Но не тут-то было. Два дня спустя со Слингером связался Кевин О’Нил, сообщник Балджера, управляющий баром «Три О». О’Нил сообщил, что «хозяин» снова хочет его видеть. Ожидая самого худшего, Слингер вошел в «Три О» с колотящимся сердцем и с пистолетом, который одолжил у приятеля. Едва он оказался внутри, двое головорезов Балджера схватили его и тычками заставили подняться на второй этаж, где уже дожидался рассерженный Балджер. Слингер вспоминал, что «они схватили меня и поволокли наверх, обыскали, разорвали рубашку, отняли пистолет и начали меня бить». Он точно помнил, что Балджер пинал его ногами.
Затем Балджер и его подручные швырнули Слингера на стул. Убедившись, что на нем нет микрофона, они накинулись на него за то, что обратился к Келли. Балджер схватил отнятый пистолет и приставил его к макушке Слингера, объяснив, что пуля пройдет вниз по хребту, так что кровавого месива не будет. Затем приказал подручным принести «мешок для тела», и Слингер от ужаса чуть не потерял сознание. «Я думал, мне конец».
Прошло несколько мгновений, и Слингеру дали второй шанс раздобыть деньги. В разорванной рубашке, с израненной душой, Слингер, спотыкаясь, снова спустился в бар. Вернувшись в контору, он позвонил сестре и жене и наскреб 10 000 долларов, чтобы заплатить. Кроме того, он согласился платить еженедельно.
Через два месяца после того, как Балджер его избил и запугал, Слингер уже изнемогал под бременем еженедельных платежей в размере 2 000 долларов, которые клал в бумажный пакет и отдавал О’Нилу, ждущему в машине возле его конторы. Слингер выплатил половину долга, но был в таком отчаянии, что решил обратиться в правоохранительные органы. Весной 1987 года он обратился в ФБР.
Два агента ФБР появились в его конторе в Олд-Харборе без предварительной договоренности. Слингер открыл дверь Джону Ньютону и Родерику Кеннеди.
Позднее Ньютон скажет, что Слингер был готов давать показания по поводу вымогательства со стороны Кевина О’Нила. Но он утверждал, что Слингер ни разу не упомянул имя Балджера. Кеннеди со своей стороны не смог вспомнить ни единой детали того разговора, не помнил даже, был ли такой разговор. И, отступив от стандартной процедуры, ни один из агентов не написал рапорт о встрече со Слингером.
Словно в классическом примере о том, чего нельзя делать в подобных случаях, Ньютон обсудил историю Слингера со своим боссом, а тот сообщил о ней помощнику оперативного ответственного агента. Руководители высшего звена тут же отмахнулись от дела, игнорируя внутренние инструкции, требующие, чтобы они либо обратились к прокурору, либо объяснили Главному управлению ФБР свое решение не давать делу ход.
Как ни парадоксально, безрезультатная беседа в ФБР помогла Слингеру соскочить с крючка и прекратить эти непредвиденные «деловые» отношения с Уайти Балджером. После того как агенты покинули его контору, встревоженный Слингер немедленно позвонил О’Нилу, чтобы подстраховаться. Он объяснил, что не имеет никакого отношения к неожиданному визиту фэбээровцев. На следующий день О’Нил перезвонил и сказал, что тот может перестать платить. Уже выплаченных 25 000 долларов достаточно – редкая возможность за полцены выйти из «Балджер Энтерпрайсез».
Несколько лет спустя Ньютон признался, что бюро проморгало то, что могло стать солидным делом о вымогательстве. В суде его спросили, имелась ли связь между закрытием дела и осведомительской деятельностью Балджера.
«Когда осведомитель оказывается вовлечен в преступление, – ответил Ньютон, – ты либо начинаешь расследование, либо тебе приходится что-нибудь придумывать, чтобы выкрутиться».
Придуманным, чтобы выкрутиться, стал агент Джон Коннолли, велевший Уайти отказаться от денег Слингера. Это и значит быть верным другом.
Глава 15. Коннолли говорит
Поздним утром в понедельник, 8 февраля 1988 года, агент ФБР Джон Коннолли вышел из скобяной лавки рядом с офисом ФБР и наткнулся на Дика Лера, репортера «Бостон глоуб» (и одного из авторов этой книги). Коннолли заходил в лавку, чтобы заказать дубликат ключей, а Лер проходил мимо, направляясь на встречу с источником.
Случайная встреча в холодный зимний день.
Коннолли, узнав репортера, остановился, чтобы поздороваться. Они не очень хорошо знали друг друга, хотя Коннолли был отлично известен бостонским репортерам, систематически освещавшим вопросы организованной преступности. Из всех агентов ФБР Коннолли был наиболее доступен и всегда готов поговорить с представителями прессы о своей работе и о ФБР.
Преступность не относилась к сфере интересов Лера. Но он познакомился с Коннолли год назад, в 1987 году, Лер тогда входил в команду репортеров «Глоуб», которые провели несколько месяцев, интервьюируя агентов ФБР из отдела по борьбе с организованной преступностью о прослушке Анджуло. Лер и его коллеги встречались почти с дюжиной агентов – Коннолли, Джоном Моррисом, Эдом Куинном, Ником Джантурко, Джеком Клоэрти, Шоном Рафферти, Майком Бакли, Биллом Шопперлем, Питом Кеннеди, Биллом Реджи и Томом Донланом. Эти репортажи стали хитом как для читателей газет, так и для бюро, поскольку показывали ФБР с лучшей технической стороны: ведь сумели проникнуть в святая святых мафии и установить там прослушивающие устройства. После того как проект год назад завершился, Лер с Коннолли больше не встречался. Они поздоровались, и репортер поинтересовался у фэбээровца, как идут дела.
Коннолли, позвякивая блестящими ключами, не заставил себя упрашивать. Он начал рассказывать о новой прослушке от ФБР, нацеленной на мафиози, появившихся после Анджуло и хитростью пытавшихся добиться прочного положения и власти. Коннолли сообщил, что уже почти полгода, с конца 1986 года и до середины 1987 года, ФБР следит за новым руководящим составом мафии, ведущей дела в заднем помещении забегаловки, расположенной в торговом центре на нижнем этаже знаменитой Пруденшл-Тауэр.
«Это было здорово», – сказал агент о жучке, который они поставили в «Итальянской еде у Ванессы».
Лер слушал внимательно, сразу же поняв, что из этой информации получится отличная история. Но, кроме того, репортера ошеломила небрежность Коннолли. Ни единого слова о том, что при публикации нельзя упоминать об источнике или что беседа идет «не под запись» – никаких ограничений, принятых, когда общаешься с репортером. Агент рассказывал о «Ванессе» так, будто говорил про «Бостон Брюинз», накануне победивших «Калгари Флэймз» со счетом 6:3 и занявших первое место в своей категории в НХЛ. Или о политике. В тот самый день проходило закрытое собрание демократической партии Айовы – шла борьба за статус фаворита между губернатором Массачусетса Майклом Дукакисом и Ричардом Гепхардтом. Складывалось впечатление, что Коннолли привык запускать на орбиту пикантные новости, но не следил за тем, как они к нему возвращались.
В газетах не писали о том, что ФБР устанавливало жучки в закусочной, расположенной в районе Бэк-Бей. Более того, бостонские репортеры, освещавшие вопросы организованной преступности, были в замешательстве относительно положения мафии после операции на Принс-стрит, 98. Все знали, что после устранения многолетнего мафиозного лидера вроде Анджуло в рядах мафии неизбежно наступает неразбериха; уже начали всплывать имена сравнительно мало известных мафиозных фигур: Винсент М. Феррара, удачно сочетавший диплом по специальности «бизнес-администрирование» Бостонского колледжа с «любовью к крови»; пожилой мафиози по имени Дж. Р. Руссо и сводный брат Руссо, Бобби Карроцца из Восточного Бостона. Эти трое в пытающейся удержаться на плаву мафии считались capo de regimes, или лейтенантами, но про них мало что было известно. Вдобавок домой наконец-то должен был вернуться Фрэнк Кадиллак Салемме, отбывший пятнадцать лет в федеральной тюрьме за взрыв машины юриста в 1968 году – попытку убийства, за которую его сообщнику и дружку Стиви Флемми даже не предъявили обвинения.
Вышедший из скобяной лавки Коннолли жизнерадостно разглагольствовал о том, как бюро сумело проследить мафиози от их традиционной базы в Норт-Энд до шикарного торгового центра в Бэк-Бей. Размещение «У Ванессы» в Бэк-Бей стало совершенно новым поворотом; это было весьма неподходящее место для мафии, неуклюжих слонов в посудной лавке. Элегантные покупатели и молодые городские интеллектуалы наскоро перекусывали у стойки в то время, как в заднем помещении вспыльчивый Феррара изрыгал грубые ультиматумы букмекерам, объясняя, что для мафии занимается новый день.
Комната без окон была полностью изолирована от закусочной, и попасть в нее можно было только очень непростым путем. Гангстеры парковались в подземном гараже Пру-центра, и никто не мог последовать за ними незаметно. Коннолли радовался тому, что наглецы Феррара, Руссо и Карроцца считали, будто нашли для встреч идеальное место, и с наслаждением представлял, как собьет спесь с Феррара. Тот был «заносчивым» и «оборзевшим», настоящим смутьяном. Подельники ненавидели его за злобность и пренебрежительность. Собственно, заметил Коннолли, Феррара уже был бы трупом, стоило только пустить в преступном сообществе Бостона слух, что ФБР сидит у него на хвосте. Остальные гангстеры, сказал Коннолли, могут просто «расслабиться и дать нам перемолоть его и выплюнуть».
Позже Лер объединился со своим приятелем, репортером Кевином Калленом, и, собрав побольше данных, подтверждавших рассказ Коннолли, написал сенсационную статью о закусочной «У Ванессы». Статья вышла в воскресенье, 17 апреля 1987 года, на первой полосе и начиналась так: «Это было идеальное место. Копы никак не могли сесть тебе на хвост – ты парковался в подземном гараже, входил в грузовой лифт и тайно поднимался наверх». Хотя в статье содержалось много информации, у репортеров не имелось записей прослушки «У Ванессы». Это означало, что они не смогли ознакомиться с любимой записью Коннолли: как Феррара вымогает деньги у Дока Сагански.
«У многих наших парней проблемы, Док», – сказал Феррара Сагански. Он решил подойти к своей цели аккуратно, поскольку восьмидесятилетний Сагански был старейшиной букмекеров. Родившийся в конце XIX столетия, Док, выпускник медицинского университета Тафтса, в молодости был практикующим дантистом, но миллионером стал, будучи главным букмекером города. К 1940-м годам полиция считала его «главной финансовой шишкой» в городском рэкете. К этому времени он владел частично собственностью в двух бостонских ночных клубах и кредитной фирмой. В 1941 году он ссудил 8 500 долларов Джеймсу Майклу Керли, легендарному мэру Бостона, впоследствии конгрессмену. Взамен Сагански был указан бенефициаром в договоре страхования жизни на 50 000 долларов, который Керли предоставил в обеспечение ссуды. То, что эти двое оказались официально связаны, вызвало у многих недоумение и попало в газеты. Имя Сагански всплывало при каждом крупном расследовании игорной деятельности в Бостоне после Великой депрессии. В подсобке «У Ванессы» Феррара 14 января 1987 года пытался вести себя со стариком рассудительно, объясняя, что мафия переживает тяжелые времена – пятеро братьев Анджуло и многие рядовые солдаты оказались за решеткой.