– Командир Железный Кулак, пожалуйста, освободите этого человека от оружия и задайте взбучку охране. Только без жертв, хорошо? – Железный Кулак понял сразу. Рутгарскую охрану нельзя слишком прижимать, иначе это может вызвать общее недовольство новым хозяином. Но если Гэвин оставит без внимания эту расслабленность – или, вероятно, пренебрежительность – и не накажет за неисполнение долга, рутгарские солдаты не станут его уважать. Железный Кулак внушит страже страх перед Ороламом, не заставив их ненавидеть Гэвина.
– Вы хотите, чтобы я оставил вас наедине с этим предателем, владыка Призма? – Железный Кулак понимал не хуже Гэвина, что те стражники, которые позволили Корвану войти во дворец, сделают ноги, то есть ему придется найти их, и его не будет под рукой, если события выйдут из-под контроля.
Гэвин коротко кивнул.
Железный Кулак опустил боек одного пистолета и сунул его за пояс, продолжая держать Корвана на прицеле с другой руки. Он шагнул вперед и забрал у Корвана меч, лишь вскользь оценив его. Убрав меч и сумку Корвана в небольшой чулан рядом с залом, он спрятал второй пистолет и быстро обыскал Корвана.
Прежде чем уйти, Железный Кулак еще раз глянул на Гэвина. Ты уверен? Ты понимаешь, что это плохая идея, верно?
Гэвин еле заметно кивнул. Ступай.
Дверь за Железным Кулаком закрылась. Гэвин слишком мало тут пробыл, чтобы выяснить, нет ли в стенах глазков или слуховых трубок. Корван стоял, сложив руки, и терпеливо ждал.
– Выйдем на балкон, генерал.
– Прошу прощения, я уже много лет не генерал, – сказал Корван, но последовал за Призмой. Гэвин закрыл двустворчатые двери за ними. Балкон был широким, со множеством кресел и столов, чтобы губернатор и его гости могли любоваться видом залива. Гэвин обрадовался, что зашвырнул губернатора далеко. Сбросить его с крыши вот сюда было бы не так забавно – а он не помнил, что балкон выдается вперед настолько сильно.
Повезло тебе, Гэвин.
Забавно, что я всегда считаю это удачей, а не рукой Провидения.
Корван глянул через перила.
– Залив тут довольно глубокий, – сказал он, скривив рот.
Гэвин оперся на ограду. Солнце только коснулось горизонта, окрасив море огнем, облака прошило розовым и оранжевым всех оттенков. Внезапно потерянные годы хлынули по щекам, и он вцепился в перила как пьяный, чтобы просто удержаться на ногах.
Это стоило слишком дорого, Корван.
Корван осмотрелся по сторонам на предмет соглядатаев, кинул взгляд на пристань, оглянулся на зал советов, на крышу.
– Я тоже рад увидеть тебя. Теперь прекрати, или я тоже разревусь.
Гэвин глянул на него. Корван странно улыбался, но глаза выдавали его. Он пытался прикрыть усмешкой глубину своих эмоций, чтобы те не одолели его. Но вдруг внешность перестала иметь значение. Гэвин обнял старого друга.
– Я рад видеть тебя… Дазен, – прошептал Корван. Это снесло дамбу. Оба расплакались.
Этот великий обман с самого начала был идеей Корвана, еще шестнадцать лет назад. Когда он предложил это, идея казалась дурацкой. Никто не верил, что Дазен сможет побить Гэвина. Как-то ночью, во время редкого отдыха между сражениями, когда ни выпили слишком много бурдюков вина на двоих, Корван сказал:
– Ты можешь победить и просто занять место Гэвина.
– Так в этом и смысл Войны Призм? Останется только один, – сказал Дазен. – Воссияет последняя Призма?
Корван пропустил шутку мимо ушей. Дазен выпил чуть больше, чем он.
– Нет. Я имел в виду, что ты станешь Гэвином. Вас почти не отличить друг от друга. Много лет, каждый раз, как вы сцеплялись в драке, Гэвина можно было отличить лишь по его призматическим глазам. Теперь и у тебя такие.
– Гэвин щеголь. И я выше ростом.
– Одежду можно сменить. И он вкладывает в обувь прокладки, чтобы казаться выше. Что сильно облегчит дело.
– У него есть тот шрам. Твоя работа, кстати, – сказал Дазен.
– Могу и тебя украсить. Забавная симметрия, да?
Теперь Дазен воспринимал это серьезно.
– Я некоторое время не стригся. Шрам прямо под линией волос. Я могу его скрывать, пока не подживет.
– Если только я вспомню, с какой стороны я его зацепил, – сказал Корван. – Дай мне бурдюк, у меня в горле пересохло.
Через несколько дней Дазен попросил Корвана задержаться после очередного военного совета. Отпустив всех из шатра, он протянул Корвану листок бумаги. На нем было точное описание шрама Гэвина.
– Да я пошутил, – сказал Корван, глядя в серьезные глаза Дазена.
– А я нет. У шатра стоит хирург, чтобы заштопать меня. Если что, мы фехтовали и произошел несчастный случай. Я стыжусь своей неловкости, потому попросил тебя никому не рассказывать.
Корван долго не говорил ни слова.
– Дазен. Ты подумал, что это повлечет за собой? Тебе придется вести эту игру много лет, возможно, до конца дней своих. Все, кто тебя любит, будут считать тебя мертвым. Каррис…
– Я потерял Каррис, когда убил ее вероломных братцев.
– И ты готов стать Гэвином в ее глазах? – спросил Корван.
– Корван, посмотри на наших союзников, – сказал Дазен напряженным, пониженным голосом. – Я практически пообещал по порту в каждой сатрапии илитийцам. Я пообещал аташийский трон Фариду Фарьяду. Культисты присоединились к нам в надежде, что их мощь поможет нам разгромить Хромерию. Как только мы победим, они набросятся на нас. И Синеглазые Демоны были слишком ценны для нас, чтобы удовлетвориться обычным жалованьем наемников. Я ожидаю, что Хорас Дальновидец придет ко мне накануне битвы с какими-нибудь возмутительными требованиями: земли, титулы, постоянные базы. И мне придется согласиться. После победы я могу не сдержать обещание какой-нибудь одной группе, но не всем. Не знаю, как дошло до такого, но как ни поверни, мы теперь злодеи.
– Мы злодеи. После того, что они сделали с Гарристоном, – с горечью сказал Корван.
– В свете того, что случится с Семью Сатрапиями, если мы победим? Да.
Долгое молчание.
– В конце концов тебя раскроют, – сказал Корван. – Сам понимаешь, вечно это продолжаться не сможет.
– Мне не нужно будет долго их обманывать. Несколько месяцев, чтобы закрепить победу. Даже если Спектр все узнает, они не раскроют меня, пока наши враги не будут раздавлены. Однажды утром я просто не проснусь. Я могу с этим смириться.
– Но у нас есть выбор, – сказал Корван. – То есть если мы победим, эти проблемы можно будет решить. Мы не знаем, что случится после нашей победы. Если мы сумеем взять армию Гэвина относительно целой и заставить Хромерию быстро капитулировать, мы сможем противопоставить…
– Ты думаешь, что Белая быстро капитулирует?
Корван открыл рот. Закрыл.
– Нет.
– Это плохой план, – сказал Дазен. – Я это понимаю. Но, возможно, это меньшее зло.
– Полагаю, мы все еще можем проиграть, – сказал Корван.
– Ты всегда был оптимистом, – ответил Дазен.
Теперь Корван отстранил Гэвина, вытирая слезы руками.
– Как я тосковал по тебе, дружище.
– И я по тебе. Ладно, какого черта ты тут делаешь? – спросил Гэвин.
Радость встречи стекла с лица Корвана.
– Я пришел предупредить губернатора, что сюда идет король Гарадул. Его армия прибудет не позже чем через пять дней, в лучшем случае через неделю. И они захватили Каррис Белый Дуб.
Гэвин втянул воздух. Каррис в плену?
Сейчас с этим ничего нельзя было поделать, даже если от этого у него откроется в груди дыра и пустота высосет его.
– Я знал о короле Гарадуле, – сказал он. – Но… не об остальном.
– Я понял. Ради чего же ты тут еще? – сказал Корван.
– Думаешь, он атакует сразу после Середины Лета? – спросил Гэвин.
– На следующий день, – ответил Корван. – Рутгарцы уже уйдут, а парийские полки еще не высадятся.
Гэвин догадывался. Это почти не оставляло ему времени.
– Не могу поверить, чтобы губернатор Крассос не получил сведений об армии Гарадула.
– И не верь. Он знал, – ответил Корван. – Рутгарцы ушли заранее. Остался только минимальный контингент, так чтобы быть в точности уверенными, что все уйдут до нападения Гарадула. Зачем им защищать город для парийцев?
– Подонки! – прорычал Гэвин.
– А еще трусы и рвачи. – Корван пожал плечами. – И что ты намерен с этим делать?
– Я намерен удержать город.
– И как ты надеешься это сделать? – спросил Корван.
– Поставить командиром того, кто опытен в безнадежных ситуациях.
Возникла пауза. Затем Корван поднял руки.
– О нет. Это невозможно. Владыка Призма, я вражеский генерал!
– И с каких пор побежденный не может вступить в армию победителя? – спросил Гэвин.
– Но не генералы. И не сразу.
– Шестнадцать лет прошло. И ты особый случай, – сказал Гэвин. – Корван Данавис, которого уважали обе стороны в Войне Ложной Призмы. Человек, закончивший войну с честью. Человек безупречной целостности и ума. Прошло много лет, почему бы людям не поверить в то, что мы забыли наши разногласия?
– Потому, что я оставил шрам у тебя на виске и тебя это не радовало. И солдаты Гэвина убили мою жену.
Гэвин нахмурился:
– Это проблема.
– Я тебе не нужен, – сказал Корван. – Ты и сам командовать умеешь, Владыка Призма.
Это было так. Гэвин видел хороших командиров и был достаточно опытен, чтобы знать свои способности. И слабости.
– При равных армиях и позициях, без магии с моей стороны кто бы из нас победил, Корван?
Корван пожал плечами:
– Если бы у тебя были хорошие начальники служб, а твои полевые командиры говорили бы тебе правду, думаю…
– Корван, я Призма. Мне не говорят правды. Я спрашиваю их – можете сказать мне «да»? И мне отвечают – «да», что бы там ни было. Они хотят думать, что истина повиновения Призме магическим образом поможет им преодолеть любые препятствия. Когда я прошу возражать самым кривым моим планам, я получаю в ответ молчание. Понадобилось несколько месяцев и несколько катастроф, чтобы хоть наполовину вытащить нашу армию из этой ситуации на войне. Сейчас у нас столько времени нет.