– И вообще, – генеральный вздохнул, – вы мне лично не нравитесь, не знаю, за что вас любят зрители. Все, свободна.
Я словно приросла к стулу.
– Идите, говорю, – повысил голос Вадим Вадимович, и я пробкой вылетела из кабинета.
– Что случилось? – Миша нашел меня в моей гримерной с сигаретой в зубах.
– Генеральный сказал, что я ему не нравлюсь, – я затянулась и закашлялась, – и что пора менять концепцию шоу.
– Хреново, – протянул Миша и опустился рядом на стул, – я не хотел верить, думал, что все это лишь сплетни.
– Ты о чем? – Я просто умирала со страха.
– Вадим Вадимович решил сделать шоу для своей дочки, она как раз не при делах… Но я думал, что это будут два параллельных шоу на одном канале.
– Он меня уволит? – Я едва не разревелась.
– А он что сказал?
– Он сказал, чтобы я меняла концепцию…
– Значит, не уволит пока. – Миша тоже закурил. – У тебя контракт на сколько подписан?
– До тридцать первого декабря.
– Вот и делай выводы…
Я поднялась со стула и выплеснула холодный чай в раковину. Сегодня был выходной, настроение было на нуле, новая концепция шоу не приходила в голову.
Вчера случилось еще одно неприятное событие. Мне позвонили из бутика и сообщили, что розовых туфель больше нет, а есть бежевые. Но мне не нужны были бежевые, мне нужны розовые.
Настроение было такое, что жить не хотелось. Я завалилась на диван и включила телевизор. К чему эти проблемы? Послезавтра мне ехать к Ивану за деньгами, потом оформлять документы на квартиру… Почему это урод, генеральный, ко мне прикопался?
Я вполглаза смотрела на экран, листая журнал мод. В криминальной хронике я увидела знакомое лицо, оно мелькнуло в одном сюжете и тотчас пропало. Что-то нехорошее зашевелилось в моей груди. Кто этот мужчина? Кто? Я отбросила журнал и включила звук, но опоздала, уже передавали погоду.
Борясь со странным чувством дежавю, я поднялась на ноги и пошла на кухню варить кофе.
«Это был «юркий»!» У меня оборвалось сердце, я вспомнила мужчину. Да, точно, это Олега только что показывали в криминальных новостях. Я кинулась искать газету с телепрограммой. Дрожащими руками я развернула газету и нашла повторение программы в двадцать три тридцать.
– Господи! Господи! Господи! – Весь вечер я мерила комнату шагами, а с десяти часов прилипла к экрану.
– Труп Воробьева Олега Евгеньевича был обнаружен на свалке за чертой города. По предварительным данным, смерть наступила от удара колюще-режущим предметом в шею. Следствие связывает смерть Воробьева с его работой. Дело в том, что Воробьев был следователем по особо важным делам. Всех граждан, знающих что-либо об этом деле, просят позвонить… анонимность гарантируем.
Я закрыла лицо руками и позвонила Мише. Его телефон был занят.
18 октября
– Зайдите в бухгалтерию. – Едва я появилась на работе, как Людочка уже была тут как тут.
– А в чем дело? – хмуро бросила я. Я всю ночь не спала, у меня мешки под глазами и серое лицо, до Миши я так и не дозвонилась, а утром он почему-то не заехал за мной перед работой.
Все плохо, Олег говорил правду, а эта дура пристала ко мне с бухгалтерией!
– Не знаю, просто меня просили вам это передать. – И Людочка, о ужас, рассмеялась мне в лицо.
– Вот ваша расчетка, – Нина Ивановна, бухгалтер по зарплате, протянула мне бумаги, – вот приказ на увольнение, подпишите и получите деньги.
– Что??? – Мне показалось, что я ослышалась.
– Ваше шоу закрыли, вас уволили вчерашним числом. Пропуск тоже мне оставьте. – Нина Ивановна протянула мне конверт с деньгами.
– Я ничего не буду подписывать! – я вылетела из бухгалтерии и помчалась наверх, к Вадиму Вадимовичу. По дороге я беспрерывно звонила Мише, но он не отвечал.
– Вы куда? – Секретарша преградила мне дорогу.
– Мне надо к генеральному! – Я оттолкнула ее с дороги и кинулась к кабинету.
– Вадим Вадимович в командировке до седьмого ноября. – Секретарша буквально силой вытолкнула меня из приемной. – Уходите…
Я брела по этажам канала, не зная, куда идти за помощью. И ноги сами привели меня к себе в гримерку. За столом сидела Нина Ивановна, перед ней лежал приказ на увольнение. Рядом стоял охранник. Я все поняла. Молча подписала приказ, отдала пропуск, взяла деньги и спустилась вниз.
– Постойте! – За мной бежала Марина, менеджер канала. – Вы должны освободить квартиру в двадцать четыре часа, ключи завезете мне. Я спущусь вниз.
– Марина, – я повернулась к женщине, – что происходит? Я ничего не понимаю!
– Вас уволили, шоу закрыли. – Марина грустно вздохнула. – Удачи вам, Лиза.
И я вышла на улицу.
Поставив сотовый на автодозвон, я решительно помчалась к Мише домой, чтобы прояснить все до конца. Но Миши дома не было. Простояв под дверью два часа, я вернулась домой, выпила чудовищную дозу валерианки и легла спать. Завтра мне ехать к Ивану за деньгами, надо прилично выглядеть, еще не хватало, чтобы мне отказали в кредите. Жить-то мне теперь негде!
Проснулась я в час ночи и первым делом решила, что это был сон. Но пустая баночка из-под таблеток говорила об обратном. Я свалилась с дивана и кинулась звонить Мише. Дохлый номер, он не брал трубку.
– Он не берет трубку! – Наконец-то до меня дошло. Миша просто не хочет со мной разговаривать. Очевидно, он уже все знает о моем увольнении, я впала в немилость, и поддерживать со мной отношения небезопасно.
В ночном выпуске новостей на моем канале меня ждал еще один сюрприз. Мельком показали заставку нашего шоу, а потом крупным планом – новое шоу Натали Лотос.
– На нашем канале вас ждет новое незабываемое шоу «Круче всех». Натали Лотос, звездные гости, олигархи и весь шоу-бизнес в одном флаконе. Время выхода в эфир девятнадцатого октября в двадцать один час.
Это было мое время. Значит, съемки нового шоу шли уже давно, а от меня все это тщательно скрывали.
– Продюсер шоу «Круче всех» Михаил Задорожный! – Диктор улыбнулась в экран. – Не пропустите премьеру!
Я просто остолбенела. Продюсером нового шоу был Мишка… Значит, он уже давно все знал… И даже не предупредил меня!
Всю ночь я просидела у окна, борясь с диким желанием поехать к Мише домой и проломить ему голову.
19 октября
Как я проснулась в это утро, и сама не знаю. Наверное, мой мозг имеет способность на время самых дичайших происшествий просто отключаться. Иначе я бы уже давно была пациенткой больницы для душевнобольных. Я еле разлепила глаза и поплелась умываться. Дико болела голова, тошнило и ломило все суставы и кости. Из зеркала на меня смотрела опухшая физиономия, красные, малюсенькие глазки, и, похоже, ко всем радостям жизни, я еще и заболела. Горло саднило невыносимо, я открыла рот и присвистнула – оно было ярко, алым и отечным…
– Спасибо, Господи, мне только этого сейчас и не хватало!
Я накрасилась, убрала грязные волосы в хвост и, напялив дорогущий белый костюм, поехала к Ивану. Уже в такси меня начало буквально трясти в ознобе, и я догадалась, что поднялась температура.
Меня шатало, лицо горело, перед глазами плыли круги. В приемной Ивана секретарша посмотрела на меня со страхом:
– Вы по какому вопросу?
– Я к…
Но в это время дверь кабинета распахнулась, и Иван собственной персоной нарисовался в приемной.
– А, Лиза, Лиза…
Я сделала шаг вперед, меня качнуло в сторону.
– Вы что, пьяны? – Иван смотрел на меня с нескрываемым интересом.
– Я болею, у меня температура…
– Так зачем же вы тогда пришли? – Иван дернул плечом. От прежней любезности не осталось и следа. И не будь я так тяжело больна, я поняла бы это уже с первых секунд нашего разговора.
– Кредит…
– Какой кредит? – Иван рассмеялся. – Насколько я знаю, вас вчера уволили с канала, я не могу дать ссуду безработной. Прощайте.
И быстрым шагом он вышел из приемной.
Я достала сотовый и позвонила Никите.
– Да? – ледяной тон.
Я молча отключилась. Все понятно, меня списали со счетов.
Я, шатаясь и отчаянно дрожа, спустилась в холл банка и уже на самом выходе упала. Подняться я так и не смогла. Охрана вызвала «Скорую помощь», и в машине я отключилась.
1 декабря
Уже давно выпал снег, я с интересом смотрела из окна палаты на жизнь вне больницы. Сначала первый снег был белым и пушистым, потом началась оттепель, и он превратился в грязь. Потом снова ударили морозы, и началась метель. И вот сейчас нормальная, настоящая зима, а я все еще в больнице.
Кризис миновал, душевные страдания меня тоже больше не мучили. Когда находишься на волосок от смерти, все переживания кажутся незначительными и смешными. Я улыбнулась своему отражению в стекле и легла на постель.
Из банка меня привезли в больницу с диагнозом «грипп», осложненный нервным расстройством. Через три дня отнялась левая нога, и я долго не могла пошевелиться.
Полтора месяца на больничной койке, и ни единого звонка на сотовый. Я как будто умерла или растворилась в воздухе. Когда врачи мне разрешили вставать с постели, я выходила в холл смотреть телевизор. Шоу «Круче всех» было пошлой копией моего шоу. Но оно имело успех, Натали Лотос была популярной.
Вчера мне принесли ноябрьский номер того самого гламурного журнала, которому я давала интервью. Естественно, статьи про меня не было, зато была статья про Натали Лотос. Натали в обнимку с Михаилом радостно скалились в объектив фотоаппарата.
– У них все прекрасно, – сначала я плакала, потом ушла в черную депрессию, а когда ко мне вернулась способность передвигаться самостоятельно, успокоилась совершенно. И теперь каждое утро благодарю Бога за новый день.
Иногда меня в больнице узнавали и пару раз даже просили автограф, на что я непременно отвечала отказом.
– Я не та Лиза, вы меня перепутали.
В конце концов, от меня все отстали, и я смогла сосредоточиться на себе любимой.
Итак, что у меня осталось? Денег нет, квартиры нет, шмоток тоже. Насколько я знаю Быкова, он вывез из студии все мои вещи и продал (выбросил, подарил). В целом, это неплохо – зачем мне дорогущие шмотки, если на телевидение я возвращаться больше не планирую?