Получается, что меня здесь вообще никто не лицезрел. Все считают, что я в Москве. Стоп!!! Водитель такси! Он меня знает! Точно, он же жил рядом с нами целый год и, конечно, меня узнал. В случае чего он скажет, что привез в дачный домик Лизу Буркову. Да и Эльвира… эта сплетница, наверное, уже всему городу сообщила, что я вернулась из Москвы… и собираюсь убить сестру. Я же сама ей об этом доложила!
Я остановилась посреди дороги и сжала голову руками.
– Господи, какая же я дура!
Я подошла к своей калитке и нерешительно вошла внутрь, заперла ее за собой и приблизилась к домику. При одной мысли, что надо вернуться в комнату, где находится труп, у меня подкосились ноги.
– Я не могу! – жалобно пискнула я, опустилась на завалинку и принялась напряженно думать.
Первой мыслью было вызвать полицию и оставить все как есть. Охрана подтвердит, что Максим приехал на дачу раньше меня, и, значит, это именно он убил сестру. Хотя… не факт. Максим скажет, что приехал и уехал обратно, а Машки еще не было. Да и потом, у него друг детства в органах, Сашка. Наверняка поможет в случае чего. А у меня и мотив, и возможность совершить убийство налицо. Да еще я всему городу орала, что придушу Машу своими руками. Я тихонечко завыла, спрятав лицо в ладони. Нет, надо вызывать полицию. Там, поди, не дураки работают, разберутся, что к чему.
Я решительно поднялась и вошла в дом. Внутри уже было достаточно тепло, я скинула шубу и тут же подумала, что в комнате труп, и тепло ему, мягко говоря, может навредить. Я представила, что сестра скоро начнет пахнуть, и меня едва не вывернуло. Я выскочила во двор, набрала полное ведро снега – вернулась в комнату и засыпала снегом огонь в камине.
– Все! – Я судорожно дернулась и повернулась в сторону сестры. Она лежала все в той же позе, глаза открыты. Мне стало плохо, комната качнулась.
– Сейчас, Маша, я вызову полицию. – Я повернулась к сестре и усилием воли заставила себя не отводить глаза в сторону. Около дивана что-то блестело, я подошла поближе, нагнулась и подняла с пола часы, как будто нарочно заляпанные кровью. Я брезгливо вытерла их о покрывало и поднесла к глазам. Это были изящные женские часики.
– Боже мой! – Я вскрикнула так громко, что напугала себя еще больше. Это были мои часы! Часы, которые я потеряла месяца два назад, даже не помню где. Я уже давно купила себе новые, а про эти совсем забыла. Хотя часы были подарочные, на обратной стороне должно быть написано «Любимой доченьке Лизоньке в день рождения». Я перевернула циферблат. Так и есть, надпись на месте.
Я вышла в коридор и села на кресло.
– Что происходит? – спросила я у себя и тут же ответила: – Тебя кто-то хочет подставить.
Теперь я не сомневалась в этой версии. Тут же все встало на свои места. Максим хорошенько все продумал: он приезжает на дачу, убивает Машу, потом возвращается в город. На Машкин труп он бросает мои часы, отличная улика. Наверняка он позаботился еще о парочке таких мелочей. Максим прекрасно меня знает, он понимает, что, увидев труп сестры в комнате, я первым делом вызову полицию. И что она увидит, приехав сюда? Меня, перепуганную, перепачканную в крови. Мертвую сестру, о нашей ссоре с которой знает весь город, и получается, что я в припадке ярости ударила Машу по голове чугунной сковородой. И все, попробуй доказать обратное.
Я закрыла глаза.
– Зачем ему это? – снова спросила я вслух, чтобы перестать панически бояться. И снова ответ нашелся сразу же.
– Мы разводимся, я категорично не хочу с ним жить, и Максим это понял. Обвинив меня в убийстве сестры, он не только избавится от меня на несколько лет, избежав тем самым дележа имущества, ресторанов и прочей ерунды, но и уберет с дороги ненужную свидетельницу.
Теперь стало абсолютно ясно, что Машка про него что-то знала.
– Значит, в полицию нельзя.
Я вздохнула. Раз Максим затеял это дело – значит он хорошенько подстраховался. Наверняка я не смогу ничего доказать.
– И что мне остается?
Ответ я знала, и от этого мне становилось плохо. Я должна избавиться от трупа – это раз. Потом найти улики против Максима – это два. И только после этого идти в полицию.
– За что? – крикнула я в отчаянии и разревелась.
5 марта
Я вымыла руки с мылом и еще раз оглядела комнату. Яркое солнце светило в окна, чистый пол блестел, о вчерашней трагедии ничего не напоминало. Я не спала всю ночь, от усталости у меня ломило спину и кружилась голова. Пришлось лечь на диван, где еще несколько часов назад лежал труп моей сестры. Я задремала. Мне снилось, как я тащу Машу волоком по снегу, потом сбрасываю ее в колодец, стоящий у нас во дворе.
Я вскрикнула и проснулась. Рывком села на диване и огляделась. Яркое весеннее солнце слепило глаза, просачиваясь сквозь грязные после зимы стекла.
Я снова легла и тут же увидела себя со стороны – ночь, я тащу сестру, ее рука ударяет меня по щеке. Ужасный шуршащий звук до сих пор стоит в моих ушах…
Я вскочила на ноги. Нет, видимо, в ближайшее время мне не уснуть. Я вышла в коридор, умылась и снова вернулась в комнату.
«Преступника тянет на место преступления!» – грустно усмехнулась я и тяжело вздохнула. Ну, месяца два у меня в запасе есть, пока снег полностью не сойдет, на дачу соседи не приедут. Они обычно в мае появляются, не раньше. А кроме них, к нашему колодцу никто не подходит. Не думаю, что Максим решит сюда заехать по доброй воле.
«Значит, у меня есть два месяца!» Я успокоилась, если такое вообще возможно. Но меня перестало трясти, зубы уже не стучали, сердце не выпрыгивало из груди. Просто было невыносимо плохо, и душа разрывалась на части. Я не могла понять, как такое могло случиться в МОЕЙ жизни. Это не кино, это реальность, но в нее трудно было поверить.
Я вышла во двор и, щурясь от слепящего яркого снега, вышла за ворота. Пустынная улица, громко щебечут птицы. Даже не верится, что в такой хороший день может случиться что-то плохое.
Я вернулась во двор и опустилась на завалинку – сколько раз за эти сутки я проделывала этот маршрут? Десять? Двадцать? Сто?
Теперь надо все обдумать. Машка завтра должна была вернуться на шоу – значит вместо нее поеду я. Вернее, полечу, по своему собственному паспорту, который я нашла у Маши в сумочке. Как была Лиза Буркова, так и останется Лиза Буркова, для меня это идеальная ситуация. Можно сказать, мне повезло. Я буду в безопасности (ведь шоу снимают скрытые камеры двадцать четыре часа в сутки), и у меня будет время все хорошенько обдумать. Теперь Маша… Ее отсутствие в городе могут заметить. Стоп! Охрана считает, что в домике сейчас Машка, значит, поиграю в свою сестру некоторое время, засвечусь в людных местах и сообщу всем, что улетаю к матери в Варшаву на неопределенное время, чтобы не хватились.
Пока вроде все сходится. Я на реалити-шоу, Маша у матери в Варшаве. Максим… Ну, об этом подонке я подумаю потом, сейчас у меня голова разламываемся от пережитого.
Я вошла в дом, взяла Машкину сумочку, которую нашла под диваном, вытащила из нее сотовый и вызвала такси.
– Пора сваливать. – Я с тоской оглядела дачу. Было ясно, что по доброй воле я сюда больше никогда не вернусь.
На этот раз таксист был незнакомый, мужчина хмуро взглянул на мою зеленую от бессонной ночи физиономию и неприятно крякнул:
– Справляли Восьмое марта?
– Пятого? – удивилась я вопросу, садясь в машину. – Вы о чем?
– Да так. – Водитель пожал плечами. – Видок у вас еще тот.
– На себя посмотри, – тихо буркнула я.
Когда мы проезжали мимо домика охраны, я велела притормозить, вылезла из машины и подбежала к двери.
– Эй! – Я стукнула кулаком в дверь. – Есть кто живой?
– Че надо? – Одутловатое лицо и запах перегара одновременно обрушились на меня из распахнувшейся двери.
– Я уезжаю в город. – Я не знала, с каким именно парнем спала Машка. С этим или с другим?
– Привет. – Мужчина удивленно поднял брови. – Ну и видок у тебя.
«Значит, с этим!» – сделала я вывод.
– Нормальный видок, отвяжись! Я в город уезжаю, Лизка в Москве, Максим болеет, ты следи за дачей. Ладно?
– Конечно. – Мужчина неожиданно тепло улыбнулся. – Тебе блондинкой лучше было.
– Перекрашусь, – заверила я его. – Обязательно. Вот только к матери в Варшаву слетаю и сразу же перекрашусь.
– Ты в Варшаву летишь? – Охранник, слава богу, зацепился за ключевое слово. – Привези мне пива… по старой памяти, – попросил мужчина.
– Ладно. – Я удивилась такой странной просьбе, но отказывать не стала. – Ну, пока!
– Слушай. – Охранник замялся. – А у тебя с Лизкиным мужем серьезно?
– Нет, так, не знаю. – Я пожала плечами. – Ну, пока!
– Пока!
Я вернулась в такси, где недовольный водитель уже курил вторую сигарету, и мы наконец уехали из этого гиблого места.
Всю дорогу я думала: почему охранник меня не узнал? Вернее, почему принял за Машу? Если он с ней спал – значит должен знать сестру хорошо. Да, я была в Машкиной куртке, ярко накрасила губы помадой, которую обычно таскала с собой сестрица, побрызгала на себя ее духами. Но… мы же совершенно разные или, может быть, сестра была с ним не слишком близка? В смысле, может, они и не разговаривали совсем, а только сексом занимались? Хотя, скорее всего, средства массовой информации сделали доброе для меня дело. Раз в газете написано: «Лиза Буркова в Москве» – значит в Москве.
Я расплатилась за такси и вышла возле своего подъезда. Если честно, домой я возвращаться боялась. Где Максим? Чего от него ожидать еще?
«В постели с врагом» – отличный фильм; правда, я совсем не хотела стать главной героиней этого фильма. Но, как говорится, не зарекайся!
В квартире было тихо, Максима не было. Я перекрестилась и заперлась на все замки. Завтра утром я улечу на шоу, главное – пережить эту ночь.
Я разделась и тут же встала под душ. Было ощущение, словно я нахожусь в потустороннем мире, все плыло перед глазами, кружилась голова. Я вытерлась полотенцем, едва доплелась до кровати и тотчас уснула.