– Подожди, что случилось? – попробовал остановить ее Батый, но смог догнать только у зеркальной массивной двери, которую услужливо отворил перед девушкой элегантный швейцар. Она со злостью отстранила служащего и выскочила на улицу. Глаза ее светились яростью, щеки пылали, она тряхнула рыжей шевелюрой:
– Я зайду к этим зажравшимся в роскоши буржуям только с автоматом и гранатами. Сволочи, – непонятно к кому обратилась она.
Батый догадался, в каком она состоянии. Классовая ненависть бурлила в душе молодой революционерки, и было понятно, на чем она основана.
– Поехали. – Он не мог оставить ее в таком состоянии.
Батый направился на стоянку, к автомобилю. Девушка, немного помявшись, пошла за ним следом. Всю дорогу они молчали. Удо отвез ее в небольшой семейный ресторанчик с традиционным немецким меню. Бригита почувствовала себя там гораздо спокойнее, они даже немного потанцевали.
Неожиданно девушка схватилась за живот, ее лицо исказила гримаса.
– Что случилось? – тревожно спросил спутник.
– У меня так иногда бывает. Мне надо срочно полежать, и все пройдет.
– Может, к врачу?
– Не надо. Мне нужно только немного отлежаться.
– Я отвезу тебя в гостиницу. Где ты остановилась?
– Это далеко.
– Тогда поехали ко мне. – Он замер, вспомнив ее реакцию. – Если ты не возражаешь.
– Мне все равно, поехали быстрее.
В номере она расположилась на диване. Через некоторое время ей действительно стало лучше. Она повеселела и разговорилась.
– Я тебе не сказала. Я передала твой подарок Лейле. Она так обрадовалась.
– Правда? И что она сказала?
– Я бы тоже обрадовалась такому подарку. – Бригита сделала паузу и добавила: – Особенно от тебя. Я не все поняла, у меня с английским не очень, да и у нее тоже. Она показывала руками самолет. Ты что, летал с ней куда-то?
– Ага, – хмыкнул Удо, вспоминая захват лайнера и тяжелый переход от преследователей через пустыню. – На курорт.
Бригита резко села на диван и уже другим тоном произнесла:
– Не зря ребята говорят, что ты продался арабам.
Такой выпад спускать было нельзя. Батый подошел к ней вплотную, жестко схватил за отвороты кожаной куртки и как пушинку вздернул вверх – так, что пола она касалась только носками ботинок.
– Мне плевать, о чем вы там шепчетесь по углам. Вы зеленые подростки, возомнившие себя непонятно кем. Что вы можете, кроме болтовни? Ничего. Ты хотя бы пристрелила жирного судью – безоружного и не ожидавшего нападения. А я за наше дело кровь пролил. Меня ищет вся контрразведка Германии. Это мои друзья сидят в тюрьме. Да, мне повезло, и я вывернулся. Я продолжу наше дело. Для этого мне нужны союзники, и я их нашел. Если вы со мной, то будете выполнять мои приказы точно и не рассуждая. Понятно?
Напоследок он встряхнул ее, как тряпичную куклу, и поставил на пол. Потом в раздражении снял пиджак и сдернул галстук, оставшись в расстегнутой до пояса рубашке.
– Даже если ты прикажешь снять штаны? – раздался со спины насмешливый девичий голос.
– Да, – отрывисто бросил Удо и резко развернулся к ней лицом.
И замер. Бригита стояла в курточке, но без штанов, стыдливо прикрывая руками пикантные белые трусики.
– Я надеюсь, Ганс не очень повредил твое мужское достоинство.
Батый замер столбом, немка сама продолжила активность. Она подошла к нему и прильнула всем телом. От разгоряченного женского дыхания у Батыя вожделенно защемило сердце. Голова еще раздумывала, а руки и губы уже делали свое дело. Безумная страсть охватила обоих.
«Все-таки женское коварство сильнее профессиональной подготовки разведчика. Как она ловко спланировала и сыграла сцену с внезапно заболевшим животом» – была последняя трезвая мысль в его голове.
Глава 6
В Берлине Абу Дауд строго проинструктировал представителя ФАТХ в Германии.
– Азиз, ты должен в кратчайший срок подобрать не менее двух десятков палестинских студентов, обучаемых в Германии, хорошо владеющих немецким языком, и отправить их в Мюнхен. Там они должны устроиться обслугой в Олимпийскую деревню. Уборщики, подсобники, разносчики – не важно. Они должны стать там нашими глазами и ушами. Хотя двадцать – мало, надо в два раза больше. Срок тебе – неделя.
– Уважаемый Абу, наша молодежь, к сожалению, заражена корыстолюбием. Я, разумеется, найду преданных нам людей, но, чтобы быстро привлечь такое количество народа на малооплачиваемые работы, требуется их дополнительно материально подкрепить. Увы, это реалии Запада.
– Ты получишь на это средства. Сам поселишься в Мюнхене и лично будешь выдавать деньги, но только тем, кто приносит сведения. И, кстати, не забывай, что у мотивации, как у палки, два конца – поощрение и наказание. Да будет тебе известно, что стимулом в Древнем Риме как раз называли палку с заостренным концом, чтобы погонять тупых ослов.
– Конечно, муаллим. Вы наш учитель, мы – прилежные ученики. Я так и сделаю, возьму с собой пару крепких надежных парней, и мы наведем порядок. Какого типа сведения мы должны собирать?
– Заведи такой порядок: чтобы они каждый день приходили к тебе с отчетом. Сначала пусть это будет любая доступная им информация, затем постепенно ты их сориентируешь на сведения о наших врагах.
– Каких? У нас их много.
– Ты начни, Азиз, а мы потом решим. Кроме того, заранее подбери несколько конспиративных квартир для людей и оружия. Также за тобой транспорт. Пока все, и не затягивай, времени осталось мало.
Затем Абу Дауд выехал во Франкфурт, посетил аэропорт и отметил, что рекомендациями Юсуфа стоит воспользоваться. Оттуда он отправился в обратный путь, на Ближний Восток, с несколькими пересадками, чтобы запутать возможных преследователей.
Вернувшись из разведывательной поездки в Германию, руководитель оперативного направления доложил Арафату свои соображения и предварительный план террористической атаки. В ее основе оставалась проверенная «самолетная» схема. Группа бойцов ночью пробирается в Олимпийскую деревню и захватывает безоружных заложников. Руководитель выдвигает властям требования по освобождению товарищей из тюрем. Заложникам только угрожаем, но не убиваем. Жертвами должны выглядеть палестинцы, лишенные родины, а не евреи. Выпустят, конечно, не всех. Торг есть торг, значит, надо просить побольше. После того как нападавшие получат гарантии безопасности, отпускают израильтян. При удачном раскладе налетчиков заберет под свою защиту посол Ливии, он же поможет им выехать из страны, при неблагоприятном – они попадут в немецкую тюрьму. Пусть немного посидят, при следующем инциденте их вызволят. На неформальном, никак не афишируемом уровне с немцев можно получить еще несколько миллионов марок. В итоге «Черный сентябрь» – герои, и их с почетом принимают в семью Организации освобождения Палестины.
План не вызвал у Арафата возражений. В соответствии с достигнутой договоренностью действовать совместно, он пригласил для обсуждения операции своего союзника, главу Народного фронта Жоржа Хабаша.
Доктор Хабаш внимательно выслушал предложение собеседника, но выражать согласие не торопился. Он задумчиво перебирал четки, сидя перед остывшей чашкой чая. Эта медлительность нервировала собеседника.
– Тебя что-то не устраивает, Жорж?
– Мы повторяемся, Ясир. Эффект уже не тот. Раньше нас воспринимали как борцов за освобождение потерянной родины. Даже некоторые захваченные заложники поддерживали нас в этом. Наши действия воспринимались как жест отчаяния в безвыходной ситуации. Сейчас же нас начинают воспринимать как бандитов, преследующих свои мелкие интересы. Теперь уже Израиль начинают воспринимать как жертву и поневоле сочувствуют ему. Все перевернулось наоборот. В такой ситуации мой отец говорил: «Сучок взял верх над плотником». Вот и после этой акции вся пресса будет трубить, что вооруженные до зубов злобные арабы напали на мирно спящих безоружных евреев и издеваются над ними. На чьей стороне будут миллионы зрителей?
– Это продажная капиталистическая пресса, – вяло возразил Арафат.
– Так другой нет.
– Ну хорошо. Что ты предлагаешь? Отказаться от акции? Уйти в подполье и там тихо сидеть?
– Нет, конечно, сахиб. Твоя идея с олимпийцами очень интересная, только надо сделать так, чтобы наши бойцы и в этой ситуации выглядели героями, а израильтяне злодеями или, по крайней мере, трусливыми баранами.
– Героями в окружении врагов и на враждебной территории могут быть только мученики, – осторожно заявил Арафат. Он уже начал догадываться, куда клонит Хабаш.
– Именно, они станут героями, только если погибнут в бою и заберут с собой туда врагов. А вот если они сдадутся в плен, то станут трусами.
– Немцы до последнего не будут открывать огонь.
– Они это сделают, если прольется кровь невинных – то есть с их точки зрения – евреев.
– Но мы не должны первыми начать убивать.
Хабашу надоело ходить вокруг да около.
– Давай начистоту, Ясир. Кто-то должен начать стрелять, пусть даже извне, и убивать. И этот кто-то должен сделать так, чтобы наши воины стали шахидами и отправились в райский сад к гуриям. Мы воспримем это с прискорбием, это дополнительно вызовет ярость по отношению к сионистам, а погибших братьев мы будем чтить как героев. Также этот неизвестный должен проконтролировать, чтобы все сионисты получили по заслугам. Тогда крайними будут выглядеть немцы, не сумевшие обеспечить безопасность и допустившие кровавую развязку инцидента.
– Это не должен быть араб. – У Арафата не было возражений: большая политика заставляет быть циничным. – Вообще, лучше если это будет наемник.
– Это не будет араб. Это сделает чужестранец.
– Ты уже подобрал такого человека? Я его знаю?
– Это Шакал. Тот, кто организовал бойню в аэропорту Тель-Авива.
– Это хороший выбор. Он снимает многие вопросы. Предлагаю назвать предстоящую операцию «Священный огонь».
Рыжая «фурия революции» не подвела, это местные «красноармейцы» едва не подкачали. Бойцы попались некондиционные, худосочные. Спасло ситуацию то, что их было трое. Когда они напали на представителя Олимпийского комитета, дядька оказался не из трусливых, стал отбиваться. Одному из «дохликов» удалось с разбегу засветить ему в глаз, как и планировалось, другой в это время вцепился в портфель. Хозяин портфель не отдавал и даже успел чувствительно врезать нападавшему. Но трое против одного все-таки оказались сильнее. Его свалили. Портфель удалось забрать только потому, что оторвалась ручка, и нападавшие тут же скрылись, хотя по плану их должны были спугнуть «случайные прохожие». Те появились вовремя. Жертва уже хотела рьяно броситься в погоню за грабителями, но Бригита буквально повисла на нем, они вдвоем с Гансом почти насильно усадили пострадавшего в автомобиль и повезли в медпункт.