Комсомольцев в Венесуэле насчитывалось немного, они были еще неопытны, и полиция быстро вышла на их след, рассматривая как подростковую банду. Отец, узнав по своим адвокатским каналам о грозящих сыну неприятностях, экстренно вывез его на Кубу.
Четыре часа полета – и Карлос в Гаване. Здесь в окрестностях кубинской столицы, в специальном учебном лагере «Мантанзас», молодые революционеры постигали основы тактики ведения партизанской войны, методику проведения направленных взрывов, приемы рукопашного боя и стрельбу из всех видов ручного оружия, готовя себя к будущим революционным схваткам. Там Ильич пробыл почти три месяца. На родине юный революционер попал в списки радикалов, противников режима.
В это время в Латинской Америке набирали силу «эскадроны смерти». Они боролись с противниками режима радикальными способами. Захваченные активисты либо пропадали в лесах, либо связанными их выбрасывали с вертолета в океан.
За это время отец успел, наконец, развестись с женой. Мать, опасаясь за сына, увезла его в Лондон. Это вызвало возмущение отца, и, в пику своей бывшей жене, он решил отправить Ильича и Владимира на учебу во Францию.
На дворе был 1968 год, в Париже в разгаре массовые студенческие беспорядки. Студенты перегородили баррикадами Латинский квартал, подняли красные флаги и начали забрасывать камнями ненавистных полицейских. Тогда, договорившись со знакомыми функционерами из компартии Венесуэлы, отцу удалось получить направление для сыновей на учебу в Москву.
Первые студенты поступили в Университет дружбы народов, сокращенно УДН, еще в 1960 году. С самого начала он находился под опекой кураторов из КГБ. Конечно, выявлять агентуру ЦРУ среди молодежи стран Африки, Азии и Латинской Америки не имело смысла. Молодой возраст, необразованность и предварительный отбор на местах делал это направление бесполезным. Зато после 1967 года по инициативе вновь назначенного председателя КГБ Андропова было организовано 5-е Управление для борьбы с идеологическими диверсиями. Третий отдел этого управления курировал учебные заведения.
За работу с УДН и МГУ, как учебных заведений с иностранными студентами, отвечали два офицера – майор Николай Николаевич Баринов и капитан Семен Данко. Последний хорошо знал английский и имел довольно влиятельного покровителя.
– Послушай, Семен, – поучал более опытный Баринов новичка, – нельзя объять необъятное, не стоит двоим топтаться на одном месте. Поэтому я возьму на себя самое ответственное, то есть наших советских студентов, а ты займешься иностранцами.
– А что, иностранцы не так важны для нас? – удивился новичок.
– Натурально. Ты же понимаешь, через какое-то время их здесь не будет – и дело уйдет навсегда в архив. А вот с нашими оболтусами хлопот не оберешься. Если наш подопечный вляпается в нехорошую историю и с ним что-нибудь случится, поднимут материалы личного дела и скажут, что это мы проглядели. Кого надо будет наказывать?
– Я понял, Николай Николаевич. С чего мне начать?
– Запомни, всех иностранцев надо делить на четыре категории. Первая – это умные, преданные делу коммунизма ребята. После соответствующей проверки и подготовки у них будут все данные стать нелегальными разведчиками. Естественно, в целях конспирации они больше никогда не попадут на свою родину. Но таких мало. Их дела мы передаем в Первый главк.
– Как я увижу, что этот человек может нам подойти? Я никогда с нелегальной разведкой не сталкивался.
Капитану было за сорок. В органы он попал на возрастном пределе. Ему уже исполнилось тридцать, когда он женился на дочери помощника члена ЦК КПСС. Хотя это большой вопрос, кто на ком женился. Девушка была на несколько лет старше жениха. Сановник с сожалением убедился в отсутствии у зятя здоровых карьерных амбиций и пристроил его в органы, на хорошую зарплату.
– Конечно, прежде всего анкета. Все иностранцы попадают к нам на учебу по рекомендации своих коммунистических или похожих на них партий. Смотришь, есть ли в биографии товарища активные мероприятия. Несмотря на юный возраст, некоторые из них принимали участие в боях, стычках с полицией, вели подпольную деятельность. Это раз. Второе – обучаемость. По отзывам преподавателей на подготовительном отделении оцениваешь, как быстро студент усваивает русский язык, какая у него успеваемость по другим предметам. Собираешь отчеты от агентов, живущих вместе с ним. Иностранцы в общежитии живут по трое в комнате, обязательно с русским студентом. Понял?
– Да.
– Идем дальше. Вторая категория – это агенты «на оседание» в своей стране. Получив у нас хорошую подготовку, они становятся у себя на родине специалистами, учеными, предпринимателями. Часто не обязательно по специальности, а по связям и характеру. Когда они встанут на ноги, не сразу – позднее мы обратимся к ним с просьбой.
– Значит, это должны быть, прежде всего, преданные нам товарищи, – сообразил капитан.
– Правильно. Либо на него должен быть у нас такой материал, что он не сможет отказаться. – Майор шмыгнул носом. За этот мясистый нос с характерными красными прожилками, который приобретал фиолетовый цвет во время пьянки, коллеги дали Баринову прозвище «Кабачок». – Не надо в этом случае надеяться на агентуру, надо создавать ситуации самим. Только учти специфику. У нас спекуляция – это преступление, а у них это может быть уважаемой деятельностью. Нарушение заповедей своей религии, правящей политики руководства его страны – тоже подойдет.
– Как же я узнаю, что у них там под запретом и что является нарушением?
– Общайся, дорогой товарищ. Как можно теснее общайся с контингентом. Может быть, даже чаще, чем с законной супругой. – Майор засмеялся своей шутке: по сообщениям своей агентуры, он знал о повышенном интересе капитана к экзотическому женскому полу.
Данко промолчал, безмолвно шевеля губами.
– Третья категория, – продолжал наставник, – балласт, ни рыба ни мясо. Ленивые, тупые, интересующиеся только тем, что пожрать и где поспать.
– Такие тоже есть?
– Есть всякие. И, наконец, четвертая категория. С кем точно связываться нашей службе не стоит. Авантюристы, троцкисты, экстремисты, криминал и прочие лживые продажные особи. Ну и люди с неустойчивой психикой. Понятно?
– Да. Так с чего мне начинать?
– Повторяю, перво-наперво знакомишься с анкетами. Потом начинаешь общаться с контингентом и нашими стукачами.
– Преподавателями?
– Не только. Докладываешь мне, я подключу своих агентов. Наметим, с кем работать в первую очередь, а кто может подождать, ведь они приехали к нам на четыре года. И сразу, не откладывая, начинай писать отчеты. Ты же знаешь наш основной принцип: чем больше бумаги, тем чище что?
– Это я понял. Товарищ майор, есть такой парень. Я вспомнил. Из Венесуэлы, 18 лет, а уже член подпольной комсомольской ячейки, участвовал в акциях, проходил боевую подготовку на Кубе. Владеет языками, идеологически подкован. Сейчас учится на первом курсе на химика. Наш кадр?
– Не спеши, капитан, время есть. Надо присмотреться, все проверить. Из какой семьи, как к нам попал. У меня есть хорошие агентуристы среди палестинцев, попрошу их его прощупать. У них есть боевой опыт, так что они быстро поймут, что он на самом деле из себя представляет. Как его зовут? – Кабачок достал потрепанную записную книжку.
– Ильич Рамирес Санчес. Имеет псевдоним Карлос.
– Пора в отношении него заводить дело «оперативной подборки». Как положено на иностранцев, представляющих интерес, где собираются первичные материалы по изучению фигурантов.
Первое время молодой человек был очарован Советским Союзом. Громадная страна, множество людей и народностей, необычный климат, театры, выставки, родина социализма. Но потом стали проявляться противоречия. В обычных магазинах очень плохо с продуктами, но за валюту, которую ему щедро присылал отец, он мог купить себе практически все что угодно. Он получал стипендию девяносто рублей, а его сосед по комнате, родом из Ростова, только тридцать. Ответ Ильич хотел найти на занятиях по марксизму, но вместо дискуссий их заставляли нещадно конспектировать работы классиков.
Он довольно быстро разочаровался в реальном социализме, остыл к учебе и ударился в бесконтрольную веселую столичную жизнь. Он не испытывал проблем с деньгами и мог позволить себе многое. Кутежи и вечеринки пошли нескончаемой чередой.
Но главное – женщины. Он делил их на две группы. Первая – такие как мать: строгие, недоступные, целомудренные. К матери нельзя испытывать влечение как к женщине, это запрещено, но его так влекло подсматривать за ее интимной жизнью. К таким относились преподаватели и товарищи по борьбе. Как можно допустить о них грешные мысли? Ведь тем самым можно опошлить великое дело революции, принизить науку.
Другое дело – женщины, которых приводил к себе отец. В Москве вокруг общежития иностранцев роились девушки, согласные на все за небольшие деньги, а иногда даже за импортную еду и вещи. Ильич их презирал и использовал. Когда по общежитию дежурили не свои ребята, а комсомольский актив, практиковались ночные рейды по комнатам с целью проверки соблюдения правил социалистического общежития. За грубые нарушения морального кодекса строителя коммунизма могли быть большие неприятности. Однажды среди ночи сильно пьяную девушку все-таки нашли в шкафу его комнаты. Практически без одежды. На вопрос «Что вы тут делаете?» она твердила заплетающимся языком: «Укрепляю интернациональную солидарность». Ее этому явно кто-то научил. В тот раз его простили.
Данко, скрепя сердце, вынужден был исключить Карлоса из первого списка перспективных кандидатов в советскую разведку. Теперь он скатился сразу в четвертую – тех, с кем лучше не связываться. Глава Коммунистической партии Венесуэлы, находившийся в это время в Москве в вынужденной эмиграции из-за преследований на родине, даже грозился вышвырнуть его из партии. Но как его выгонишь, если он в ней не состоит?
Ильич дрался с африканцами, скандалил с азиатами и своими соотечественниками, но неожиданно сошелся с палестинцами. Они были самой многочисленной диаспорой в университете. Их было два крыла. Сторонники ФАТХ, возглавляемого Ясиром Арафатом, и бойцы Народного фронта освобождения Палестины (НФОП) под руководством доктора Жоржа Хабаша. Карлосу импонировало, что молодой и дерзкий Народный фронт сразу заявил о бескомпромиссной борьбе с сионистами с оружием в руках и отвергал всякое мирное урегулирование на Ближнем Востоке с Израилем. Боевое крыло Народного фронта возглавил Вади Хаддад.