Кота — лучше всяких слов говорит мне о том, что он полностью в курсе моих сумбурных мыслей.
— Тогда почему ты ушел?
— После аварии ты все забыла. И я решил, что, наверное, так будет лучше. Помучился — но отпустил.
— Очень благородно, — бурчу я себе под нос, — тогда к чему все эти письма? Подарки?
— Твои головные боли, — поясняет он, — Врачи ломали голову, но я сразу понял, что начал разрушаться блок. Тут уже было не до благородства, на кону стояло твое здоровье.
— Тогда почему просто не сказал?
— Психолог, — фыркает он, — Тебе переэкзаменовку устроить по подавленным и вытесненным воспоминаниям? Ты должна была вспомнить сама, иначе это была бы просто новая информация. Мозг ее принял к сведению, а на блок это никак бы не повлияло. А у тебя исчезла бы всякая мотивация добираться до потерянных воспоминаний. И головные боли могли остаться до конца жизни. И даже усилиться.
— Понятно, — киваю я. Действительно, все просто.
— С письмом ты молодец, сообразила.
— Это не я молодец, а он чайник, — я тоже фыркаю. Выходит так похоже на него, что мы смеемся, вместе, дуэтом. Как тогда, — Он думал, что если записка будет короткой, то я ничего не соображу. Но — лоханулся в одном месте. Написал «надень платье». Одно слово похерило всю его блестящую комбинацию. Оно было поставлено в будущем времени. Мой любимый маньяк, — я улыбаюсь, словно кошка, которая нализалась хозяйской сметаны, — он ставил все глаголы в прошедшем времени.
— Я был уверен, что все прошло. Хотел только, чтобы у тебя перестала болеть голова.
Его голос совершенно спокоен. И я знаю — все, что он говорит, абсолютная правда. Он действительно ни на что не рассчитывал. Он и в самом деле отпустил меня. И сегодня он пришел сюда не за тем, чтобы потребовать оплату по счетам. Он боялся, что будет каскад. И что я не переживу его в одиночестве.
Правильно, в общем, боялся.
— Знаешь, больше всего меня расстроило, что ты не позвонила мне. Не позвонила, не написала.
— А как ты узнал? — вдруг соображаю я.
Он… не смущается, конечно, но что-то в эту сторону.
— Ты ведь не меняла логин — пароль к почтовому ящику.
— И что?
— Ну, ты довольно часто отправляла почту от меня.
— Я же все время выходила!
— Ну, — он смеется, — думаешь, это гарантия безопасности? Да как не фиг делать можно ломануть твой ящик с любого компьютера, откуда ты его проверяла.
— И? — я потихоньку начинаю злиться, — ты следил за моей перепиской?
Профессор вскидывает руки:
— Только когда ты связалась с этим делом. Уж больно оно было странное. Опасностью от него несло за пять парсеков.
— А просто предупредить было нельзя? — завожусь я.
— Каким образом? Признаться, что я читаю твои письма? А заодно и во всем остальном? И плюнуть на твой блок и твою мигрень?
— Сережа, это непорядочно.
— Согласен. И что, ты мне никогда в жизни этого не простишь?
Мой запал выгорел. Тяжелый день — во-первых, коньяк — во-вторых, глубокая ночь в-третьих.
— А если прощу? — тихо спросила я, — ты останешься?
Он покачал головой:
— Сегодня я тебя не оставлю, Пол.
— А завтра?
— А завтра будет уже другой день. Вы, девочки, очень любите эту фразу, да?
ЭПИЛОГ
ЭПИЛОГ
— Ну вот, как-то так, — я с удовольствием оглядела плод своего труда, иероглиф, означающий «красива, как мечта». Нет, японского я не знаю. Но Google знает все, да!
Я закрутила пузырек с лаком и протянула его Ларисе.
— И все? — недоверчиво прищурилась она.
Пожав плечами, я слепила крепкий снежок, размахнулась и со всех сил метнула его в стекло.
Рафаил дернулся, Лариса вскрикнула… И ничего не случилось. Снежок ударился о стекло и съехал кляксой на капот. А надпись даже ручейки воды почему-то обогнули стороной. Вернее, понятно почему.
— Никита здорово разозлился, что вы отказались с ним ездить. И… это он написал на стекле, эээ… собака женского пола.
— Я подозревала, — поджала губы Лариса, — поэтому и стереть попыталась сама. Но я не понимаю…
— Боюсь, это будет трудно принять, — признала я, — но вы в какой-то мере сами виноваты. Все ваша привычка давать машинам имена. Вы подозревали, что они в какой-то мере живые?
Лариса вскинулась, собираясь заявить протест, но помощь пришла, откуда не ждали.
— Да что тут подозревать? Так оно и есть, — убежденно произнес Рафаил, с уважением глядя на Ларису, — как не понравишься заразе, так вечно глохнет в самый неподходящий момент. А если все ОК, так на парах бензина до заправки довезет!
— Машинка решила, что Никита ее так невежливо. И обиделась. А еще, — я погладила серый «Лексус» по дверце, — она все время боялась, что он снова чего-нибудь напишет. Ну и уходила от опасности, как могла. Нормальная психологическая защита. Почти классическая, как по учебнику.
Лариса качала головой, не то, чтобы недоверчиво, но как-то…
— Если со стеклом снова начнутся проблемы, готова вернуть гонорар до копейки, — заявила я.
— Не придется, — Лариса открыла сумочку, достала прозрачный файлик и протянула мне, — что бы там ни было с этим стеклом, теперь это не мой головняк.
Я вскинула брови.
— Тут документы на Серебряную Госпожу. Начальник МРЭО мне кое-чем обязан, так что все сделал, тебе осталось только расписаться. Да. Она твоя.
— Лариса Вадимовна, мы вроде как договаривались на другую сумму, — опешила я.
— А ты думаешь, я свою жизнь оценю дешевле? — прищурилась она, — бери, катайся. И не тушуйся, ты ее честно заработала.
Я вспомнила кровать, нож, безумные зеленые глаза — и согласилась. Заработала.
— Кстати… — Лариса неожиданно подмигнула, — видела я твоего. Когда кое-что по документам уточняла. Знаешь, классный мужик. Вроде внешне — ничего особенного, тюфячок. А чуть надавишь — гранит. Причем, весь такой вежливый, спокойный, но где сядешь — там и слезешь. Молодец. Завидую.
…Зря. Я вот до сих пор не поняла, как оно дальше будет.
Сережа, как и обещал, устроил мне профессиональное «утро воспоминаний», помогая связывать концы, которые пока еще не сходились. Так, я узнала, что с Андреем он познакомился в больнице. Муж попытался по-простецки начистить морду любовнику жены, но был скручен в японский иероглиф. А потом они поладили. Странно, да. Но делить им было нечего. Одного я, напрочь, не помнила, второго помнила, но знать не хотела.
Меня невероятно растрогало, что профессор перерыл весь Интернет, и таки добыл точную копию моей «Мыши», которую мы с ним разгрохали.
А вот с ремонтом в спальне я начудила сама. Как и с платьем. Шутки подсознания. Перед свадьбой я сама мстительно ободрала комнату, не желая вспоминать, как бывала тут счастлива. Потом переехала к мужу. А после возвращения, затеяв ремонт, сама, своими же руками налепила практически те же обои. Во всяком случае, очень похожие. И картины повесила на те же гвоздики, благо они так и торчали из стены.
Ну и что теперь со всем этим делать?
Что-что… Приводить жизнь в порядок. И для начала… Наверное, настало время закрыть «дело о страхе перед рулем». Я холила и лелеяла свою фобию пять лет. Хватит.
Бросив сумочку на сидение рядом, я повернула ключ и, услышав спокойное, низкое мурлыкание мотора, улыбнулась. Похоже, мы с этой девочкой подружимся.
Телефон гукнул, сигнализируя о том, что пришла SMS. Сергей.
«Ты после работы к себе, или домой?»
Ну, вот как это понимать? А еще говорят «женская логика»! Да нам до мужиков семь верст баттерфляем плыть.