го вопросы поцелуями. Лихорадочными, горячими. Она зарывалась ладошками в гриву его волос. Задыхаясь от нежности и невысказанных чувств, она целовала его губы, щетинистый подбородок, гладила его щеки. Замирала, уткнувшись носом ему в шею и прерывисто дыша.
Микан поймал ее лицо руками, забирая у нее ведущую роль. Сцеловывал слезы с ее щек и судорожные всхлипы с ее губ. Уверенно забирал ее дыхание и возвращал его следующим поцелуем. Тонул в порывах ответной ласки. Наслаждался тем, насколько необходим ей сейчас. Нужнее воздуха, ценнее биения сердца.
Она таяла. Разлеталась на миллионы радужных искр и заново обретала новую себя. Подчиняясь, отпуская себя. Отдавая себя. Всю! Целиком! И еще что-то большее.
Мишка забиралась ладошками под его рубаху и млела от ощущения горячей кожи под пальцами. Гладила рельефную спину под тонкой тканью. Прогибалась навстречу, чувствуя на своей талии требовательные широкие ладони.
Микан прижимал ее спиной к стволу какого-то дерева. Она обхватывала его пояс ногами, сцепляя их за его спиной. Одежда улетела куда-то за пределы пространства между двумя изнывающими от жажды людьми. Мир вокруг распался на ничего не значащие по отдельности куски, растворился, потерял четкость и яркость. Жизненно необходимыми стали горячие ласковые руки, стоны с придыханием, ощущение себя частью чего-то совместного на двоих. Они пьянели от близости. Кожа к коже. Жар к жару. Чувство к чувству. Сливались в едином сладостном ритме. Будь со мной. Для меня. Забирай. Насовсем. Навсегда! Для тебя! Твоя!
Поврежденная рука уже не болела так сильно, как неделю назад. Она еще плохо подчинялась и с каждым движением простреливала в мозг новыми вспышками боли. Пришлось сунуть ее за испачканную грязью и кровью полу камзола. На отбитых боках разлились сине-черные синяки, местами уже начавшие светлеть. Пробитая голова больше не уже болела. Кровь на ране запеклась и слепила волосы корками. Он пытался промыть рану водой из ручья, но это оказалось сложным делом, когда не видишь, что промываешь.
Скорчившись за кустами, разросшимися на краю небольшого оврага, Тим отчаянно пытался унять собственное хриплое дыхание. По другому края оврага двигалось войско, частью которого недавно был он сам. Одетые в одинаковые камзолы воины почти бесшумно текли неумолимой рекой вперед, словно армия муравьев-убийц. Мелькали среди деревьев лица, спины, обтянутые коричнево-зеленой тканью. Изредка всхрапывали лошади.
«Нашли!» – было первой мыслью Тима. Его не обнаружили только потому, что он предпочел уйти с пологого, ровного края оврага на другой – с расщелинами и порослью деревьев и кустов. Туда, где можно было спрятаться от дождя и отдохнуть.
Когда первое волнение улеглось, он подумал, что слишком много чести было бы со стороны хозяина Веграна посылать на поиски якобы-совратителя своей жены всю армию. Если бы шли за ним, ограничились бы небольшой группой.
Нет. Войско пошло в наступление. А то, что пути войска и Тима пересеклись, могло означать только одно: он заплутал и вместо равнины двигался в сторону горной деревни.
Тим провожал взглядом воинов, некогда бывших товарищей, и размышлял. Если войско двинулось вперед, значит лазутчице удалось выполнить свою часть задания. Либо еще нет, но этого ожидают в любую минуту.
Нужно идти за войском. До деревни ближе, чем до равнины.
Если девке удалось задуманное, то войско разорит деревню, а после них можно будет разжиться тканью на повязки или даже продуктами. А может, получится спрятаться в одном из домов, пока не заживут раны и не вернутся силы.
Если деревня еще не тронута, он предупредит местных о той заварушке, которая затевается против них, в обмен на помощь.
Предатель? Нет. Своему бывшему хозяину Тим больше ничем не обязан и ничего не должен. Даже здоровому и вооруженному дойти в одиночку живым до Равнины сложно. Что уж говорить о полукалеке. Горы – очень суровый край.
Бывшие сослуживцы не станут ему помогать. Судя по тому, как легко удалось Тиму избежать вторичной поимки, те, кого послали сначала выбить из него наглость соваться к чужим женам, а затем казнить, не рассказали хозяину о побеге. Наверняка соврали, что приказ выполнен. Они сдадут предателя хозяину в расчете на прибавку к жалованию. Или добьют. И плевать им, что он госпожу и пальцем не трогал. Ну, отпустил пару ехидных шуток. Но языком ворочать – не руки в ход пускать. Хотя он был бы не против.
Тим еще не встречал женщины красивее госпожи. И он искренне надеялся, что хозяин не причинил ей зла. Повезло же этому злобному сухарю! Красивая, мягкая, ласковая, смотрит на него, как на божество… Этих богатых не поймешь. Вот все при нем: деньги, связи, дом большой, жена красивая, сам не урод… Чего еще не хватало? Чего в горы поперся? Да еще и жену с собой потащил. Ведь мог хозяин отправить ее к родителям на время своего похода? Мог. Кругом столько опасностей.
Что могло бы заставить Тима рискнуть безопасностью своей женщины? Ничего… пожалуй. Если бы у него была женщина, он бы в лепешку расшибся, лишь бы сберечь ее. Но у Тима никого не было. И он украдкой посматривал на жену хозяина и все больше завидовал. И все чаще мечтал о том, чтоб уйти из войска и забрать ее с собой.
«Мечтай больше!» – одернул себя Тим. Она принадлежит другому мужчине. Но она и не пошла бы. Госпожа даже шутки в адрес своего мужа оборвала сразу.
Да и куда бы Тим привел жену? В дом родителей? Там и так уже ютятся отец с матерью и два старших брата Тима с семьями. А что бы сказал отец, узнай он, что сын украл чужую женщину? Выгнал бы пинком под зад.
Поэтому оставалось только облизываться, глядя на свою темноглазую мечту, которая неизменно каждый вечер ходила в палатку мужа.
А потом он наткнулся на нее в лесу. Случайность? Провидение? Возможно. Эх, надо было еще тогда хватать ее в охапку и драпать. Пока их хватились бы, они бы уже были на Равнине. Тогда Тим был еще здоров и невредим, и у него было с собой оружие. А где жить и что делать, он бы обязательно придумал за время пути. На равнине работы много, может, и сгодился бы где при хозяйстве.
Сейчас было уже поздно.
Но Тим продолжал осторожно выглядывать из-за куста, надеясь увидеть Карими.
Спустя некоторое время он увидел хозяина Веграна на лошади и командиров отрядов войска рядом с ним.
Карими не было.
Тим нахмурился и продолжал смотреть. Может, едет в конце строя? А мог бы хозяин спрятать жену где-то в лесу на время битвы? Сам Тим не стал бы. Спокойнее было бы, чтоб была где-то недалеко. А может, и был в том какой-то резон. Спрятать в чаще, чтоб случайно врагам не досталась. А охране наказать отвезти домой, если сам хозяин не вернется.
Но Карими не было. Не было и старухи-повитухи.
Последние солдаты из войска уже маячили между деревьями далеко впереди. Тим вылез из своего убежища и двинулся следом за ними.
На закате войско встало на привал. Костры воинам зажигать запретили. До горной деревни оставалось несколько часов ходу. В лесу могли быть их дозорные. Командиры выставили воинов патрулировать местность вокруг стоянки.
Солдаты расположились на своих одеялах прямо на земле и ужинали сухарями и вяленым мясом.
В паре десятков шагов от линии дозорных залег в укрытии Тим. Два воина шли по лесу, переговариваясь вполголоса.
– Думаешь, твоя Бати тебя дождется? – один из дозорных грыз сорванный на ходу прутик.
– Уверен! – горделиво хмыкнул второй. И мечтательно добавил: – Вот вернусь из похода и буду спрашивать у хозяина Веграна дозволения забрать Бати себе. Жениться хочу.
– А ты уверен? Она старше тебя. Да и ребенок у ней от помершего мужа остался.
– Э-э-э! – отмахнулся жених. – У нас в народе считается не плохо, если у женщины ребенок есть. Одного родила, значит, сможет выносить и еще.
– А я б не смог так… Смотреть каждый день на пацана, которого ей заделал какой-то другой член.
– А сам-то что?
– А что?
– Ты вон к Радне зачастил последние дни перед походом. Не думал жениться?
– На Радне ни в жизнь!
– А чего так?
– Дорогу в ее комнату знает половина нашего войска.
– Ну и что?
– Семью надо делать с чистой девицей. Чтоб и пальцем никакой хрен…
– И будет у тебя в первую брачную ночь краснеющая от стыда деревяшка. Другое дело – моя Бати. Посмотрит на тебя такая, а ты понимаешь: оттрахает тебя так, что ходить больно будет. Радна твоя как раз из таких и будет. Ты подумай еще.
– Неее! Радна – она ж пресная, как вареная картошка. Я бы в жены хотел такую… Чтоб, вот, волосы, как шелк… И ниже поясницы. И чтоб талию ее можно было ладонями обхватить полностью. А грудь, чтоб в ладонь не помещалась. И задница, чтоб в форме луковки была. Чтоб говорила, словно мед лила…
– Наподобие жены нашего хозяина, да?
– Да, – воин сально улыбнулся.
– Забудь. Эта птичка не нашего полета.
– Ну хоть бы разок такую в руках подержать… Эх!
– Жалко ее…
– А чего жалко-то? Она скоро будет дома. Правильно решил хозяин, что отослал ее на равнину, – одобрил кивком головы решение хозяина жующий веточку дозорный.
– Э-а! – крякнул его напарник.
– Чего?
– Да странно…
– Что?
– Я своими глазами видел, как Тродус, Ренар, Ларт и Карнан собирались в дорогу, чтоб проводить госпожу домой на равнину.
– Ну и что? Хорошие бойцы. Справятся.
– А вспомни, кто сегодня заступил начальником второго квадрата лагеря?
– Тродус!
– То-то и оно… А в нашем квадрате я сегодня видел Ларта.
– То есть…
– Да. Думаешь, что за неделю они успели бы сходить на Равнину и вернуться?
– Только если у них ветер в заднице.
– Точно. Может, они и раньше вернулись, только я не видел.
– Ты думаешь, они что-то сделали с госпожой?
– Руку дам, так и есть..
– Но тогда получается, что хозяин Вегран знает, что произошло с госпожой! Иначе бы он наказал солдат.
– Получается, что знает, – пожал плечами воин. – Солдаты шушукаются. Ходят слухи, что…