона в легкий шок.
Темноволосая девушка помрачнела, взяла его под руку и сказала:
— Будем надеяться на лучшее. Пойдем, с родителями своими познакомлю. Пока у них поживем, подумаем, что дальше делать.
Леона подтащили к пожилой паре и представили его, четко проговаривая все имена. Это действительно были имена родителей его жены, про которых она рассказывала раньше. Леон галантно поцеловал руку женщине в летах, одетой, кстати, в длинную юбку до пят и закутанную в большой платок. Внезапно обретенные теща с тестем посверлили Леона взглядами, потом лицо мужчины чуть смягчилось и он протянул руку для рукопожатия, которое вышло твердым и решительным. Обновленная версия жены потянула его на заднее сидение машины, уселась рядом и прижалась к боку, а пожилая пара заняла первый ряд сидений.
С любопытством осмотрев внутренний интерьер этой безлошадной кареты и восхитившись скоростью ее движения, Леон повернулся к «жене». Это действительно его Лара? Учитывая, что она откликнулась на заветный номерок и говорит по-картумски, это более чем вероятно.
Леон заглянул в темно-карие умоляющие о понимании глаза и на сердце его разлилось тепло: этот взгляд ему знаком и это тепло на сердце тоже знакомо — девушка рядом в самом деле его Ларочка. Просто иначе выглядящая. Леон до свадьбы и первое время после нее постоянно удивлялся несоответствию очень юного облика принцессы Солары ее явному уму, проницательности, решительности, умению быстро принимать верные продуманные решения. Леон признал про себя, что это тело — более взрослое, чем тело принцессы, с более резкими чертами лица — больше подходит его жене, только для него оно непривычно.
Под его пристальным изучающим взглядом Лара грустно поникла:
— Тебе совсем не нравится это тело?
Леон вскинул брови, так как вопрос его несколько озадачил. После свадьбы он перестал оценивать женщин с позиции «нравится — не нравится». У него есть жена, которая ему безусловно нравится, и какое ему дело до других? Он мог признать какую-либо женщину красивой или некрасивой (не вслух, конечно же, а то в первом случае от жены достанется, а во втором — невежливо звучать будет), но это отвлеченное признание не имело к понятию «нравится» никакого отношения. Тем не менее, он постарался внимательнее присмотреться к новой внешности своей Лары и признал:
— Ты и в своем мире очень красивая. Даже чем-то похожа на Солару.
Жена просияла знакомой улыбкой и несколько раз кивнула (и тут эта привычка!), говоря:
— Да, собственные волосы и глаза у меня тоже темные. Но тут мне двадцать пять… ой, уже двадцать шесть лет, а не семнадцать.
— Я это помню. Ну, докладывай, что в храме произошло, и какие мы имеем последствия.
В докладе Лары были честно освещены все произошедшие события, кроме одного: она умолчала о том, что к ней подселилась сущность Дамиана. Муж у нее умный и понятливый, но, наверное, не стоит ему знать, что в ее теле теперь обитает посторонний мужик, да еще и неизвестно на какой период времени он в него вселился. Хорошо, если у Дамиана временная регистрация в ее теле, а если постоянная прописка?!
Леон тоже рассказал, что в себя пришел на берегу моря. Лара по его описанию пляжа и дороги поняла, что выкинуло его на Землю на том самом диком пляже, на котором состоялась ее последняя встреча с Дамианом на Земле и с которого ее саму перенесло на Саир.
В течение их беседы машина продолжала ехать к дому Савельевых. Перед железнодорожным переездом Василий Ильич остановился. Леон, услышав раскатистый грохот приближающегося товарняка, схватил Лару в охапку и задвинул за спину, пытаясь быстро выхватить длинный меч в тесном пространстве иномирной кареты.
— Не волнуйся, это поезд! Очень длинная и большая машина, — трепыхалась придавленная мускулистым телом Лара, тщетно отпихивая от себя широкую спину мужа.
Отец Лары, не понимающий по-картумски (правда, думающий, что это один из земных иностранных языков, известных его образованной дочери), сделал из этого инцидента собственные выводы:
— Твой заграничный муж в курсе, что тебя преследуют наемные убийцы, боится, что сейчас мы в западне, перекрытые поездом и стоящими сзади машинами. Ты успокой его, что сзади машина нашей охраны стоит и ребята настороже, киллеров не подпустят. Очень рассчитываю, что это не он втравил тебя в неприятности.
— Не он! — заверила отца Лара. — Честно говоря, это из-за Дамиана я впала в кому, и это Дамиан выводил в оффшоры деньги, которые украли у больниц чиновники. Гаврилов вряд ли сможет это доказать, но Сантеро сам мне в этом признался.
— Мне всегда не нравился этот тип, — мать напомнила о своей давешней проницательности и умении разбираться в людях.
— Ничего, без Гаврилова разберусь, — пообещал злой отец. — Деньги уже вернули, все до копеечки, не переживай, дочка.
— Я знаю, папа. Спасибо, что помог следствию с этим вопросом.
Дамиан шевельнулся в сознании Лары, но высказаться не успел: припомнившая давний опыт игнорирования кошачьей сущности, Лара «отключилась» от его роптаний.
Вскоре машина остановилась у порога дома. Низко пролетевший самолет заставил Леона еще раз нервно дернуться, а Лару — спешно выпалить очередную порцию объяснений.