Лицо Яры стало такого же цвета, как руки Медведицы.
– Мы бы еще поняли, если бы ты вызвала ее на бой. Но ведь ты не глупая девочка. Понимала, что в открытую тебе с ней не справиться. Поэтому ударила втихую. В спину. И это твое гостеприимство? Ты сама по своей воле предоставила гостье нашей деревни приют и намеренно подвергла ее таким страшным неудобствам. Это не достойно одной из нашего народа.
Яра с удовольствием провалилась бы сквозь землю, просеялась сквозь песок, сделалась крохотной и спряталась бы под травинкой. Лишь бы не слышать эти режущие по самому больному слова. А все потому, что она так и не нашла своего места в этом народе, хоть и любила его всей душой.
Яра боялась поднять взгляд и увидеть на лице Микана разочарование. А вдруг он сейчас смотрит на нее с горечью во взгляде? Вдруг он поджимает губы и сокрушенно покачивает головой? Что, если он больше никогда не станет с ней разговаривать? Подумает, что она и в самом деле такая: злобная коварная тварь, нападающая со спины. Но ведь она не такая…
Выходит, что уже такая.
О чем она только думала? Айгир и Найрани, наверное, тоже на нее сердятся. Найрани ни слова не сказала, пока помогала ей смыть траву с кожи и обработать пострадавшие места мазью. А Айгир вообще ушел вслед за этой чужачкой.
Яре вдруг стало страшно. Ведь у нее никого, кроме брата и Найрани, нет в этом мире. А Микан почти не смотрит в ее сторону. Яра вдруг почувствовала себя маленькой девочкой. Вот бы взять кого-то за руку. Как в детстве, когда ее маленькая грязная ладошка хваталась за штанину брата или за руку Микана при малейшем волнении. Но рядом сейчас стояла только Медведица. Яра скорей умрет от страха, чем возьмет за руку эту швабру.
А Дараман тем временем продолжал.
– А ты, гостья нашей деревни… Кто дал тебе право бить того, кто заведомо слабее тебя?
– Но это же она… – начала было Медведица.
– Запомни: в том, что случилось, виноваты вы обе. У нас не принято поднимать руку на слабых. И если ты еще раз направишь свою силу против кого-то из жителей деревни, ты уйдешь отсюда. Ты хотела попасть к нам – уважай наши традиции. Тебе ясно?
– Да, – склонила голову Медведица.
– А ты, Яра, если ты еще раз посмеешь подвергнуть напрасным мучениям живое существо, будешь сидеть в доме под замком всю оставшуюся жизнь. Ты поняла меня?
– Да… – еле слышно пролепетала Яра.
– А теперь пусть принесут пояс дружбы! – велел Глава одному из старейшин.
Яре показалось, что она ослышалась. Медведица смотрела, как на лице Яры мозаикой складываются эмоции: неверие, паника, шок, – и ничего не понимала. Что это еще за пояс дружбы такой? Наверное, ужасный, раз у Яры лицо вытянулось.
– Обычно мы надеваем его на детей, которые не хотят жить мирно, но вы обе не проявляете особой зрелости, так что будете носить этот пояс до завтрашнего заката.
И с этими словами Главы один старейшина застегнул на талии Медведицы ремень, соединенный тонкой цепочкой с точно таким же ремнем, который второй старейшина прилаживал к поясу Яры. Мишка потерла пальцами толстую кожу ремня, взвесила на ладони цепь, которая ответила звонким бряцанием.
– Посмеете снять этот ремень до назначенного времени – накажу обеих.
Испытание будет нелегким. Это показали первые же минуты, когда Яра и Медведица вознамерились обойти дом с разных сторон. Цепь длиной с пару размахов рук натянулась, недовольно лязгнула витыми колечками и рванула обеих девушек друг к другу, едва не сбив с ног. Скованные как по команде остановились как вкопанные и уставились друг на друга, словно две ушастые совы: вытянулись, распушили перья. Ни одна не хочет уступать другой. Натянули цепь. Подцепи ее пальцем – зазвенит словно струна.
Микан ухватился за цепь и потянул на себя, вынуждая обеих девушек сдать свои позиции. А затем он приобнял обеих за плечи, повел их в домик своим путем. Он шагал, мурлыкая себе под нос какую-то песенку.
Яра и Мишка молча шли, подгоняемые под спины крепкой мужской рукой. Яра млела. Ее злость испарилась в один миг, стоило почувствовать на своей спине руку любимого. Медведица же была просто ошарашена. Она не понимала, почему, собственно, идет. Почему подчиняется этому ласковому, но уверенному нажиму в области лопаток. И почему под ладонью этого охотника растекается по телу тепло. Микан довел склочниц до крылечка, а потом сделал и вовсе не мыслимое: он поставил их плечо к плечу, чмокнул в щеку Яру, затем такого же поцелуя удостоилась Мишка. Потом он подмигнул им обеим и ушел. А обе девушки, одинаково удивленно моргая, смотрели ему вслед, почти соприкасаясь плечами.
Первой стряхнула с себя наваждение Мишка. Она дернула за цепь, и девушки вошли в дом.
Остаток дня прошел тоже не лучшим образом. Не прошло и пары часов, как они поцапались снова. Яра принялась готовить ужин, а Медведица была вынуждена таскаться за ней по всей кухне, так как длины цепи не хватало, чтоб можно было сесть где-то в уголке.
Вскоре по кухне уже разносился великолепный аромат омлета. Мишкин желудок ныл, напоминая своей хозяйке, что сегодня она осталась и без завтрака, и без обеда. Яра налила в кружку чая, переложила из сковороды в тарелку светло-желтый поджаристый кругляшок омлета и села за стол. Мишка села за стол напротив Яры.
– Твоей еды тут нет. Такой боевой птице, как ты, не пристало питаться тем, что готовит простая курица. Хочешь есть – делай сама, – Яра демонстративно отправила в рот кусочек омлета. – Печь еще горячая, утварь в ящике за печью, продукты в шкафу.
Медведица встала и направилась было к шкафчику.
– Только вот, знаешь, яиц больше не осталось, – Яра отхлебнула чаю и забрала из хлебницы последний кусочек хлеба. – Ой, надо же… И хлеб закончился…
Она прожевала румяную хлебную корочку.
– Новый хлеб будет готов только к утру. Опара еще не подошла. Я оставлю тебе немного теста. Можешь испечь. Хотя нет. Ты дом спалишь, ведь боевые птицы с печью обращаться не умеют? Не умеют. Значит, сырым тесто съешь.
Яра удовлетворенно кивнула. Медведица уселась за стол и сверлила взглядом лицо девчонки напротив. Каким удовольствием было бы вцепиться в эту тоненькую шейку. Всего одно движение… Но нельзя. Во-первых, выгонят. Или линчуют всей деревней. Во-вторых, несмотря на бойцовское прошлое, убивать напрасно все же не хотелось. А Яра трещала, как сорока, продолжая издеваться и дразнить.
– Но все же, если хочешь есть, то вот тут осталось немного зеленого лука. Возле печи в ведре есть несколько картофелин. Сварить их ты, конечно, не сможешь, но говорят, что они и сырые очень даже ничего на вкус. Что еще? Ах, да… Крупа в шкафу есть. Можешь погрызть. Или чаю себе налей. Его готовить не надо, он уже горячий. Сахарку добавь, вообще замечательно выйдет. И хватит уже теребить цепь. Она брякает!
На такой замечательной ноте Яра закончила свою издевательскую речь. Омлет в тарелке закончился, и теперь девчонка потягивала ароматный чай. Мишка под столом ухватила цепь руками и коротко дернула ее на себя. Яра ойкнула от неожиданности и чуть не слетела со стула, ткнувшись грудью в край стола. Кружка выпала из ее рук и покатилась по столу, разливая по скатерти еще горячий напиток. Яра встала из-за стола. Два шага до лохани с водой, и в лицо Медведице полетела мокрая тряпка.
– Вытирай! – бросила Яра.
Опустив свою тарелку и кружку в лохань с мыльной водой, паршивка стала рьяно тереть посуду щеткой, напевая песенку. Медведица прихватила с тарелки пучок зеленого лука и принялась его жевать. Вытирать она не будет.
Яра закончила мыть посуду, вытерла руки о вышитое полотенце и направилась к выходу. Цепь закончилась и натянулась.
– Куда-то собралась? – осведомилась Медведица.
– Мне в туалет нужно.
В черных глазах Медведицы мелькнуло злорадство.
– А мне не нужно.
Яра опешила. Моргнула и в неверии посмотрела на Мишку. Та увлеченно обкусывала луковую ботву. Яра дернула цепь.
– Пошли!
Вместо ответа Медведица намотала цепь на руку и выставила ногу как упор вперед.
– Ты что, правда не пойдешь? – переспросила Яра, хотя ответ и так ясно читался на лице Мишки.
– Нет. Я сегодня почти ничего не ела и не пила. У меня в теле такая легкость, знаешь ли… Я в туалет не скоро захочу.
– Когда ты захочешь, я ведь тоже заупрямиться могу!
– Не поможет, – хмыкнула Медведица, хрумкая зеленым лучком. – Я сильнее.
Яра дернула цепь еще раз. Та брякнула, но не предоставила ни миллиметра свободы. И тогда, собравшись, девушка дернула что есть силы. Медведица сделала короткий рывок в ответ. Потеряв равновесие, Яра плюхнулась на пол прямо на задницу. Она вскочила на ноги с видом кота, получившего хозяйским тапком за шалость. Потерла ушибленный зад и рванула к Медведице. Нависла над ней, как черная туча над горой. Глаза едва не метали молнии.
– Давай, попробуй, – глядя снизу вверх на противницу сказала Мишка. – Рискни, и снова сядешь на задницу.
Спокойно доедая вторую луковку, Медведица откровенно потешалась, глядя на сжатые от гнева кулаки соперницы.
Яра кипела от возмущения. Какое самомнение! Сидит себе спокойненько. Даже не дернулась. Вся такая с видом: «Я таких, как ты, на завтрак пачками ела…». Хотя, тролль ее знает… Может, и правда ела. Как Глава не побоялся пустить ее в деревню? Яра не понимала. Это же такое легкомыслие! И теперь она прикована к этой чужачке в буквальном смысле этого слова. А ведь сама пригласила ее в свой дом! Вот так и делай добро людям! Словно кукушонок, поселилась в чужом гнезде и теперь выживает хозяйку. Но Яра не сдастся. Не из тех, кто идет на попятную. Девушка отступила. Она села на стул напротив Мишки и насупилась.
Время шло. Терпеть становилось все труднее. Подрагивали от нетерпения коленки, побаливал от напряжения живот. Яра сцепила руки в замок и исподлобья буравила Мишку взглядом.
– Ты так во мне дыру прожжешь. Ой, я уже дымлюсь!
Яра вздохнула.
– По-человечески тебя прошу: пойдем!
Медведица посмотрела в потолок и сделала вид, что задумалась. Постучала подушечками пальцев по подбородку. Глянула в окно.