— Чего мне надо, я докажу, — ощерился тот. — Не надо меня учить.
— Вы хотя бы протокол заполните.
— Это никуда не денется.
— Наверх поднимитесь. Взгляните на труп.
— Хватит меня учить!
Тем не менее коренастый парень поднялся и нехотя направился к лестнице на второй этаж. Поднял голову, крикнул:
— Ну чего там, Вася?
— Работаем!
— Тут товарищ из Москвы переживает.
— Все будет в лучшем виде! Они думают, что только в Москве работать умеют!
Далее следовал трехэтажный мат. Алексей поморщился: ну вот, и до этого дошло. Разборки между Москвой и областью. Что делим, господа? Деньги, власть? Бедность делим. Все логично. Олигархи вне конкуренции, сравнивать надо с себе подобными. Когда зарплата на пять тысяч рублей больше — впечатляет. Когда на пять миллионов — понятно, что это не твой уровень. Злиться по этому поводу бессмысленно. А вот из-за пяти тысяч… Ругаться Алексею не хотелось — на дворе была глубокая ночь. Он молчал.
Следователь хмуро посмотрел на него и все так же неохотно стал подниматься по лестнице.
— У вас всегда по району молодежь дежурит? -спросил Алексей у второго. Опера? Водителя? А может, патологоанатома? Как у них тут все…
— Пенсионеры больничные часто берут. И жаловаться любят. Работа, мол, тяжелая. А кто тебя заставляет? Не хочешь — не работай. Огурцы на даче выращивай, капусту квась. Юристов хватает. У нас в городе и техникум есть, и институт. Заочный.
— Ты откуда? Из техникума или из института?
— Учусь. После техникума.
— Понятно.
«И все-таки юрист. Раз первый следователь, то этот — опер. По логике вещей».
— Убийства у нас редко случаются. Вот раньше, когда разборки бывали, так местный морг был переполнен. Парень мрачно сплюнул. — А сейчас все поделили, успокоились, разве что наркоманы мрут. Или паленой водкой травятся. Это бывает. А чтоб огнестрел…
Мамонов молчал, погруженный в свои мысли. Он ждал адвоката. Алексей уже понял, что за решетку Сила Игнатьевич сегодня не отправится. Адвокат его отстоит. В крайнем случае Мамонов поедет в больницу. И первое, что надо провести, -это психиатрическую экспертизу. На предмет вменяемости господина Мамонова. Не исключено, что жену убил именно он. Алексей огляделся. Надо сказать, чтобы все запротоколировали. Отметили бы и то, что собаки заперты. Факт, между прочим, немаловажный. И в пользу Мамонова.
— Сила Игнатьевич, дом находится на сигнализации?
— Что? Да. По всему периметру участка, на гараже, на окнах и входной двери сигнализация. На случай незаконного проникновения. Если через забор махнут или замок попытаются взломать на гараже. Летом народу в поселке много, но мы все равно на ночь ее включаем. От греха подальше. Так, знаете ли, спокойнее спать.
— А если на дворе ночь, а вас нет — жена включила бы сигнализацию?
— Да. Она была трусиха. Хотя с ней были собаки… Но она их заперла.
— Как странно.
— Мне это тоже показалось странным.
— И выстрелы были сделаны с близкого расстояния. Это значит, что в доме был человек, которого она хорошо знала. И которому доверяла. Сама его впустила, потому что не опасалась. И который не любит собак, — заметил Алексей, кинув взгляд на Мамонова.
— С чего бы я стал запирать свою собаку? — пробормотал Сила Игнатьевич.
— Вот и я так думаю. Надо опросить соседей. Когда они услышали выстрелы, если вообще слышали, и не видели ли машину преступника. Не на автобусе же он приехал! Если вообще кто-нибудь приезжал.
— Какие соседи? — Мамонов вздохнул. — На выходных здесь, конечно, народу полно. А в будни мало. И в основном на том конце. Сомневаюсь, что кто-то вам скажет, какой марки была машина, на которой приезжали к моей жене.
— Но выстрелы-то они слышали!
— Стены толстые. — Мамонов пожал плечами. -Окна на втором этаже были закрыты. Я почему знаю: сначала подумал, что это грабители, и кинулся запирать входную дверь. А потом закрывать окна. Так вот, на втором этаже даже форточки были закрыты. Что странно. Ведь днем жара, духота, солнце нагревает крышу. Почему она это сделала, а?
— А вы не слышали выстрелов? Когда подъезжали к дому?
— У меня в машине магнитола. Музыку я слушал. А музыку я люблю громкую. Нет, не слышал.
— А по дороге никого не встретили? Это мог быть ваш общий знакомый. Или знакомая.
Алексей подумал, что убить Эльзу Валентиновну могла и женщина. Теоретически это возможно. Да, пистолет тяжелый. Но выстрелов было два, с близкого расстояния. Женщина вполне могла это сделать.
— Знать бы, где упасть… — Мамонов тяжело вздохнул. — Какую-то машину встретил. Но я же говорю: ехал домой, слушал музыку. Стекла тонированные, на улице темно. Трасса, конечно, освещена, а проселочная дорога нет. Здесь километра три по гравию. А из источников света только луна. И потом: фарами мне в лицо посветили. Я даже выругался и засигналил.
— Фарами? — с интересом спросил Алексей. -А поподробнее? Марку машины не помните? А может, даже номер?
— Нет. Я ж говорю: фарами в лицо. Чуть в кювет не съехал! Думал, местная шпана. Хотя машина была солидная, дорогая. Вроде «БМВ». Или «Мерседес»? А может, и «Тойота». Не могу с полной уверенностью сказать. Темная. Видно ее было плохо. И… все.
— Жаль. Но почему тогда вы решили, что машина дорогая?
— Черт его знает. Что я, в дорогих машинах не разбираюсь? — слегка обиделся Мамонов. — Я как вещь увижу, сразу могу сказать, дорогая или дешевка. Даже по очертаниям. На ощупь. Или по запаху. Я это почувствовал, понимаете? Что же касается номеров… Да они же были заляпаны грязью!
— Откуда грязь, Сила Игнатьевич? На улице сушь!
— Я об этом не подумал. Я ж говорю: не до того было. У меня ж сегодня открытие торгового центра.
Видимо, в этот момент Мамонов вспомнил, что сегодня у него праздник, и помрачнел. Как начинался день! И как закончился! Алексей же отметил, что Сила Игнатьевич говорит как человек разумный. Расстроен, конечно, но не бредит, как в прошлый раз. Пришел в себя, на вопросы отвечает внятно.
— Надо проверить мобильный телефон вашей жены, — сказал Леонидов. — Кому она сегодня звонила, в какое время. Ее мобильник, надеюсь, здесь? В доме?
— Да! — оживился Мамонов. — Мне как раз позвонила теща. Когда я приехал. То есть ей. Ваве. А трубу взял я, потому что… В общем, ты понял. Это она вызвала милицию. Теща.
— А почему?
— Я ей сказал, что Эльзу застрелили.
— А она что?
— Стала кричать, что это я ее убил. — Мамонов усмехнулся.
— Теперь все понятно. — Алексей кивнул. — Сила Игнатьевич, а как вы думаете: у вашей жены были враги?
— Да сколько угодно!
— Почему? Мне кажется, она была безобидной.
— Она ляпала глупости, не думая. — Мамонов вновь помрачнел. — Дурак что видит, то и говорит. Нет чтобы подумать. К чему, к примеру, она говорила, что мой покойный отец идиот? Раз дал мне такое имя? Разве можно так о покойниках? Причем она говорила это при гостях! Ну не дура? Она даже не понимала, что мне это неприятно! Ладно бы делала назло. Она просто не понимала. Что можно говорить, а что нельзя.
— Зато теперь я понимаю, почему вы так хотели ее смерти.
— Да. Хотел. Она была так глупа, что не могла держать язык за зубами. К примеру, кто-то доверил Ваве свою тайну. Тоже по глупости. Разве она могла промолчать? Причем могла дать честное слово, что будет нема как рыба. Поклясться всем святым. Но повторяю: она была так глупа! Могла проговориться и даже не догадаться, что проговорилась.
— А у кого могли быть такие тайны? И какого рода тайны?
Сила Игнатьевич задумался. Потом медленно сказал:
— К примеру, усыновление. Или наследство. Ну откуда я знаю? Вы милиция, вы и ищите.
— А мысль разумная. Значит, ее мобильный телефон здесь?
— Да, на втором этаже.
— Интересно, а почему убийца его не забрал? Значит, он ей сегодня не звонил? Встречи не назначал? Или просто забыл? Ошибся? Но судя по двум предыдущим эпизодам, готовился он долго и тщательно. Продумал все до мелочей. И забыть о мобильном телефоне?
— Что ты имеешь в виду? Когда говоришь о двух предыдущих эпизодах?
— Я имею в виду, что это хитроумная комбинация. Многоходовая. Автор — человек талантливый. И неглупый.
Алексей в упор уставился на Мамонова.
— А что ты на меня так смотришь?
— Ничего. Думаю.
— Вот и думай. А смотреть не надо.
Повисла пауза. Долгая пауза. Молчание нарушил Алексей:
— Ладно, проехали. Будем двигаться дальше…
Адвокат приехал минут через сорок. Его подняли с постели. На дворе уже была глубокая ночь, пробки рассосались. Зевая, то и дело поправляя очки в тонкой золотой оправе, господин Зельдман принялся объяснять права господина Мамонова. В общем, все вышло так, как и предполагал Алексей. С Мамонова взяли подписку о невыезде, но пока отпустили. Однако у Алексея было предчувствие, что скоро Силе Игнатьевичу предъявят обвинение. И выберут меру пресечения. Удастся ли адвокату продержать подзащитного до суда дома, под ту же подписку? Или в больнице — как крайний вариант? Статья-то серьезная! С другой стороны, и деньги у Мамонова немалые. Время покажет, что будет дальше.
Он возвращался домой совершенно разбитый. А ведь утром на работу. Кто ж мог подумать, что так случится? Он-то ставил на Мамонова. Считал, что кто-то играет против Силы Игнатьевича. Что именно Мамонов — мишень. Его пытаются устранить, упрятать в больницу. С инфарктом или с диагнозом «шизофрения». Или даже устранить физически. А умерла она. С другой стороны, комбинация-то многоходовая! Бедная глупая Эльза. Пала жертвой собственной же глупости. Как легко было тебя обмануть, хорошенькая блондиночка. Наивная, как ребенок. А все-таки красивая была женщина…
ЧЕРНАЯ КОШКА 5
— Проклятые пробки! — с чувством сказала Валентина.
Ничто так не портит настроение, как такая езда — в час по чайной ложке, зажатой другими машинами, в густом облаке бензиновых паров. Часа через два даже музыка, льющаяся из магнитолы, перестает развлекать, а пустой треп ди-джеев вызывает тупое раздражение. Равно как и звонки в студию, бесконечные конкурсы и розыгрыши призов. «Какой бред!» Начинается мигрень, и даже солнечная погода уже не радует. Толку-то? Солнца все равно не видно: то фуры закрывают, то газующие машины выбрасывают в воздух все новые порции отравы, и облако над трассой еще больше сгущается.