Стивен Хантер вздохнул, полез в карман и достал оттуда измятый лист.
– Вот, полюбуйтесь… Пришло сегодня в фирму, которой он руководит. Туда ежедневно приходят груды почты, секретари не успевают разбирать… Меня известили только час назад.
– Машинка не та, – быстро сказала Ксения, едва увидев содержание первых строк.
– Да, я знаю. Это не оригинал, а копия. С оригиналом сейчас работают наши эксперты, хотя мало надежды, что им удастся что-нибудь из него выжать.
«Без всякого прискорбия извещаем, что мистер Хьюго Бенедикт Гилмор скончается в Лондоне девятнадцатого числа сего месяца. Мистер Гилмор родился в 1880 году в семье весьма скромного достатка. Его отец крепко пил, а мать трудилась на нескольких работах, чтобы заработать деньги на выпивку мужу и на четверых детей. Еще в юности мистер Гилмор осознал всю пагубность алкоголя, равно как и честного труда, и всю жизнь старался воздерживаться как от первого, так и от второго. Пойдя по коммерческой стезе, он через несколько лет стал компаньоном некоего Джейкоба Риса, который вскоре поплатился за свое доверие. Как только мистер Гилмор почувствовал свою силу, он не постеснялся разорить мистера Риса и отобрал у него дело. Не вынеся предательства, Джейкоб Рис повесился, а дочь Элизабет, которая нашла его тело, через некоторое время сошла с ума. Можно долго описывать дальнейшие действия мистера Гилмора, но все они были не лучше первого, которое принесло ему процветание и даже уважение в обществе. У покойного мистера Гилмора останутся три разведенных вдовы и неустановленное количество любовниц, имена которых мы предпочитаем из скромности опустить. О месте и дате похорон все заинтересованные лица смогут узнать из газет, равно как и о сражении за наследство, которое наверняка развернется после кончины этого джентльмена».
– Как только я узнал, что Гилмор был приглашен к леди Хендерсон, я сразу же поспешил сюда, – сказал Стивен. – Скажите, мисс, вы давно видели его? Прислуга уверяет, что он до сих пор в доме, но мы не можем нигде его найти.
– Да, он был на вечере, – подтвердила Ксения, возвращая инспектору копию письма. – Он произносил речь… потом участвовал в лотерее… А после я его не видела. Думаю, у вас еще есть время, инспектор. Ведь его обещают убить только девятнадцатого числа, а сейчас еще восемнадцатое.
– Нет, – ответил Стивен каким-то странным тоном, посмотрев на часы. – Уже половина первого, мисс. Девятнадцатое число уже наступило.
И тут все, кто находился в комнате, услышали истошный женский визг. Как выяснилось позже, он принадлежал одной из приглашенных – даме весьма аристократического происхождения. Хотя Джонни Сайкс впоследствии утверждал за кружкой эля, что она визжала ну точь-в-точь как самая обыкновенная горничная.
Нет, конечно, она не искала мистера Гилмора, но так получилось, что именно она его обнаружила – повешенным в оранжерее леди Хендерсон, среди заморских растений и экзотических цветов.
Глава 25Лики правды и лжи
Когда позже Ксении приходилось вспоминать последующие несколько минут, она не могла не признаться себе, что все смотрелись на редкость глупо. Несколько дам колебались между желанием упасть в обморок и допить оставшееся после вечера шампанское, мужчины восклицали: «Этого не может быть! Мы же совсем недавно видели его живым!», а хозяйка дома наиболее полно выразила общее настроение, заметив инспектору: «Мистер Хантер, я ничего не понимаю! Воля ваша, но это… это роман какой-то!»
В самом деле, все присутствующие читали детективы о том, как дерзкий преступник совершает убийство на вечере в присутствии сотен гостей. Но чтобы нечто подобное случилось в реальности, в Лондоне, в 1927 году – немыслимо, просто немыслимо!
Стивен предпринял все необходимые в таких случаях действия: отдал распоряжения, чтобы на месте преступления до прибытия экспертов никто ничего не трогал, затребовал список всех, кто находился в доме, и принялся допрашивать свидетелей. Прежде всего он поговорил с Ксенией, имея в виду отпустить ее как можно скорее, и девушка с досадой должна была признаться, что она ничего не видела, ничего не слышала, не заметила ничего странного и ни о чем даже не подозревала.
– Похоже, я самый бесполезный свидетель на свете, мистер Хантер, – сказала она.
Когда Ксения наконец вернулась в свою квартиру, зазвонил телефон. Это была Амалия.
– Мне только что сообщили, что у леди Хендерсон произошло убийство, – сказала мать. – С тобой все в порядке?
– Все в порядке, не волнуйся, – сказала Ксения. – Убит делец, некий Хью Гилмор. Инспектор говорит, что его подкараулили, когда он остался один, оглушили ударом по голове и повесили в оранжерее, где в тот момент никого не было. Честно говоря, до сегодняшнего дня я вообще об этом Гилморе не слышала…
Амалия промолчала.
– Хотела бы я знать, почему он так уверен, что останется безнаказанным, – внезапно промолвила она.
– Мама, ты о чем?
– Убийца ведет себя крайне вызывающе, – объяснила Амалия. – В обычных обстоятельствах это означало бы, что он попросту неумен, но, будь он неумен, его бы, во-первых, уже поймали, а во-вторых, он сам нипочем бы не нашел группу террористов и пару убийц, которые тщательно скрывались от всех на свете. Бойл, Хэйли и Гарретт были, так сказать, легкими жертвами, но об Инмэнах того же вовсе не скажешь… а про Уэббера и его соратников я вообще молчу. Скажи, твой знакомый до сих пор не обнаружил между жертвами никакой связи?
– Нет. Он только упоминал, что все письма написаны на одной машинке и отправлены с людных точек вроде лондонских вокзалов. Это может значить как то, что убийца находится в Лондоне, так и то, что он тут не живет. Отпечатков пальцев на письмах нет, следов парфюмерии, табака и тому подобного тоже не обнаружено. Судя по стилю некрологов, их сочиняет вполне образованный человек.
– А что можно сказать о стиле его работы на машинке?
– Вот-вот, я не удержалась и тоже спросила у инспектора об этом… Я же знаю, что можно отличить текст, который двумя пальцами не спеша печатает любитель, и текст, написанный профессиональной машинисткой. Сила удара, количество знаков в строке и число переносов будут совершенно разными, понимаешь? В общем, если верить инспектору, автор писем – не то чтобы совсем уж любитель, но в то же время и не профессионал. Печатает он довольно хорошо, но сила удара у него не поставлена так, как она поставлена у человека, который имеет дело с машинкой постоянно.
Амалия вздохнула.
– Надеюсь, что инспектор темнит и что он не сказал тебе чего-то важного, что поможет ему найти этого мистера Возмездие, – неожиданно сказала она. – Иначе – прости, но я просто не вижу способа, как мистер Хантер может одержать над ним верх. Он все время на шаг позади преступника, и даже не на шаг, если говорить откровенно, а на целую милю. В этих условиях преступник будет убивать и убивать, пока не потеряет бдительность окончательно и не попадется на какой-нибудь совсем уж мелкой ошибке или пока в него не ударит молния. Возможно, ему первому надоест эта игра и он придет в полицию сам, но на месте мистера Хантера я бы не слишком рассчитывала на такой подарок судьбы.
– Я не думала, что тебя настолько беспокоят эти убийства, – сказала Ксения после паузы.
– Конечно, они меня беспокоят, – проворчала Амалия. – Потому что уже второй раз ты каким-то образом оказываешься к ним причастна.
Однако, когда Ксения легла спать, все ее мысли были вовсе не о том, что произошло на благотворительном вечере, и уж точно не о таинственном мистере Возмездие.
«Завтра, то есть уже сегодня, последняя репетиция дуэли д’Артаньяна… А в воскресенье, если будет хорошая погода, дуэль разыграют в клубе перед его членами».
И ее мысли приняли совсем другое направление – что то время наверняка казалось тем, кто тогда жил, самым обыкновенным и, может быть, даже более суровым, чем предыдущее, а потом, несколько веков спустя, пришел Дюма – и расцветил сухое повествование истории красками своего воображения.
«Надо будет почитать письма мадам де Севинье[20]… Она ведь лично знала настоящего д’Артаньяна и упоминала о нем в переписке. Хотя… кто сказал про прототипа и персонажа, что они как красный грузовик и белая машина? Лучше, наверное, начать с другой книги, которая вдохновила самого Дюма. С выдуманных мемуаров д’Артаньяна… наверняка они есть в библиотеке клуба, только надо будет спросить у мистера Гилкриста…»
Утром 19 марта Ричард Сеймур завтракал у себя дома, одновременно листая экземпляр «Трех мушкетеров» на французском с множеством закладок и аккуратными карандашными пометками на полях. Слуга доложил, что пришел мистер Роджер Деннорант и что он настаивает на немедленной встрече с хозяином дома.
– Господи, что за церемонии! – вырвалось у Ричарда. – Ну конечно, зови, я всегда рад его видеть…
Однако вид у вошедшего Роджера был такой встревоженный, что у Сеймура, когда он увидел лицо своего друга, даже мелькнула дикая мысль, что так может выглядеть разве что человек, который вчера прикончил Хью Гилмора и опасается, что полиция уже взяла его след. Но это было настолько нелепо, что Ричард не мог удержаться от улыбки.
– Извини, я, кажется, невовремя? – начал Роджер, косясь на толстый том в руках друга. – Собственно, я хотел тебе позвонить, но дело настолько… ммм… щекотливое, что я не решился доверить его телефону. – Говоря, он оглянулся на слугу, который по-прежнему стоял в дверях.
Ричард закрыл книгу и положил ее на край стола.
– Можете идти, Генри, – сказал Сеймур слуге. Тот удалился, прикрыв за собой дверь.
– Такая таинственность, – с улыбкой заметил Ричард после того, как Роджер сел, – я было решил, что ты собрался жениться на этой белокурой красавице, но…
– Брак – дело серьезное, – сказал Роджер, хмурясь. – Ты знаешь мои чувства к мисс Крюгер, но мы все же знакомы слишком мало, чтобы я… ну, ты сам понимаешь. Кроме того, она иностранка.