Марта, изображая подвыпившую девицу, в дверях столкнулась с Ильичом. Одним пальчиком она игриво коснулась его щеки, отвлекая внимание, в это время виртуозно извлекла из кармана пачку сигарет, как просил командир.
Батый не стал даже открывать пачку – передал ее Северу. Резидент достал сообщение, усмехнулся и передал для ознакомления подчиненному.
«Контакт установить не удалось. От дел отошел. Сейчас ни с кем не общаюсь. Собираюсь поехать во Францию продолжить образование».
– По-моему, все ясно, – перечитав сообщение дважды, заявил Батый. – Парень хочет спрыгнуть. Он не будет с нами сотрудничать.
– Не просто не будет, – согласился Север. – Он стал опасен.
В день открытия Олимпийских игр у здания, где разместился Олимпийский комитет и его пресс-центр, постоянно дежурили охочие до новостей журналисты. Ближе к обеду появилась группа молодых людей. Их внешний вид не оставлял сомнений – это были представители арабской диаспоры. Наброшенные на плечи куфии особо подчеркивали их принадлежность к сынам Палестины.
Их было полтора-два десятка, они активно размахивали плакатами с антиизраильскими лозунгами. Молодые люди скандировали:
– От реки до моря!
Имелась в виду территория от реки Иордан до Средиземного моря. Этот лозунг использовали как арабы, так и евреи. Он похож на двустороннюю куртку: можно носить одной стороной, а можно вывернуть на другую.
Палестинцами эти слова трактовались как освобождение этих исконных территорий от сионистских захватчиков, а евреи полагали их как признание государства Израиль. Это был один из самых популярных лозунгов семидесятых годов. Конечно, присутствовали и другие призывы в отношении и самого Израиля, и его главы Голды Меир, и всего сионизма.
К молодым людям скоро присоединились несколько европейских и африканских молодых людей. Полиция безмолвствовала. Зато журналисты старались вовсю. Стрекотали кинокамеры, щелкали блицы, у протестующих брали интервью. Ответственный за безопасность в Олимпийской деревне не стал брать на себя ответственность и срочно связался по телефону с начальником мюнхенской полиции.
– Господин полицай-президент, возле офиса Олимпийского комитета какие-то молодые люди – подозреваю, палестинцы, – устроили манифестацию. Они ходят с плакатами, выкрикивают подстрекательские лозунги. Стекаются журналисты и любопытные. Каковы мои действия? Разрешите приступить к задержанию?
– Ни в коем случае. Вы забыли, что нынешнюю Олимпиаду мы проводим под лозунгами мира и радости. Никакого насилия. Я категорически запрещаю.
– Но как быть? Вокруг них собираются люди. Опасаюсь, что скоро появятся их противники, и тогда может возникнуть потасовка. Разрешите хотя бы блокировать их, оттеснить в другое, менее людное место.
– Я же сказал: никакого насилия. Там полно журналистов, вы хотите, чтобы весь мир увидел, как немцы снова издеваются над детьми? Запрещаю!
Повисла пауза. Шеф полиции Мюнхена был очень деятельный и креативный человек. Его нестандартные предложения раздражали кадровых полицейских, а либеральные нововведения вызывали оторопь. В преддверии Олимпийских игр его больше всего беспокоило то, что Мюнхен может стать вторым Вудстоком, и он позаботился о том, чтобы во время игр в Баварии не проводились никакие фестивали рок-музыки. В этот раз ему в голову пришла не менее блестящая идея.
– У вас есть девушки в полицейской форме?
– Да, есть, – осторожно согласился ответственный за безопасность на Олимпиаде. Он почувствовал подвох, у него сразу пересохло во рту от предчувствия.
– Возьмите в ближайшем кафе кексы или пирожные, и пусть девушки-полицейские раздадут их митингующим. Этим мы собьем политический накал и создадим веселую атмосферу. Выполняйте, я выезжаю.
Офицер на какое-то время почувствовал себя в цирке, но приказ начальника должен быть исполнен.
Шеф полиции Мюнхена подъехал довольно быстро. Он энергично втиснулся в толпу, принял участие в раздаче кексов и кока-колы, с видимым удовольствием давал интервью. Через некоторое время транспаранты свернули, толпа рассосалась, довольный своей победой главный полицейский уехал.
Ему не дано было знать, что это Азиз дал своим людям знак сворачиваться. Он был уверен: те, для кого предназначался спектакль, его увидели и должны были успокоиться. Палестинские акции на Олимпиаде носят мирный характер. Представитель ФАТХ позвонил по телефону и произнес одну известную восточную поговорку:
– Говори ложь, похожую на правду, но не правду, похожую на ложь.
Начались Олимпийские игры, и палестинские террористы из «Черного сентября» потянулись в Германию. В целях конспирации они ехали разными маршрутами, разбившись на двойки. В Мюнхене их встречал и селил Азиз. Два дня арабы ходили по Олимпийской деревне как туристы. Смотрели, покупали сувениры, посещали соревнования.
Абу Дауд нервничал и каждые 24 часа менял места проживания. Это затрудняло связь и вносило сумбур. Наконец Азиз так отладил работу своих людей, что за Олимпийской деревней установилось круглосуточное наблюдение. Его агенты сменялись каждый час. Они тщательно контролировали подходы к Олимпийской деревне, систему охраны, а также оперативность баварской полиции. Чтобы измотать правоохранителей и приглушить у них остроту реакции на инциденты, в самые ранние утренние часы террористы провоцировали ложные вызовы на появление в районе Олимпийской деревни подозрительных людей.
Вход в корпус израильских спортсменов находился с плохо освещенной стороны. Единственным препятствием на пути террористов была двухметровая ограда, преодолеть которую они могли без труда в считаные минуты. Даже если охрана Олимпийской деревни, которая была «вооружена» лишь портативными рациями, попыталась бы поднять тревогу, террористы успели бы захватить заложников и забаррикадироваться в здании.
Ближе к полуночи накануне операции палестинцы собрались в неприметном кафе рядом с центральным железнодорожным вокзалом. Абу Дауд лично напутствовал их и дал последние инструкции. Лидер впервые раскрыл им все детали предстоящей операции:
– Братья, на вас возложена почетная миссия послужить делу освобождения Палестины и освобождения из заключения наших боевых товарищей. Для этого вы должны будете проникнуть на территорию Олимпийской деревни и захватить членов израильской олимпийской сборной. Будете держать их в качестве заложников и потребуете освобождения из тюрем более двух сотен наших товарищей. В наших списках 236 заключенных, среди них две ваших сестры из «Черного сентября», захваченных при штурме авиалайнера Sabena, а также наши соратники по борьбе из «Японской Красной армии» и немецкой «Группы Красной армии». После выполнения нашего ультиматума вы потребуете самолет и свободный вылет в одну из арабских стран, только там вы сможете отпустить заложников. Операция не должна затянуться более чем на двое суток. Захват израильских спортсменов произойдет сегодня в 04:00.
Абу Дауд видел, как посерьезнели лица палестинцев. Они пришли на чужую землю с оружием. Они не представляли, как на это будет реагировать немецкая полиция. Если так же, как израильская, то это верная смерть. Прибудет отряд коммандос и убьет всех. Они знали, что израильтяне не ведут переговоров с террористами и не жалеют тех, кто поднял против них оружие. Но как поведут себя немцы?
– Заложников берем для обмена, а не для уничтожения. Гранаты использовать для того, чтобы произвести впечатление на немцев, – пытался успокоить и подбодрить своих людей руководитель операции. – Это не первый наш захват заложников. Европейцы боятся крови, боятся жертв и выполнят все наши требования. Вы вернетесь победителями. Вся Палестина будет гордиться вами!
После подробного инструктажа каждый получил спортивную сумку, где находилось оружие, боезапас, вода, небольшой запас продуктов, аптечка, стимуляторы, позволяющие обходиться без сна двое суток – срок, за который операция должна быть завершена. Старший распределил между бойцами два свертка со взрывчаткой. Пульт дистанционного подрыва забрал себе. Достав сумки, они вернулись в свои номера, чтобы переодеться в спортивную форму.
К Олимпийской деревне подъехали на трех машинах. Из них быстро вышли восемь человек в красно-белых спортивных костюмах. Недалеко от ворот их уже ожидал представитель Абу Дауда. Его звали Юсуф. Когда террористы подошли к ограде, они увидели группу подвыпивших иностранных спортсменов, которые тоже собирались перелезть через нее. Их тоже было восемь, и у каждого было по похожей спортивной сумке. Юсуф быстро сориентировался в ситуации и дал команду присоединиться к этой группе под видом подгулявших спортсменов.
Так получилось, что две группы террористов, помогая друг другу, одновременно попали на территорию Олимпийской деревни. Они тепло распрощались и пожелали друг другу удачи. Палестинцы отправились к дому, где разместились израильтяне, а вторая группа направилась к дому советской делегации.
Юсуф вернулся к машине, на которой он приехал с Абу Даудом, и застал того за непривычным занятием. Он молился. В непривычное время и несоответствующем месте.
– Что-то пошло не по плану, уважаемый?
Араб повернулся, и разведчика поразило его лицо. Отстраненные, пустые глаза с расширенными зрачками.
– Они уже мертвы. Они погибли за Палестину…
Майор Комитета государственной безопасности – позывной «Стриж» – обходил посты. Его группа не подчинялась ни руководителю официальной делегации Олимпийского комитета Советского Союза, ни его заму по безопасности, хотя тот и был полковником. Даже наоборот, полковнику поступил категорический приказ оказывать любую помощь спецгруппе. Задачи ее также никому не были известны.
В группу входило двенадцать человек. Все офицеры, возраст до 35 лет, прошедшие усиленную подготовку по стрельбе, рукопашному бою, языковой подготовке. Большинство из них имели спортивные разряды по боксу, самбо, биатлону и другим силовым видам спорта. Их набрали из разных подразделений Комитета, но за время усиленной подготовки в учебном центре из них сложился полноценный боевой коллектив.