Вся жилая зона была разделена на три сектора, границами которых служили длинные изогнутые дома переменной этажности от 7 до 14 этажей. У их подножия расположились малоэтажки двух-трех-четырех уровней. Территория деревни была обнесена двухметровым забором из сетки, преодолеть который не смог бы только пьяный или инвалид. Для входа было предусмотрено несколько проходов с воротами. Но они закрывались только на ночь. В остальное время, несмотря на формально существовавший пропускной режим, зайти на территорию Деревни мог любой желающий, с любым грузом.
Строительство корпусов закончилось, велись отделочные работы, монтировалось оборудование, завозили мебель. Приезжие быстро поняли, что среди всех этих домов и домиков можно легко заблудиться. Араб вопросительно посмотрел на своего спутника:
– Нам надо найти, где будут жить израильтяне.
– Сейчас узнаем, – кивнул Батый.
Он подошел к группе строителей возле одного из зданий.
– Добрый день, коллеги. Подскажите, где можно уточнить, в каком домике будут размещаться делегации?
– Мы только занимаемся отделкой, а кто где будет жить, нам неизвестно. Это знают в конторе главного менеджера строительства. Там все время находится человек от Олимпийского комитета. Он принимает работу, и наверняка у него можно узнать.
По подсказке рабочих они быстро нашли офис. Он размещался в одном из построенных домиков. Обстановка напоминала пожар в сумасшедшем доме. Удо никак не ожидал от немцев, за которыми закрепилась слава людей, умеющих организовать и придерживаться порядка, такой сутолоки.
Он прислушался и скоро понял, чем это можно объяснить. Присутствующие говорили на немецком, но с таким жутким акцентом, что часто было не понять, что они вообще имеют в виду. Интересно, что они поймут из услышанного. Преобладали, конечно, турки, которых в большом количестве привлекло правительство ФРГ в условиях нехватки рабочей силы, но звучала и южнославянская речь.
Когда человек в третий раз что-то хочет сказать на плохо знакомом чужом языке, у него не только усиливается жестикуляция, но невольно повышается голос. Поэтому гвалт стоял, как на сборище сорок.
Представитель Олимпийского комитета сидел за угловым столиком и пытался на плане объяснить работнику, какие материалы куда надо завести. Получалось с трудом. Батый терпеливо подождал несколько минут, пока не понял, что разговор глухого с немым может затянуться надолго. Он подошел со спины к турку и, незаметно для немца, чувствительно ткнул ему в печень. Черноволосый возмущенно подскочил. Он хотел что-то сказать, но, увидев холодный взгляд крепкого молодого человека, стушевался.
– Пойди покури. – Незнакомец протянул пачку сигарет. Турок аккуратно взял одну и, кивнув, удалился.
Мужчина в сером костюме, явно разменявший сорок лет, обладающий все увеличивающейся плешью, вопросительно посмотрел на незнакомца.
– Добрый день, коллега. Я представляю еврейское национальное общество. Вы же знаете, мы, евреи, очень избирательно подходим к приему пищи. Еда должна быть приготовлена по строгим кошерным правилам. Меня послали узнать, как они соблюдаются на кухне в помещении, выделенной для делегации Израиля.
– У нас для всех стандартные условия. – Представитель комитета догадался, что сейчас проблем у него прибавится, и заранее напрягся.
– Вот именно. Поэтому мы готовы заранее обустроить все как требуется, и заметьте, – Удо значительно поднял указательный палец вверх почти под носом у немца, – исключительно за свой счет.
Немец облегченно выдохнул.
– Так где будет располагаться еврейская команда?
– Женская или мужская? – Видя, что вопрос поставил пришедшего в тупик, представитель комитета пояснил: – Жилая часть Олимпийской деревни разделена на две зоны проживания – мужскую и женскую. Мы считаем, что спортсменов ничто не должно отвлекать и соблазнять от подготовки к таким ответственным соревнованиям.
– Это кошерно, – согласился удивленный незнакомец. – Назовите и ту, и другую.
Представитель достал с полки довольно потрепанный портфель, извлек папку скоросшивателя и стал сверяться со списками.
– Мужчины, двадцать человек, пока запланированы на размещение в корпусе № 31 на Коннолиштрассе. В этом же здании в соседях у них будут сборные команды Уругвая и Гонконга. Женщины будут размещены в 19-этажном корпусе. Там комнаты мы еще не бронировали. Это предварительная информация.
Олимпиец аккуратно сложил листы в папку и убрал ее в портфель.
– Что значит – предварительно?
– Мы ждем приезда американского представителя. Если их что-то не устроит, придется менять схему. Вы же понимаете, это американцы. У них делегация – почти четыреста человек.
Абу Дауд сидел на лавочке и расслабленно жмурился на солнце.
– Нас интересует женская сборная или мужская? – задал ему тот же вопрос Удо.
– Что? – удивился палестинец. Батый объяснил ему ситуацию. – Конечно, мужская. Пойдем искать. Нам нужен план деревни с обозначением мест, где какие делегации будут размещаться. Ты должен его добыть в кратчайший срок. Используй любые средства.
Строение № 31 представляло собой трехэтажную блочную коробку с надстроенным, как мезонин, четвертым этажом. Вдоль третьего этажа, как терраса, нависали балконы. Домик располагался по соседству с другими, но это не воспринималось как скученность.
Оперативник ФАТХ не говорил, что собирались предпринять палестинцы в Олимпийской деревне. У Батыя было три версии: взрыв, захват заложников и пикетирование израильтян. Третий, мирный вариант был маловероятен. Такой мелочовкой не стал бы заниматься руководитель боевых операций. Из двух других самым простым было организовать взрыв. С таким уровнем внешней охраны пронести взрывчатку и заминировать нужное строение не составило бы особого труда.
– Если рядом будут проживать спортсмены из других стран, то они могут пострадать при взрыве, – советский разведчик пустил пробный шар.
– Какой взрыв? – меланхолично переспросил Абу Дауд.
Он в это время внимательно осматривал входную дверь и замки на ней. Он резко повернулся к Удо и пристально посмотрел ему в глаза. Конечно, как опытный конспиратор, он разгадал нехитрый прием сопровождающего, но, видимо, решил, что немец не новичок в проведении острых акций и сам в конце концов все поймет, да и многочисленные проверки он прошел успешно.
– Это если взрывать бомбу, а если гранаты, то стены выдержат, – приоткрыл часть тайны недоверчивый араб.
Входная дверь была открыта. Приезжие беспрепятственно вошли в дом. Видимо, услышав чужую речь из соседнего помещения, скорее всего, предназначенного под кухню, выглянул молодой человек в рабочем комбинезоне.
– Вы кто? – с любопытством, но без опаски спросил он.
– Санитарный контроль, – тут же нашелся Батый. – Проверяем соответствие нормам пропитки деревянных полов формальдегидами. Вы здесь неприятный химический запах не чувствовали?
– Нет, не чувствовали. Мы сантехники, слив монтируем.
– Занимайтесь, это мы потом проверим.
Парень кивнул и вернулся на кухню. Палестинец внимательно осматривал комнаты, запоминал расположение, площадь, просматриваемость со стороны улицы. Батый молча наблюдал за ним со стороны. Он тоже был профессиональный диверсант, поэтому действия Абу Дауда были ему понятны.
Вот араб пошел по первому этажу. Здесь преимущественно хозяйственные помещения, только в конце жилая комнатка на одного, максимум на двоих. Ими ради сохранения темпа операции можно пренебречь. Основные жилые комнаты выше.
Между внешними окнами и техническими помещениями – узкий коридор, это удобно. Если полиция пойдет на штурм, выбивая окна, узкий коридор под плотным огнем может держать даже один человек, так как нападавшим негде будет развернуться и спрятаться.
Второй этаж. Террорист явно хронометрировал заход боевиков, их распределение. Он внимательно осмотрел через большое окно двор и примыкающие строения, определяя возможные места расположения снайперов и их секторы стрельбы.
Третий этаж. Балконы, крыша, условия проникновения противника сверху, возможности организации огневой точки при лобовом штурме через первый этаж.
Абу Дауд был предельно сосредоточен, он не делал никаких записей, все надежно хранилось в его голове. Батый смог оценить серьезность и высокий профессионализм человека, тщательно планирующего крупную операцию.
Осмотрев строение, они не торопясь, прогулочным шагом стали обходить прилегающую территорию. Места возможного рассредоточения штурмовых групп, условия для проезда тяжелой техники, посадки вертолета. Для того чтобы получилось у тех, кто будет бегать с автоматом, нужен человек, который спланирует операцию и просчитает возможные варианты развития, учтет факторы, которые могут помешать осуществлению дерзкого плана. Почти три часа они затратили на рекогносцировку предполагаемого места проведения операции.
Всю обратную дорогу до гостиницы палестинец молчал, глубоко погруженный в свои думы. Только когда выходил из машины, напомнил:
– За тобой план деревни. Ужинай без меня. Завтра в девять подъедешь заправленный. Все.
Батый не стал терять время и быстро вернулся к Олимпийской деревне. Он выбрал удобную позицию, с которой хорошо просматривался дом, где разместился представитель Олимпийского комитета.
Немцы рано начинают работать и так же рано заканчивают. Ровно в 16:00 объект вышел из здания и направился к выходу. Разведчик с облегчением увидел, что знакомый портфель – в руке хозяина. Немец сел в старенький «Мерседес» и покатил по направлению к городу.
Батый на мощном BMW успел догнать его на трассе, проводить до места стоянки и довести до подъезда дома. Чиновник достал ключи и открыл входную дверь. Все это он проделал без спешки, было понятно, что пришел хозяин. Значит, место проживания можно считать установленным.
Затем разведчик вернулся в гостиницу и первым делом позвонил Бригите в Берлин. Ее группа накануне вернулась с Ближнего Востока. Загорелые, постройневшие, мотивированные на действия волчата. Батый распорядился, чтобы она с напарником срочно выехала в Мюнхен. Для связи оставил свой номер телефона в гостинице.