— Ну что, народ, — Айво усадил бородача за их столик и налил всем выпить, — гулять, так гулять!
Лира чокнулась со всеми, бодро выпила, закрыла глаза и начала играть. Непослушные пальцы с поразительной легкостью перебирали знакомые с детства жесткие струны, голос звенел в откуда-то взявшейся тишине, а когда песня закончилась, вокруг загремели стулья и послышался одобрительный гул громких аплодисментов.
— Чудо, давай нашу! — Айво придвинулся к ней ближе, отчаянно стараясь не свалиться со стула.
Лира открыла глаза и обнаружила, что выпивающий народ побросал свои столики, и расселся вокруг них на стульях или на полу, вооружившись арситом, а гуляющие на улице удрали от костров и заглядывали в окна, облокотившись о подозрительно трещавшие деревянные подоконники. Заглядывали и с самым внимательным видом, на который только были способны, слушали.
— Нашу, так нашу! — догадавшись, о чем речь, охотно согласилась девушка, и с чувством запела ту самую лесную песню, которая совершенно случайно всплыла в ее памяти прошлой ночью, возле костра.
Запела и словно снова перенеслась на ту далекую призрачную поляну, очутившись среди вековых древесных стволов, в родном племени… Неожиданное видение вновь растревожило память, разбудив память о дедушке. Как же давно она его не видела и как сильно соскучилась! Теплое воспоминание о единственном родном существе скользнуло по щекам легкими прозрачными каплями соленых слез, и Лира непроизвольно посвятила эту песню ему, пообещав себе, что обязательно доберется до Магов, живи они хоть в самой преисподней.
Когда отзвучали последние аккорды, и затих ее негромкий нежный голос, Лира открыла глаза, вытерла случайные слезы платком, который ловко подсунул все понявший оборотень и увидела уже знакомую картину: подвыпивший народ находился в пьяном ступоре, явно размышляя проблемах земного бытия, а Соло отчаянно прятал горящие бархатные глаза и печальную улыбку.
— Ну, ты даешь, подруга! — с уважением сказал бородач, с умным видом потирая подбородок и пытаясь не свалиться со стула. — Давай еще что-нибудь сыграй, надо народ в себя приводить. А то он, понимаешь ли, расфилософствовался тут…
Лира послушно выпила заботливо подсунутый кем-то арсит, и все началось по новой. Какие-то песни народ узнавал, и тогда рев многочисленных пьяных глоток грозил обрушить соломенную крышу таверны. Незнакомые же песни слушали в полной тишине и с повышенным вниманием.
Очередная песня отзвучала, народ, соответственно, начал требовать продолжения банкета, однако арсит по непонятным причинам уже успел закончился, из-за чего поднялся дикий шум и Лира, обрадованная передышкой, положила тяжелую голову на стол, немедленно провалившись в какую-то разноцветную дыру.
Глава 7: Храм Божественной земли
— Подъем! — громко потребовал чей-то смутно знакомый голос, и Айво с грохотом приземлился с кровати на пол. Впрочем, он не был твердо уверен, что то, на чем он только что крепко спал, было кроватью, а то, на что он упал — пол.
— Какого черта! — простонал он, морщась от дикой головной боли и старательно пытаясь сфокусировать взгляд на смуглом лице сидящего рядом темноволосого человека.
— Помочь? — заботливо поинтересовался тот и, не дожидаясь ответа, вылил на оборотня кувшин ледяной воды.
— Достаточно! — взвыл Айво, немного протрезвев и вспомнив, что этого мучителя зовут, кажется, Соло и что они, вроде, куда-то вместе едут. На этом воспоминания странным образом обрывались.
Он потер ладонями виски и лоб, отчаянно пытаясь припомнить события прошлого вечера, но, к своему стыду, так ничего и не вспомнил. Кроме душещипательной песни Лиры.
— А где чудо? — проявил вялую заботу оборотень, болезненно морщась от яркого солнца.
— Вот об этом-то я и хотел тебя спросить, — терпеливо ответил Соло. — Ее ищут по всей гостинице и пока нигде не могут найти. Ты не помнишь, куда вчера уложил ее спать?
— А-а-а… Э-э-э… — Айво честно постарался глубоко задуматься, но это оказалось слишком больно, и единственное, что он смог выдавить из себя, было: — А что, это я ее укладывал?
— Так, понятно, полная амнезия прошедшего вечера, — Соло тоже болезненно поморщился, потирая лоб, — тогда пошли ее искать.
— Я мигом, — оборотень попытался встать, что ему удалось далеко не сразу, и, пошатываясь, принялся искать свою обувь, так как спал он в одежде. — Слушай, а что вчера все-таки произошло? — он нашел один ботинок в дальнем темном углу под кроватью, а другой почему-то в пыльной печке, снова сел на пол и принялся медленно обуваться.
— Да я, как бы, тоже не все помню, — честно признался Соло, — напились все в стельку, Лира отрубилась и ты пообещал уложить ее спать в ту самую единственную комнату, которую нам согласились отвести. Народ там, кажется, сильно буянить начал, потому что выпивка закончилась… Подрались немножко, вроде, — и он, морщась, потрогал свежий синяк на скуле, а Айво по инерции — фингал под своим глазом, — на этом мои воспоминания обрываются…
— А почему ты, кстати, трезвый? Забыл вас вчера предупредить, что эта штука здорово бьет по мозгам вообще и по памяти в частности, — оборотень вылил на голову еще пару кувшинов с ледяной водой, почувствовав себя гораздо лучше, и по своей звериной привычке сильно встряхнулся. И немедленно пожалел об этом, так как голова начала с новыми силами разваливаться на мелкие части.
— Да я вообще никогда не пьянею, — пояснил Соло, — а вчера так сильно развезло, потому что они в арсит какую-то мощную наркоту подмешали. Для увеличения эффекта, наверно.
Разговор прервал заползший в комнату вчерашний бородач с болезненно перекошенной и побитой физиономией. Он хмуро посмотрел на разом замолчавших приятелей и устало объявил:
— Нашли мы ваше солнце. Она спит в конюшне на сене рядом с какой-то пятнистой зверюгой. Ваше животное?
— Наше, — кивнул Соло, — а как она сама?
— Да ничего, вроде живая, — неуверенно ответил хозяин таверны, крепко держась за дверной косяк, — вот только с похмелья болеть долго будет. Кстати, Айво, мы теперь с тобой в расчете.
— Да? Почему это? — удивился оборотень. — Мы вчера не так уж много выпили. Кажется.
— Тогда спустись вниз и посмотри, что вы там вдвоем натворили, — посоветовал бородач. — Да, ребята, с вами, пьяными, лучше не связываться…
— Мы и трезвые вроде ничего, — беззаботно отозвался Айво, у которого после слов бородача резко улучшилось настроение, и они с Соло обменялись понимающими взглядами. Что, однако, не помогло им вспомнить туманные события прошлой ночи.
Приятели, пошатываясь, неспеша спустились вниз по лестнице и принялись с удивлением рассматривать огромную слегка почерневшую комнату, заваленную дровами, побитым стеклом, черепками и несколькими, каким-то чудом уцелевшими пустыми бутылками. В теперь уже бывшем трактире на данный момент не было ни одного не разбитого окна, и все еще витал легкий запах гари.
— Мм… И что мы тут такого делали? — в замешательстве спросил Айво, от увиденного протрезвев еще больше.
— Состязались в стрельбе. Причем, стреляли из лука зажженными стрелами, — с досадой ответил хозяин таверны, — а потом еще и подрались из-за того, что ты начал мухлевать в покере. Вы тут вдвоем столько наворотили, что народ после такой встряски еще неделю будет болеть и ненавидеть спиртное. — Он вздохнул и поплелся на кухню.
А приятели, снова многозначительно переглянувшись, неспеша отправились за Лирой. Та действительно спала в конюшне, зарывшись в душистое сено, прижавшись боком к геурусу и мило свернувшись калачиком.
— Ну, наконец-то, знакомые лица! — искренне обрадовался Фэйт. — Я вас все утро звал, голос чуть не сорвал! А вас все нет и нет, и растяпа вон дрыхнет без задних ног.
Пока дух радостно болтал, в конюшне появился бородач, держащий в руках пару объемных фляжек, которые он торжественно вручил Айво.
— Настой на травах, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд оборотня, — освежает, протрезвляет и так далее. Девочку вашу напоите, жалко, если болеть долго будет.
Айво, услышав о последнем свойстве замечательной настойки, немедленно выпил полфляги.
Тут Лира, не открывая глаз, пробубнила:
— Дайте пить!
— Ага, «сушняк» замучил, — понимающе кивнул оборотень, в то время как Соло пытался напоить эльфийку настоем.
Лира, выпив оставшиеся полфляги, немедленно отключилась, а Соло вопросительно посмотрел на оборотня:
— И что дальше? Будем ждать, когда она проспится и в себя придет или…
— Или, — серьезно ответил Айво, — она в таком состоянии может спать стоя, если надо. Исхожу из личного опыта.
— Зря мы с тобой вчера ее так сильно напоили, — с сожалением сказал Соло, когда, распрощавшись с бородачом, они тронулись по направлению к очередной Границе.
— Ничего не зря. Отрицательный опыт — тоже опыт, — философски ответил оборотень, отчаянно пытаясь не заснуть.
Видимо, настой подействовал.
Несколько часов Соло мучился с уснувшей парочкой перепивших приятелей, пытаясь удержать одной рукой Лиру, а другой — Айво, теперь уже на своем личном опыте убеждаясь в словах оборотня: в таком состоянии ребята действительно могли спать даже стоя. В конце концов, он остановился на симпатичной лесной полянке и стащил обоих с лошадей, уложив на мягкую траву.
Первым проснулся оборотень. Подняв взъерошенную и все еще тяжелую с похмелья голову, он огляделся по сторонам и отлепил от небритой щеки мокрую травинку. Рядом крепко спала Лира, чему-то (или кому-то) улыбающаяся, а в паре метров от них стоял Соло и разговаривал с очень странным размалеванным типом маленького роста. Айво встал и, слегка пошатываясь, направился к ним, однако тип с физиономией, разрисованной всеми цветами радуги, завидя его приближение, немедленно слинял в ближайшие кусты.
— Кто это такой? — без особого интереса спросил оборотень. — И почему он удрал?
— Тебя испугался, наверное, — Соло посмотрел на Айво и фыркнул: — да и не мудрено. Ты в зеркало давно смотрелся?