Пулеметный огонь во фланг – штука крайне неприятная. Не раз видеть приходилось. Но вот как сейчас… Выпустив по цепи две ленты, я загнал их назад за гребень высоты. Сколько их осталось тут лежать? С полсотни точно, может быть, и больше. В любом случае – мало им не показалось. Так или иначе, но на атаке можно уже ставить жирный крест. Только на первый взгляд немцы потеряли уже почти батальон. А ведь еще и до окопов не дошли. Меняя в пулемете разогревшийся ствол, я посматривал в сторону наших позиций. Там тоже шло веселье, дай боже всякому! Два черных дымовых столба, уже новых, подпирали небо где-то на линии окопов. Так, еще два танка в минусе. Уже шесть, неслабо, чтоб я так жил! Ну и оставшейся пятерке тоже легкой жизни никто не обещает.
Зарычал пулемет в тыловом каземате. Его поддержал второй, тот, что в траншее. Что, к нам гости пожаловали?
– Чалый, что там у нас?
– Немцы, старшой!
– Сколько?
– До фига! Не меньше взвода! Половину положили, остальные залегли!
– Трофейщики наши вернулись?
– Только что! Еле успели перед немцами проскочить. Немцы-то как раз за ними и рванули.
– Что добыли?
– Пулемет принесли, ленты, гранат чуток. Шнапс принесли, будешь?
Ну и ухари! Брось их в Сахару – и там выпивку отыщут!
– Давай сюда, глотну чуток. Бойцам по глотку дай, но чтобы в пропорции, понял?! А то окосеют тут на радостях, как воевать будем? И держитесь там, сейчас немцы на нас навалятся всей кодлой!
Глава 30
– Старшой! – Это уже связист.
– Чего тебе?
– Майор у аппарата! Вас требует!
Оставив у пулемета второго номера, я подскочил к телефону.
– Леонов слушает!
– Как вы там?
– Живы!
– Что видишь?
– Немцев дохлых вижу, чуток меньше сотни. Думаю, что скоро уже и новые к ним прибавятся.
– Продержитесь?
– Точно сказать не могу. Пехоту отобьем – это не вопрос, а вот что будет, когда немцы из пушек дадут…
– Огнем поддержим, не волнуйся, сделаю, что смогу.
– У вас-то там как?
– В порядке все. Танки назад отходят, их и осталось-то штуки три. Пехота постреливает еще, залегли где-то в поле, но это ненадолго. Подкрепления к вам отправить не могу, не пройдут. Так что держитесь! Вечером придумаем что-нибудь.
– Понял, выполняю.
Отдав связисту трубку, я вернулся к пулемету. Там уже стоял боец, посланный мною ранее к бронетранспортеру. От него разило горелым.
– Что, в танк лазил?
– Нет. Это когда мы назад уходили, я бутылку в бронетранспортер бросил.
Молодец, сообразил! Это мой косяк, не догадался я его сразу на эту тему проинструктировать.
– И что – хорошо полыхнуло?
– Ага! Только надо было мне подальше отойти…
– Какие твои годы?! Еще научишься…
Поднялся снизу боец от Чалого, принес с собой три фляги, снятые с немцев. Сложил на столик в углу найденные там же документы и ушел. Я открыл одну флягу, принюхался – шнапс! Протянул ее своему собеседнику.
– На, глотни, заслужил!
– Спасибо!
Он глотнул из фляги и вытер рот рукавом.
– Полегчало?
– Есть чуток.
– Лады, там я лент расстрелял парочку, давай, отволоки их в тот отсек, пусть ребята набьют. От них новые ленты принеси, да и флягу с собой прихвати, им оставь. Пусть потом тоже подкрепятся. Кстати, найди Севергина, пусть организует нам всем какой-нибудь перекус из трофейного добра. Завтрак-то прошел, а жрать уже охота.
Снова дал знать о себе телефон. Опять обер звонит? Вот же черт неугомонный! Никак до него не дойдет! Пора уже ему и мозги поправить – дальше немцев дурить, после расстрела взвода и атакующей пехоты, было уже нереально.
– Слушаю.
– Кто у телефона?!!
– А кого бы вы хотели услышать, господин обер-лейтенант?
– Айсманн? Это вы? Что там у вас происходит?
– У нас? Война, господин обер-лейтенант. А у вас разве что-то другое имеет место быть?
– Вы!!! – обер-лейтенант аж поперхнулся. – Да я вас!!!
Большой петровский загиб, в моем вольном переводе на немецкий, может быть, и звучал коряво, зато был весьма убедителен в качестве аргумента. На том конце провода молча положили трубку. Так, шуточки кончились. Такой занозы в собственной заднице немцы не потерпят. Я в быстром темпе обошел позиции, осмотрел наши приготовления. Распределил по постам трофейный боезапас и гранаты. Наконец-то удалось осмотреть запасной выход из дота. Он был метрах в десяти от строения, в небольшой ямке. Основательная плита люка, с амбразурой для стрельбы, гарантировала головную боль непрошеным гостям. Я оставил там бойца с трофейным автоматом. Показал ему, как им пользоваться, дал десяток магазинов и пару гранат. Ну, вроде бы все готово. Чего же немцы тянут? Скорее бы уж начинали. Неопределенность ощутимо давила на плечи. Понятно было, что против полка, да что там полка – батальона, продержимся мы не так уж и долго. Выведут немцы артиллерию на прямую наводку – и все. Ослепят амбразуры, подведут к доту штурмовые группы – и кранты. Оставалось надеяться на помощь наших минометчиков.
Вернувшись в каземат, я осмотрел пулемет, проверил патроны. Напряжение мое, видимо, как-то передалось окружающим. Шуточки стихли, бойцы завозились на местах, залязгал металл.
Снова ожил телефон. Опять немцы? Какого рожна им надо на этот раз?
– Слушаю.
– Это майор Крайновски. С кем я разговариваю?
Сказать ему, что с ним говорит рядовой? А что это нам даст? Собственно говоря – ничего. Хоть полковником назовись, на обстановку это повлияет мало. Разве что удивятся: чего тут полковник делает?
– Старшина Леонов.
– Старшина… э-э-э…
– Фельдфебель.
– Понятно. Я хотел бы переговорить с вашим командиром.
– Сожалею, господин майор, но он занят и к аппарату подойти не может. Если у вас есть вопросы, то я могу на них ответить. В пределах своей компетенции, естественно.
– Вот как? Хорошо. Итак, фельдфебель, мне нравится этот дот.
– Мне тоже.
– Не ерничайте! Итак, повторюсь, мне нравится этот дот, и только поэтому я еще не вызвал авиацию, чтобы сровнять его с землей.
– И что из этого следует, господин майор?
– Не спорю, вы сумели этот дот захватить и устроили нам некоторые неприятности. Это так. Но теперь он стал для вас ловушкой. Уйти из него вы уже не сможете, до своих окопов ваши солдаты не дойдут – мы не дадим. Ваше положение безнадежно.
– У меня другая точка зрения на этот вопрос.
– Возможно. И тем не менее это не меняет обстановки. Я предлагаю вам капитуляцию.
– Вынужден отклонить предложение.
– Доложите об этом командиру!
– Он скажет то же самое. У вас больше нет никаких вопросов ко мне?
– До ближайшего аэродрома полчаса лету. После моего звонка звено пикировщиков не оставит от вас даже и воспоминания! Так что у вас есть сорок минут, чтобы успеть помолиться перед смертью.
– Да? Должно быть, у вас очень квалифицированные летчики, раз сумеют попасть бомбой в цель такого размера. Во всяком случае, они могут попробовать. А потом мы и поговорим о дальнейших перспективах.
– Фельдфебель, вы говорите? Хм-м… Ладно, посмотрим.
Немец положил трубку.
Так, спасибо за предупреждение. Я выскочил в соседний каземат.
– Бойцы! Пулемет хватайте – и за мной!
Через двадцать минут я разместил в траншее три пулемета. Еще минут десять у нас есть. Немцев около дота быть не должно – высок шанс попасть под бомбы. Так что с этой стороны можно особо не париться.
– Слушать всем сюда! Первый пулемет – упреждение полкорпуса. Второй – корпус. Ведете огонь по пикирующему самолету. Третий стреляет по уходящему. Выносишь точку прицеливания на два корпуса вперед и туда лупишь! Самолет сам влетит под очередь. Все поняли?
Бойцы закивали головами.
– Вторые номера! Ленты наготове держать! По местам!
Конечно, я здорово рисковал, собирая в траншее основную ударную силу и почти половину личного состава. Немцы вполне могли и из минометов врезать. Одна мина – и всем крышка. Но не было у меня ощущения, что майор шутил. Поставив у ног коробку патронов с трассирующими пулями, я принялся заменять ими некоторые патроны в лентах. Все же легче целиться будет. Прошло еще минут двадцать. Тишина. Самолетов не видно. Может, и вовсе не прилетят?
Ага! Хрен там – не прилетят! Вон, на горизонте уже замаячили черточки. Одна, две, три… Не соврал майор, вызвал пикировщиков.
– Пулеметы! Внимание! Стрелять по моей команде!
Не долетев чуток до дота, самолеты описали круг, облетая нас со всех сторон. Пехоту высматривают? А черт их разберет…
Вот первый самолет качнул крыльями и опустил вниз нос. По ушам ударил вой включенной сирены. Пошел!
– Пулеметы – товсь!
Самолет все ниже.
– Третий пулемет!
– Я!
– Выходить из пике он будет в ту сторону! – Я указал рукой направление. – Давай, разворачивайся! Назад не смотреть! Твоя цель – там!
С какой высоты он будет бросать? Пора уже стрелять или нет? А вдруг там действительно асы-бомберы сидят? Опоздаем с открытием огня, они и положат бомбы точно в дот.
– Пулеметы! Огонь!
Понятное дело, что сбить самолет мы не смогли. Откровенно говоря, я на это и не рассчитывал. Вполне достаточно, если не дать им отбомбиться прицельно. Примерно так оно и вышло. Шарахнувшись в сторону, самолет сбросил бомбы куда-то в овраг. А его место уже занял второй. На этот раз трассы прошли уже почти рядом с ним. И этот тоже не выдержал, отвернул. Бомбы снова ухнули в стороне. Зашлись в лае пулеметы. И понеслось…
Прижавшись к бетонированной стенке траншеи, я жадно глотал воду из фляги. В ушах звенело, во рту хрустел песок – последняя серия бомб легла в опасной близости от дота, и нас накрыло облаком пыли и какого-то мусора. Глотая воду, я провожал взглядом уходящие самолеты. За одним из них тянулась темная полоса. Дым? Или масло вытекает? Отсюда не понять. Но куда-то мы ему все же попали. Авось да гробанется где-нибудь по дороге.
Дот уцелел. Прицельной бомбежки у немцев не получилось.