Забрел в какое-то полуразрушенное здание, присел, думая: что делать теперь, куда идти?
Из состояния тяжелого оцепенения его вывел звук шагов.
Осторожно привстав и выглянув наружу через пролом в стене, он увидел патруль Ковчега – пятерых сталкеров, облаченных в одинаковую черную экипировку.
«К ним, что ли, податься? – промелькнула безысходная, тоскливая мысль. – А какие еще варианты? Мыкаться в руинах, пока «проказу зоны» не подхвачу?»
Сил, чтобы пробираться назад, в одиночку, без проводников преодолеть Барьер, у него не осталось. Да и что его ждет во Внешнем Мире, без денег? Банковская карта, о которой перед смертью упомянул торговец, содержала все его сбережения, да и та осталась в лагере «мотыльков».
Все еще сомневаясь, Дитрих долго крался вслед за группой боевиков Ковчега, но на подступах к плотине ГЭС все же решился, обогнал егерей и вышел из руин им навстречу.
Они, переговариваясь между собой, шли хорошо знакомой дорогой.
Заметив одинокую фигуру сталкера, один из них произнес:
– Я же говорил тебе, что он сам выйдет.
Второй с досадой ответил:
– Признаю, проспорил. Даже в спину не выстрелил. Одно слово – «мотылек». Два километра за нами крался, а так ни разу и не пальнул.
Третий, подойдя к Дитриху, бесцеремонно отобрал у него автомат и, обернувшись к товарищам, хохотнул:
– Да у него патронов нет!
Вспоминать те времена не хотелось.
Жил внутри у Дитриха зверь, трусоватый, но жестокий. К сталкерам он относился по-разному, четко разделяя их на две категории: этот сильнее, а этот слабее. Действовал соответственно, за редкими исключениями, вот Хистера, например, он презирал, хотя должен был бояться. Маньяк. Другим словом не назовешь.
Вообще, в последнее время крыша у Дитриха постепенно съезжала. Сыт он был аномальными пространствами по горло, но после имплантаций отсюда уже никуда не денешься. Оставался лишь один способ более или менее нормального существования – либо податься в одиночки, но теперь, после всего произошедшего в Пустоши, это уже не вариант, либо проявить себя на службе у Ковчега, да так, чтобы конкретно приподняться среди сложившейся в группировке иерархии.
«Задание мое уже нельзя считать проваленным. Все свалю на военных. Даже больному на всю голову Хистеру будет нечего возразить. А вот если я сдам ему Аскета, обладающего суперуникальными способностями, добиться которых от боевиков Ковчега не могут лучшие мнемотехники группировки, да еще этого приблудного ученого в придачу, со всеми его потрохами, тайнами и загадочным кейсом, то Хистер это оценит. – Подходящую дыру в перекрытии он заметил, еще когда они с Аскетом шли по тоннелю. До нее метров сто, не больше. – Выберусь потихоньку, а там прямиком к тамбуру, – размышлял он, углубляясь в сумрак проложенного механоидами коридора. – Пульсация завершилась, военных разбросало по всему Пятизонью, маркер Новосибирска при мне, так что же еще нужно для счастья?»
Выбраться наружу действительно удалось без особого труда. Зачем механоиды прокладывали подземные тоннели, куда они вели, Дитрих даже не пытался гадать, все равно ничего путного в голову не придет. Технос – это сплошная загадка. Хотел бы он взглянуть на сталкера или ученого, который хоть немного понимает в происходящем.
Над Пустошью наступал холодный рассвет.
Земля, изуродованная взрывами, все еще истекала струйками дыма, лениво высачивающимися из многочисленных воронок, проломов и трещин.
Казалось, что ракетно-бомбовый удар и грянувшая следом пульсация окончательно вычистили аномальное пространство, уничтожив и механическую, и биологическую жизнь. Вокруг виднелись лишь оплавленные огрызки построек техноса, кое-где на почерневшей, будто бы обуглившейся почве валялись трупы солдат, дымила покореженная бронетехника и грудами исковерканного металла высились горы обломков, оставшихся после схватки механоидов из разных городищ.
Жуткое зрелище.
У Дитриха мороз драл по коже. Он знал, пройдет совсем немного времени, и скорги, очнувшись после пульсации, вновь возьмутся за дело, и тогда зашевелятся горы металлических обломков, да и сгоревшая бронетехника не останется без внимания: теперь Пустошь для техноса – как целинное поле, только вспаши и засей, а урожай гарантирован.
О сталкерах Дитрих даже в мыслях не вспоминал. По его мнению, если кто и пережил последние несколько часов, то таких счастливчиков единицы, и сидят они сейчас в убежищах, даже носа не смея высунуть наружу…
Осмотревшись, он направился к руинам атомной станции, подле которой медленно вращался исполинский вихрь помутневшего воздуха.
– Взгляни-ка, егерь! – Саид, осматривавший окрестности в оптический прицел «ИПК», удивленно сморгнул. – Из-под земли выбрался. Потрепанный, но живой… – Его палец машинально лег на сенсор огня, но рука Апостола коснулась плеча напарника, сдержала его:
– Не стреляй.
– С каких это пор я должен боевиков Ковчега живыми из поля зрения выпускать?
– Посмотри правее, – холодно посоветовал Апостол.
Саид сместил прицел.
– Сталтехи… – едва слышно произнес он. – Но какие-то странные…
– Я их с минуту как заметил, – негромко произнес Апостол. – Не трогай егеря. Пусть приманкой послужит. Надо выяснить, на что эти жестянки способны. Никогда раньше ничего похожего не видел.
– Дело, – скупо согласился Саид.
Сталтехи действительно выглядели необычно. Во-первых, все как один – полутора метров ростом, не выше. Во-вторых, телосложение странное. Руки и ноги тонкие, головы, напротив, непропорционально большие, форма черепа не округлая, а вытянутая к затылку, глазницы узкие, расположенные под углом, словно прорези.
Саид, рассмотрев подробности облика странных существ, заметно напрягся.
Минуту назад на вопрос «Кто такие сталтехи?» он бы, не задумываясь, ответил: люди, инфицированные скоргами. Несчастные, не получившие своевременной помощи от мнемотехников и в результате ставшие нежитью, исчадиями техноса, опасными и непредсказуемыми противниками, намного более сообразительными, чем другие механоиды.
Сейчас, глядя в прицел, он все более утверждался во мнении, что именно эти твари не имеют и никогда не имели ничего общего с людьми. Сходство заключалось лишь в строении тела: две руки, две ноги, туловище, голова, но в деталях они не были похожи ни на одного из человекоподобных техномонстров, а их Саид за четыре года скитаний по отчужденным пространствам повидал немало.
Даже если допустить, что скорги, совершенствуя захваченные биологические носители, вдруг пошли путем каких-то новых, нестандартных технологических решений, это не объясняло поистине странный облик механических тварей. Да и к чему менять уже ошлифованные миллиардами лет эволюции наработки матушки-природы? Упрочняя скелет человека, превращая его в эндоостов, оплетенный искусственными «мышцами», располагая управляющую колонию скоргов под надежной защитой металлизированной черепной коробки, технос получал прекрасные, многофункциональные носители.
«Чтобы так изменить человека, нужно затратить немало времени, энергии, ресурсов… – думал Саид, удерживая в паутине прицельной сетки одного из сталтехов. – Где же тут хваленая эргономичность техноса?..»
Егерь тем временем уже вскарабкался по скату свежей воронки и остановился, глядя в сторону сумеречных построек атомной станции.
Приближающихся сталтехов он не заметил, а вот они прекрасно видели человека и явно намеревались быстро покончить с ним: один из техномонстров внезапно остановился, вскинул непропорционально длинные, имеющие два локтевых сустава руки, сплел между собой трехпалые кисти, соединяя конечности в оружие.
– СВЧ-генератор! – мгновенно определил Апостол, сканировавший сталтехов. – Бьем их, пока отвлеклись на егеря!
Быть бы ничего не подозревающему Дитриху поджаренным, как бройлер в микроволновке, но, видно, у судьбы имелись другие планы относительно егеря. Он еще стоял на гребне внушительной воронки, на дне которой разорванное, оплавленное плетение автонов зияло рваной дырой, ведущей в тоннель, когда неподалеку внезапно сухо и отчетливо ударил одиночный снайперский выстрел. В глубокой, стылой тишине занимающегося рассвета было слышно, как пуля «карташа» с глухим, резанувшим по нервам металлическим звуком прошибла металл, и тут же короткими отрывистыми очередями зачастил второй «ИПК».
Резко присев, Дитрих обернулся.
Взгляд цепко ухватил жуткую картину: необычного вида сталтех медленно валился на бок, в его удлиненном к затылочной части черепе зияла огромная дыра, через которую вышибло «мозг» человекоподобной твари – вязкие брызги серебристой субстанции, почему-то отмеченные красновато-серыми прожилками, испятнали остекленевший скат воронки, еще шесть или семь похожих техномонстров, мгновенно утратив интерес к оцепеневшему егерю, резко разворачивались в сторону неожиданно обнаружившего себя противника.
Дитрих, несмотря на липкую испарину, ледяным ознобом рванувшую вдоль спины, все же дал короткую очередь из «карташа», целясь в ближайшую тварь. Пули щедро хлестнули по сталтеху, сбив того с ног, но не причинив серьезного вреда.
Вступать в бой он не собирался. Дитрих выстрелил скорее от неожиданности, испуга, чем из желания помочь своим неведомым спасителям.
Взяв низкий старт, он рванулся прочь, перемещаясь короткими стремительными перебежками от одного бугорка к другому, постоянно оглядываясь, но сталтехи, попавшие под внезапный перекрестный огонь, преследовать его не собирались.
Почувствовав себя в относительной безопасности, Дитрих, уже не петляя, рванул в направлении тамбура.
За спиной разгорался нешуточный бой, но его совершенно не волновал исход схватки.
«Хватит с меня…»
У Дитриха осталось только одно, ставшее уже заветным желание – убраться прочь из Пустоши.
Сталтехи быстро пришли в себя от неожиданности. Вообще исчадий техноса сложно застать врасплох, обычно подобное понятие неприменимо к механоидам, но эти на миг замешкались, когда снайперский выстрел Саида вышиб из управляющей колонии скоргов их лидера.