«Весна, однако», — мурлыкнул тихий голос внутри.
«Весна?! Я настолько срастаюсь с кошачьей сущностью, что месяц май теперь для меня опасен возможным сумасшествием на сексуальной почве?! Нет! Нет-нет!!! Кошка, даже не мечтай ни о чем подобном, никаких кошаков тебе не будет, пока я тут вместе с тобой в твоем теле маюсь! И вообще, надо скорее становиться человеком, иначе кошачьи повадки останутся со мной навсегда!»
Лара поспешно отвернулась от Леона и уставилась на огонь, старательно изгоняя из мыслей образ совершенного генеральского тела и размышляя над более важным вопросом: почему замеченная ею еще в первые дни знакомства рваная рана на левом плече до сих пор имеет воспаленный незаживший вид. Куда лекарь Нарас смотрит?!
На завтрак Леон спустился в нижнюю столовую комнату в сопровождении отмытой и расчесанной (новой расчески для кошечки не пожалел и собственными ручками шерстку расчесал) кошки. Пока генерал завтракал, ему красочно расписали происшествие в кухне. Лара уминала свою пайку у стола и негодующе пофыркивала на отдельные места рассказа: уж прям там все тарелки перебила! Не все — перед Леоном на столе пять тарелок стоит. Уж прям там мешок муки рассыпала! Она в него только чуток нырнула. И вообще — сами виноваты, нечего кошек с неблаговидной целью на кухне отлавливать! По окончании рассказа генерал Ардамас резким тоном повелел кошку не трогать, кормить при появлении той на кухне и к охотничьим делам не привлекать! Если только она сама поохотиться не захочет — тут Леон с сомнением глянул на Лару и еще раз подчеркнул, что насильно сажать его Кошку куда бы то ни было строжайше запрещено.
Лара с благодарностью воззрилась на Леона и вызвалась ехать с ним в храм к Тельду: проводила до крыльца и ухватилась за штаны, повиснув на них всем телом и стараясь вскарабкаться повыше.
— Понял, понял, — проворчал Леон, — вместе едем.
Гнедой конь Леона уже привык спокойно реагировать на сидящую на нем кошку хозяина, которая теперь частенько ездила верхом, и не протестовал против второго седока.
Глава 23В ГОСТЯХ У БРАТА ТЕЛЬДА
Храм, где служил бывший лорд Тельд Килос, а теперь брат Тельд, находился в Нижнем городе, на одной из небольших площадей. Храм был старый, сложенный из огромных, потемневших от времени бревен. В этой части столицы многие дома были деревянными, и храм Братства очень органично вписывался в окружающие его строения, возвышаясь над ними, как могучий дуб над молодыми березками. Символика священного Братства этого мира мало отличалась от русской православной: те же кресты (только чуть иной формы), светлые нимбы над головами первых монахов — создателей и первосвященников этой веры, иконы, алтари. Отличий немного: осмотревшаяся Лара обратила внимание, что тут нет обычая зажигать в храме свечи и устанавливать их рядом с иконами, — свечей вообще не было, внутреннее помещение освещали факелы, закрепленные на стенах; скамеек для посетителей тоже не было, церковной лавки или ее подобия с выставленными на продажу крестиками, книгами, свечками, иконами и прочим не наблюдалось. Зато в дальнем правом углу отгорожено отдельное помещение, в которое вела резная дверца с надписью: «Исповедальня».
С интересом рассматривая иконы на стенах, Лара признала их шедеврами иконописного искусства: ей часто приходилось видеть собрания раритетных икон и в частных коллекциях, и в музеях, и в храмах, и сейчас ее восхищали столь тонко прописанные образы и воздушность исполнения, создающие иллюзию нерукотворности. Талантливых художников в этом мире было немало. Рассматривая замысловатые сюжеты некоторых икон (не все из них представляли собой просто лики), Лара вспоминала те сведения, что успела почерпнуть из энциклопедии, разговоров людей и собственных наблюдений. Некогда единое Братство, проповедовавшее миролюбие, смирение, любовь к ближнему своему и поклонение высшим силам добра и справедливости, с течением времени разбилось на два направления, которые все еще считались двумя сторонами единого Братства, но цели преследовали уже разные и задачи решали разные. Первым направлением стало монашество, придерживавшееся аскетического образа жизни, проповедовавшее непротивление злу насилием, возносящее молитвы высшим силам за здравие и благополучие всех людей в мире. Эти члены Братства служили при храмах и в монастырях, венчали, крестили и отпевали, вели с прихожанами душеспасительные беседы, выслушивали их исповеди и так далее. Вторым направлением стало Святое Воинство, члены которого возложили на себя обязанность освободить мир от нечистой силы и приспешников дьявола. Основоположником и идейным вдохновителем Святого Воинства был Морт Самхейн: это он много столетий назад потребовал прописать в уставе Братства особые полномочия для своих собратьев по вере. Эти члены Братства выявляли и казнили колдунов, ведьм, одержимых бесами людей, то есть, по сути, были местной инквизицией, которая в давние времена и на Земле процветала. В этом мире людей сотнями на кострах уже лет двести не сжигали, но члены Святого Воинства еще часто напоминали о себе: с одной стороны, их боялись, с другой — люди не гнушались писать им доносы на странных или неугодных соседей. У Святого Воинства были свои собственные храмы, совмещенные с казематами для тех, кого подозревали в связях с нечистой силой, и легенды об этих казематах ходили не менее страшные, чем о застенках КГБ.
— Рад тебя видеть, Леон! — прозвучал под куполом храма звучный бас, и Лара обернулась, чтобы посмотреть на обнимающихся друзей.
Брат Тельд больше походил на воина, чем на монаха: высокий, широкоплечий, почти такой же богатырь, как генерал Ардамас, только лицо более мягкое, приветливое и с четкими красивыми чертами. Мужчины прошли вглубь храма, где обнаружились две небольшие комнатки, предназначенные для проживания монаха, состоящего при храме.
«Вот что значит „жить на работе“, — покачала головой Лара. — Теперь ясно, почему у них все храмы день и ночь открыты, в любой момент зайти можно, чтобы помолиться, исповедаться или просто по душам с хорошим человеком поговорить. Когда же он отдыхает? Временами вешает на дверь табличку „Не беспокоить“?»
Пока Леон рассказывал другу последние новости о войне, о грядущем перемирии и собственной жизни, Лара продолжала гулять по храму, радуясь, что брат Тельд не выставил ее вон с криками, что черным кошкам (или просто кошкам) в храме не место. Навострила ушки Лара, только когда речь зашла о… ее собственной персоне.
— Члены Святого Воинства столицы очень заинтересовались твоей кошечкой, Леон, будь осторожен. Сам брат Ормонд велел сведения о ней собрать, а сведения-то крайне любопытные собираются. Твои солдаты говорят о ней с восторгом, как о разумном и смелом существе, которое больше иного человека понимает. Солдаты-то болтают без задней мысли, но Ормонд — человек темный, хоть и грех мне так говорить о собрате по вере. По всему Святому Воинству уже идет слушок, что животинка твоя — это демон в обличье кошки, которому ты душу либо уже продал, либо скоро отдать в награду за услуги собираешься, — предупредил Леона друг. — Военнопленные солликийцы тут сильно много страху своими байками напустили: мол, и солдат твоих пули на поле боя не брали, и кошка эта адским огнем в них плевала и в топи болотные их гнала… — Лара даже споткнулась при таком преувеличении ее заслуг. — А про то, что она тебя от стрелка-убийцы спасла, тоже врут?
— Нет, не врут, — признал Леон. — Она на него в лесочке напала и руку погрызла так, что та онемела и чувствительности лишилась. Кошка очень умная, но она — не демон, она добрая и сострадательная. Рассказать, как я с ней познакомился?
Леон стал рассказывать о событиях в отдаленном селе, где два первых месяца куковала Лара, а она меж тем задумалась.
«Надо осторожнее быть, а то сожгут меня на медленном огне как демона. Плохо, что и Леона своим поведением подставить могу: он же не скрывает хорошего отношения ко мне, везде с собой носит, в своих комнатах и в палатке со мной вместе живет. В случае проблем еще и заступаться за меня начнет, а это совсем плохо — могут и его как пособника демона в оборот взять. Так, сидим тихо и прикидываемся тупым животным. А кошачья сущность тоже сидит тихо и не мявкает, что это люди — тупые животные, а кошки — соль земли. Почему это я тебя и без транса теперь слышу, а?! Сгинь, нечистая сила!»
Приняв такое решение, Лара не подошла к брату Тельду, когда ее позвал Леон, — не понимаю, мол, речи человеческой, хожу гуляю. Леон хмыкнул, но настаивать не стал. Попрощавшись с другом, он отвез Лару домой, быстро пообедал и снова уехал, решительно отказавшись взять с собой Лару и даже не объяснив, куда едет.
«Снова придется кошачьей жизнью жить, никуда за порог комнаты не выходить, в дела человеческие не лезть, интеллект не демонстрировать, — проводила Лара ускакавшего Леона тоскливым взглядом, сидя на подоконнике и глядя в окно спальни. — Так действительно безопаснее для всех. Святое Воинство тут обладает реальной силой, а люди настолько суеверны и запуганы рассказами о нечисти всякой, что будут косо и на генерала-победителя смотреть, коли его в связи с демонами обвинят. Солдаты его, конечно, безмерно уважают, но предсказать их реакцию на обвинения „святых отцов“ я не возьмусь: темнота и невежество — это отличная почва для развязывания мракобесия и джихада против неугодных личностей. Если этот Ормонд объявит Леона приспешником дьявола, а Варт Зоилар за него заступится, то ни к чему хорошему это не приведет, тут и до гражданской войны недолго. Кому это выгодно? Опять-таки Бортейпу или самому Ормонду, если он хочет установить в стране теократию. Интересно, есть ли в книгах сведения об этом Ормонде? В той, что лежит у кровати Леона и называется „Королевские династии Картума. История и генеалогия“ было много про Братство написано, я это с первого взгляда заметила: здесь монаршая власть и церковь сильно взаимосвязаны. Попробуем почитать».
Лара прыгнула с подоконника на тумбочку, уперлась лбом в корешок тяжелой книги, дотолкала ее до края тумбочки уронила на пол. Осторожно зубами ухватила за обложку, попятилась — и книга открылась. Листы пришлось переворачивать таким оригинальным способом: прилеплять кончик листа на влажный кошачий язык, приподнимать его, прихватывать зубами и снова пятиться к краю книги. Лара действовала максимально аккуратно и не порвала ни одного листа. Книга оказалась на удивление интересной, написанной хорошим художественным языком, а не сухими канцеляризмами, и читалась как приключенческий роман. Только освоив пе