Остановив «Плимут» на парковке, Джон не стал глушить мотор и остался ждать в автомобиле. На долгие годы агент и человек, которого он сейчас ждал, окажутся тесно связанными друг с другом. Они разделят Саути между собой, всегда живя и работая на расстоянии не более мили друг от друга, в преступной среде, населенной детективами и бандитами.
Но все это случится позже. А пока Коннолли нетерпеливо ждал около Уолластон-Бич. Шум двигателя отзывался легким дребезжанием кузова. Сама атмосфера в салоне, казалось, была наэлектризована. Добившись перевода в родной город год назад, Джон теперь жаждал оставить свой след в бостонском офисе этого элитного национального правоохранительного агентства. Ему было всего тридцать пять, и это был его шанс. Настал его большой день в ФБР.
Напористый агент успел набраться опыта, помогая ФБР замять недавний громкий скандал[18]. Расследование, проведенное Конгрессом, подтвердило, что покойный директор ФБР Джон Эдгар Гувер многие годы составлял секретные досье на политиков и известных людей, собирая информацию об их частной жизни. СМИ не обошли своим вниманием и главную цель ФБР: мафия неизменно присутствовала в новостях. Вокруг только и слышно было, что о сенсационных разоблачениях, сделанных в процессе все того же расследования и касавшихся весьма странного партнерства мафии и ЦРУ. Поговаривали о сделке ЦРУ с мафиози, главной целью которой было убийство Фиделя Кастро, а также и другие покушения, в которых использовались отравленные авторучки и сигары.
Оказалось, что мафия была везде, и каждый возжелал прикоснуться, хоть ненадолго, к этой таинственной и по-своему манящей организации. Соблазна не удалось избежать и Голливуду. Кинолента Фрэнсиса Форда Копполы «Крестный отец» собрала огромную аудиторию. Этот фильм удостоился целого букета «Оскаров». А в настоящее время ФБР, где служил Коннолли, было всецело поглощено своей атакой на Коза ностра, находясь при этом под неусыпным вниманием прессы. Задача по предотвращению негативного освещения принимаемых мер в СМИ стояла у ФБР в приоритете, и у Коннолли родился план, как это сделать.
Коннолли наблюдал за побережьем, совершенно пустынным в этот поздний час. Лишь изредка случайный автомобиль проезжал мимо его машины по Куинси-Шор-Драйв. Бюро охотилось на мафию, но чтобы выдвинуть обвинения против соперника такого масштаба, агентам были необходимы достоверные сведения. А чтобы получать эти сведения, требовались информаторы. В ФБР главным критерием профессионализма сотрудника была его способность вербовать информаторов. Коннолли, проработавший в Бюро семь лет, прекрасно понимал, что это справедливо, и ему хотелось стать одним из лучших агентов – а для этого нужно было заручиться доверием преступных кругов.
Каков был его план? Заключить сделку, которую безуспешно пытались заключить его коллеги из бостонского офиса. Коннолли собирался завербовать Уайти Балджера, неуловимого, хитрого и невероятно умного преступника, уже являвшегося легендой Саути. Нестандартно мыслящий карьерист из ФБР не был человеком, осторожно поднимающимся по социальным ступенькам. Он был скорее человеком-лифтом, а Уайти Балджер – верхним этажом.
Однажды Бюро уже положило глаз на Балджера. Опытный агент Дэннис Кондон предпринял попытку завербовать его. Кондон и Балджер должны были встретиться и переговорить, но Уайти оказался слишком подозрительным. В мае 1971 года Кондону все же удалось выудить у Уайти кое-какую информацию о войне ирландских банд, которые доминировали в городской преступной среде: кто кого поддерживал, кто с кем конфликтовал. В результате получился содержательный отчет о криминальном мире Бостона с довольно подробным описанием ключевых фигур. Кондон даже завел досье информатора на Уайти. Но очень скоро Балджер охладел к сотрудничеству. Летом они тем не менее, встретились несколько раз, но обстоятельного разговора не получилось. В августе, докладывал Кондон, Уайти «все еще не был настроен на передачу информации». К сентябрю Кондон сдался. «Контакты с упомянутым лицом оказались непродуктивными, – отметил он в досье 10 сентября 1971 года. – В соответствии с этим дело подлежит закрытию». Точная причина, по которой Уайти отказался от сотрудничества, так и осталась неизвестной. Не исключено, что постоянно доносить о планах ирландцев он не хотел. А может, это был вопрос доверия: с чего бы Уайти Балджер должен доверять федералу Дэннису Кондону? Как бы там ни было, но досье Уайти закрыли.
Теперь, в 1975 году, Кондон заканчивал службу и был целиком поглощен своей скорой отставкой. Однако он приобщил к делу Коннолли, и молодому агенту не терпелось вновь открыть досье Уайти. В конце концов, у Коннолли имелся козырь, которого не было у других: он знал Уайти Балджера лично. Джон вырос в кирпичном многоквартирном доме по соседству с жилищем Балджера в районе Олд-Харбор, что в Южном Бостоне. Уайти был на одиннадцать лет старше, но Коннолли верил в успех. Давние узы близкого соседства давали ему неоспоримое преимущество перед остальными сотрудниками бостонского офиса.
Вдруг, в одно мгновение, его ожидание закончилось. Безо всякого предупреждения распахнулась дверь со стороны пассажирского места, и в «Плимут» ввалился Уайти Балджер. Коннолли подскочил, пораженный внезапностью вторжения и самим фактом того, что его застали врасплох. Он, подготовленный федеральный агент, оставил двери своего авто незапертыми.
«Ты, черт возьми, как сюда попал? На парашюте, что ли, спрыгнул?» – спросил он преступника, невозмутимо усевшегося на переднем пассажирском сиденье. Джон был уверен, что его собеседник сначала проедет в автомобиле перед ним. Балджер объяснил, что припарковался на одной из боковых улочек, а затем прошел вдоль пляжа пешком. Он осмотрелся, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, и подошел к машине Коннолли сзади, со стороны залива.
Коннолли, один из самых молодых агентов в престижном отделе по борьбе с организованной преступностью, попытался взять себя в руки. Уайти, которому 3 сентября исполнилось сорок шесть, сидел на переднем сиденье, нереально крутой, несмотря на то что его рост едва достигал пяти футов восьми дюймов, а весил он каких-то обычных 165 фунтов[19]. Крепко сбитый, с проницательными голубыми глазами и своей «фирменной» прической – зачесанными назад белокурыми волосами. Под покровом ночи двое мужчин начали разговор, и вскоре Коннолли со всем уважением к старшему, который к тому же был местной знаменитостью, выкатил свое предложение: «Тебе нужно подумать о том, чтобы использовать своих друзей в правоохранительных органах».
Таким образом Коннолли дал понять Балджеру, что тому не помешало бы с кем-то подружиться. Но зачем?
Осенью 1975 года обстановка в городе была беспокойной и менялась непредсказуемо. С того места на пустынном пляже, где они сейчас сидели, виднелись мерцающие огни Бостона на другой стороне залива. В то время неожиданное везение «Ред Сокс», городской бейсбольной команды[20], по-настоящему взволновало жителей Бостона. Карл Ястржемский, Луис Тянт, Билл Ли, Карлтон Фиск, Джим Райс и Фред Линн, которые по окончании сезона получат награды Высшей лиги бейсбола «Новичок года» и «Самый ценный игрок», находились в эпицентре напряженной борьбы за победу в Мировой серии[21] против мощных «Цинциннати Редс».
Но ближе к дому, где Коннолли вырос, мир был мрачен и нестабилен.
Кошмарная эпопея школьной автобусной развозки вступила во вторую фазу[22]. В 1974 году решение федерального суда развозить чернокожих учащихся из района Роксбери по средним школам Южного Бостона с целью достичь расового баланса в сегрегированных государственных школах превратило район в настоящую зону боевых действий. Остальная часть страны живо следила за событиями, и люди впервые узнавали о Саути из телерепортажей и газет: кадры новостей и фотографии на первых полосах регулярно запечатлевали отряды полиции особого назначения, военных, патрулирующих школьные коридоры, полицейских снайперов на крышах домов, толпы белых и чернокожих, выкрикивавших друг другу расистские лозунги. Пулитцеровскую премию получила фотография, изображающая избиение чернокожего американским флагом во время беспорядков у здания мэрии. Вся страна смотрела на Саути[23] как будто через кривое зеркало первого впечатления – кровавого, отталкивающего и ужасающего.
Младший брат Уайти, Билли, оказался в гуще событий. Как и все местные политические лидеры, Билли Балджер, государственный сенатор, был непримиримым противником автобусной развозки, организованной по решению суда. Он никогда не оспаривал доказательства вопиющей сегрегации в местных школах. Тем не менее решительно возражал против любой меры, заставляющей учащихся уезжать из их местных школьных округов. Он даже ездил в Вашингтон, чтобы подать жалобу и разъяснить происходящее конгрессменам от своего штата, и, стоя под проливным дождем, выступил там с речью перед группой родителей – противников развозки. Балджеру решительно не нравилось то мнение, которое посторонние составляли о его районе, и он осуждал «постоянное, преднамеренное, необоснованное изображение всех жителей как закоренелых расистов». Законное беспокойство родителей о благополучии и образовании их детей – вот в чем заключалась, по мнению Билли Балджера, основная проблема. По возвращении в Бостон он регулярно высказывался против нежелательного вмешательства федеральных властей в ситуацию.
Однако развозка никуда не делась – лето закончилось, оставив неприятное послевкусие. В июле поездка шестерых молодых чернокожих ребят на общественный пляж Карсон закончилась дракой с толпой белых подростков, один темнокожий попал в больницу. В юности Джон Коннолли был береговым спасателем на пляжах Южного Бостона (так же, как и Билли Балджер до него), а теперь песчаные пространства превратились в поле боя. В одно из воскресений августа полицейские вертолеты кружили над Карсон-Бич и катера береговой охраны патрулировали побережье, пока больше тысячи чернокожих жителей ехали на пляж караваном из нескольких сотен автомобилей. Их медленное продвижение сопровождали более восьмисот полицейских, одетых по всей форме. Стрекотали кинокамеры.